К сожалению, привычные учебные будни соединения нередко становились буднями военными. А начальнику штаба со своими подчиненными приходилось разрабатывать реальные войсковые операции. В начале 1932 года в Чечне и Ингушетии вспыхнуло масштабное восстание, в котором приняло участие местное население. Причиной мятежа стала не всегда гибкая, а зачастую грубая политика властей по коллективизации сельского хозяйства в этих районах. Промахами советской власти умело воспользовались организаторы выступления — ярые противники нового строя. В аулах и селениях мятежники громили кооперативы, аулсоветы, убивали коммунистов и комсомольцев. Как свидетельствуют документы, бандформирования численностью по 500—800 человек атаковали и осадили ряд военных гарнизонов. Бои отличались особой ожесточенностью, религиозным фанатизмом, привлечением к участию в атаках безоружных женщин и детей. Однако органы НКВД и войсковые части оказались в полной готовности к отражению вооруженных выступлений, а также к их локализации.
В конце февраля дивизия была оперативно переброшена в Чечню. В соответствии с планом операции, разработанным Ватутиным и его подчиненными, полки соединения сумели разделить и изолировать бандитские группировки, блокировать их в труднодоступных горных районах, а затем последовательно их уничтожить. Всего за период восстания мятежники потеряли убитыми 333 человека, 150 ранеными. Потери частей Красной армии и НКВД, участвовавших в подавлении восстания, составили 27 убитыми и 30 ранеными. Позже, будучи комбригом, Ватутин так напишет в автобиографии о тех горячих днях: «Участвовал в операции по ликвидации контрреволюционного восстания в Чеченской автономной области с 26.02 по 12.03.32 г. в составе 28-й горнострелковой дивизии в должности начальника штаба дивизии... Ранений и контузий не имел».
После выполнения задач в Чечне части дивизии вернулись в места постоянной дислокации. Опять потекли напряженные учебные будни. По итогам 1932 года 28-я горнострелковая дивизия стала лучшей в Северо-Кавказском поенном округе. В торжественной обстановке соединению вручили переходящее Красное знамя «за лучшие результаты по всем видам боевой и политической учебы». Была в этом успехе и немалая заслуга Ватутина. В его личном деле хранится выписка из приказа командующего войсками СКВО за № 416/244 от 30 ноября 1932 года, в которой сказано: «...за активное личное участие в деле боевой подготовки дивизии и систематическое руководство таковой начальника штаба 28-й горнострелковой дивизии Н. Ф. Ватутина наградить денежной премией в сумме 300 рублей».
Достижения Николая Федоровича в службе нашли отражение и в его аттестации, где было записано: «Тов. Ватутин из тех командиров, которые осуществляют в своей ответственной работе лозунг РВС СССР и ПУ РККА и решают обе задачи как одну... Подлежит выдвижению в очередном порядке на должность начштакора [начальника штаба корпуса]».
В том же году в семье Ватутина произошло прибавление: супруга Татьяна родила сына, которого назвали Виктором.
В ноябре 1933 года Николай Федорович вновь переступил порог Военной академии им. М. В. Фрунзе, на этот раз став на восемь месяцев слушателем оперативного факультета. Этот факультет, созданный в 1931 году при академии, готовил в ограниченном количестве командные кадры с широким оперативным кругозором, знающие основы операций, вождение крупных соединений и объединений всех родов войск и видов вооруженных сил. Вместе с Ватутиным в тот период квалификацию повышали будущие именитые военачальники И. С. Конев и Ф. И. Толбухин, ставшие впоследствии маршалами. Учиться с такими сокурсниками было легко и интересно. Николаю Федоровичу, находившемуся на стороне то «красных», то «синих», не раз приходилось мериться с каждым из них силами, организуя действия условных полков и дивизий в наступлении и обороне.
По результатам обучения на каждого слушателя были написаны характеристики. Их лично читал и утверждал начальник академии Б. М. Шапошников. Когда дошла очередь до характеристики на Ватутина, в которой отмечались его хорошие «оперативно-тактические знания», «сила воли, энергичность и авторитет среди сослуживцев», Борис Михайлович своим прямым без наклона почерком приписал лаконичную фразу: «По всем вопросам имеет свое самостоятельное суждение». По свидетельству людей, хорошо знавших Шапошникова, это была его наивысшая оценка человека.
В июле 1934 года Ватутин вернулся в родную дивизию и снова окунулся в штабные дела, которых за время его отсутствия накопилось немало. Пришлось решать и много новых задач с учетом возросших требований, предъявляемых руководством армии к боевой подготовке в войсковых частях и соединениях. Иными словами, будни начштаба Ватутина были до предела наполнены напряженной работой.
К числу значимых событий в службе Ватутина того периода можно отнести присвоение ему наркомом обороны СССР 29 ноября 1935 года воинского звания полковник. Произошло это вскоре после 22 сентября 1935 года, когда постановлением ЦИК и СНК СССР в РККА были введены персональные воинские звания для командного и начальствующего состава.
Но в том же 1935 году успешная карьера вновь испечённого полковника Ватутина едва было не рухнула, о чём свидетельствует написанная на него отрицательная аттестация. Вот некоторые выдержки из этого документа, хранящегося в его личном деле: «Свои положительные качества и аттестации расценил неправильно, что привело к потере самокритики, недочетов в своей работе. Проявил недисциплинированность, выразившуюся в недооценке указаний высших начальников. К подчиненным не проявляет достаточно твердой требовательности, что приводит к ложному демократизму, отражающемуся на организованности дисциплины и культуры в работе штаба. На тактических учениях допустил слабую увязку в работе штаба с подивом [политотдел дивизии]. При наличии несомненно положительных качеств — недоучёт отмеченных недостатков т. Ватутина может привести к нежелательным последствиям.
Вывод. Должности наштадива соответствует. Необходимо послать на стажировку на стрелковый полк».
С чего вдруг Николай Федорович стал плохим руководителем? Ведь до недавнего времени, читатель знает, он характеризовался исключительно как «хороший начальник штаба дивизии», «волевой и инициативный командир». Сам Шапошников ему высокую оценку выставил!..
Читая текст аттестации, можно строить различные версии. Не исключено, что у Ватутина случилось «головокружение от успехов» и его решили немного поправить. Однако зазнайством Николай Федорович не страдал, никогда не выпячивал себя, не любил, как он говорил, яканья. Возможно, он сбавил обороты в службе... Но и в эту версию мало верится, поскольку Николай Федорович был очень трудолюбивым и ответственным человеком. Скорее всего, причина кроется в том, что Ватутин где-то не сладил с политработниками. Как говорится, нашла коса на камень. На это прямо указывают и строки аттестации: «На тактических учениях допустил слабую увязку в работе штаба с поливом». А комиссары, надо заметить, народ злопамятный. Свою ложку дегтя в бочку мёда они и положили...
К счастью, нависшая над Ватутиным гроза прошла мимо. В конце 1935 года на его плечи легла задача подготовить крупные учения в условиях высокогорья и организовать восхождение горных стрелков на один из легендарных символов Кавказа — вершину Казбека.
