Вообще детство Коли мало чем отличалось от детства таких же, как он, чепухинских ребятишек: они рано приобщались к нелегкому крестьянскому труду, быстро взрослели. Но хватало времени и на забавы. Зимой одним из главных увлечений Коли и его друзей было катание на санках с меловых гор. Взбирались на самую высокую и оттуда, взяв старт, летели наперегонки вниз. Каждый из мальчишек старался показать свою сноровку, ловкость, умение управлять санками и проехать на них как можно дальше, с большой скоростью. Бывало, санки с ездоками сталкивались, переворачивались. Итог — санки в разные стороны, а ездоки головами в сугробы. Домой Коля возвращался весь в снегу, с красными от мороза щеками... И сразу к печке, отогревал руки, ноги...
Летом развлечений было побольше. Ходил со старшим братом Павлом в ночное с лошадьми, на рыбалку, купался со сверстниками в реке... Эх, как же было замечательно! Особенно на рыбалке. Раннее утро. Красным тяжелым диском, нехотя отрываясь от горизонта, над сонной землей поднимается солнце. Густые пахучие травы от обильной росы, словно в серебре. Над рекой плывет туман. В прибрежных камышах звенят комары. В просыпающейся реке отчетливо слышны всплески играющей рыбы. Во времена детства и юности Ватутина рыбы в реке Палатовке водилось много, ловили ее бреднем, кобылками, удочками. А бывало, что в качестве снастей использовали подол рубахи или старый мешок. На рыбалку обязательно брали с собой не только снасти, но и чугунок, в котором обычно варили уху из окуньков, щурят, пескарей или картошку в «мундире».
В 1909 году, восьми лет от роду, Коля пошел в земскую школу с четырехлетним обучением. Школа находилась в «караулке» — так называли чепухинцы сторожку при церкви. В «караулке» имелись четыре крохотные комнатушки с маленькими подслеповатыми окошками. В двух жили сторож и школьный учитель. А в двух остальных были устроены классы. Учителя звали Николай Иванович Попов. Настоящий народный учитель, сеявший доброе, вечное, вводивший сельских ребят в мир знаний.
Как пишет биограф Брагин, учитель Попов был замечательным педагогом, он заботился о своих учениках, развивал в них любознательность, пробуждал любовь к родному краю, русской литературе, истории России. Учитель также организовал кооперативную лавку (ее казначеем был избран пользовавшийся репутацией честнейшего человека Федор Григорьевич Ватутин), привлек к работе своих учеников. Они должны были не только помогать учителю, но и решать при этом арифметические задачи: сколько нужно кооперативу мешков для соли и бочек для дегтя, сколько досок потребуется, чтобы околотить эти бочки. Правда, кооператив не смог выдержать конкуренции с местными лавочниками, но крестьяне долго вспоминали о нем добрым словом.
Николай Иванович часто проводил уроки среди живой природы. Вместе с учителем ребята ходили по окрестным полям и лесам, где познавали окружающий мир: какие растения и деревья растут в их краю, какие звери и птицы обитают в окрестных дубравах и какие виды рыб водятся в речке Палатовке. Еще одним увлечением учителя и его учеников было проведение раскопок древних курганов, которых много сохранилось в здешних краях. Первым помощником учителю был Коля Ватутин. Во время раскопок юные археологи находили монеты, различные предметы утвари. Все находки потом становились экспонатами школьного краеведческого уголка.
Учеба старательному ученику Коле Ватутину давалась легко. Закон Божий, математику, грамматику, другие предметы он осваивал быстрее и лучше своих сверстников. По этой причине он все четыре года подряд оставался лучшим учеником в школе.
— Ваш Коля — очень способный ученик, ему не то что в классе — в округе нет равных, всё схватывает на лету, — нахваливал его родителям учитель. — Таких, как он, нельзя отрывать от учения. Мальчику обязательно нужно учиться дальше.
В 1913 году Коля успешно окончил школу. В свидетельстве, которое ему выдали, стояли только отличные оценки. Родители, конечно, порадовались за успехи сына. Как-никак, а их Колька первый ученик на селе. Но и ближайшее будущее отрока они к тому времени тоже определили.
— Не обижайся, сынок, но учеба твоя закончилась, — без всяких предисловий сказал, как отрезал, отец. — Читать, считать, писать научился — и на сём хватит. Сам знаешь, сколько у нас ртов, а работников — я, мать да братка твой Пашка. Где уж тут продолжать образование?! Так что помощником ты будешь в самый раз.
Как вспоминали потом родственники, после объявления такого приговора Коля стал сам не свой. Он молча вышел из хаты, тяжелые, словно свинец, слезы текли по щекам. Присев на корточки в темном углу сарая, мальчик горько заплакал. Его несколько раз звали кушать. Но ему никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Обида жгла сердце. И лишь тогда, когда темная вуаль сумерек опустилась на землю, когда стихли родительские разговоры, он покинул свое убежище. Однако в хату спать не пошел. Лёг на телегу, подложил под голову обе сложенные руки и долго-долго смотрел на усыпанное звездами небо, так и не уснув до утра.
Возможно, через день-другой, забыв все обиды, Коля бы смирился со своей незавидной судьбой. Но вмешался случай. Близ села, на бугре, неподалеку от речки разбил свои шатры цыганский табор. Пока ромы
[4] распрягали лошадей, разводили костры — их жены, бренча монистами и серьгами, пошли по дворам промышлять и добывать пропитание. Во двор к Ватутиным заглянула средних лет цыганка, встретив там нашего героя:
— А кликни-ка, хлопче, маты!
Из хаты вышла Вера Ефимовна. Зная о том, что у цыган в голове только одно на уме, как бы ловчее человека обмануть, Вера Ефимовна недоверчиво посмотрела на незваную гостью. И тут же хотела её благословить на все четыре стороны. Но цыганка, будто угадав мысли хозяйки, сразу взяла инициативу на себя.
— Не прогоняй меня, милая, — сверкнула она своими ярко-черными глазами. — Давай-ка, милая, на твоего белобрысого погадаю. Я судьбы, как книжки, читаю. По рукам, на бобах, на картах...
— А что на него гадать, — ответила Вера Ефимовна, прижав к себе сына. — Ему и так от нашей крестьянской доли никуда не деться...
— Ой, не скажи, милая, не скажи, — сказала цыганка, вынимая откуда-то из своих многочисленных юбок колоду карт. Затем, пристально посмотрев на мальчишку, разложила карты.
— Умный, шибко умный он у тебя, милая, — продолжала гадалка. — По всему белому свету слава громкая о нём пойдёт. Вспомнишь потом мои слова. А пока посеребри мне ручку...
Факт встречи матери и сына с цыганкой со ссылкой на сестёр нашего героя привел в своей книге «Юность генерала Ватутина» писатель В. В. Колесник. «И ведь всё сбылось, — говорила одна из них. — И про учёность его, и про славу...» Еще, как свидетельствовала она, цыганка якобы сказала Вере Ефимовне о том, что придет страшная беда и ее сын погибнет в разгар своей славы, но произойдет это не скоро.
Поверила ли тогда Вера Ефимовна в пророчество гадалки или нет — ответа через версты времени нам уже не найти. Однако, по утверждению сестер, после ухода цыганки между родителями вновь состоялся разговор о дальнейшем продолжении учебы Коли. Но окончательное решение ими было принято после посещения их дома учителем, который, узнав, что его ученик дальше учиться не будет, заглянул к ним вечером на огонек.
