Финская кампания стала для Тимошенко звёздным часом. За «образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом отвагу и геройство» 21 марта 1940 года Семён Константинович был удостоен звания Героя Советского Союза. К руководству Киевским особым военным округом он уже не вернулся, хотя после завершения военной кампании и прилетал на Украину, встречался с комсоставом штаба округа, в том числе и с Николаем Федоровичем. Тимошенко остался в Северной столице, возглавив Ленинградский военный округ. Правда, ненадолго. Спустя полтора месяца, 7 мая, его назначили народным комиссаром обороны СССР. В тот же день ему было присвоено и звание Маршала Советского Союза.
После завершения советско-финской войны состоялся мартовский пленум ЦК партии, на котором были рассмотрены её итоги. Они оказались неутешительными. В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) отмечалось, что «война с Финляндией в 1939—1940 гг. вскрыла большое неблагополучие и отсталость в руководстве НКО. В Красной Армии отсутствовали минометы и автоматы, не было правильного учёта самолетов и танков, не оказалось зимней одежды для войск. Войска не имели продовольственных концентратов. Вскрылась запущенность в работе таких важных управлений НКО, как Главное артиллерийское управление, Управление боевой подготовки, Управление ВВС, низкий уровень организации дела в военных учебных заведениях и другое. Всё это отразилось на затяжке войны и привело к излишним жертвам».
В свете решений мартовского пленума ЦК в апреле 1940 года в Кремле прошло расширенное заседание Главного Военного совета РККА. В его работе приняли участие члены Политбюро ЦК ВКП(б), руководители Наркомата обороны, командующие войсками, члены военных советов, начальники штабов округов и армий... На заседание были приглашены командиры корпусов и дивизий, участвовавших в советско-финской войне, руководители высших военно-учебных заведений. Тщательный разбор, проведенный на заседании Главного Военного совета, позволил определить первоочередные задачи для армии и флота, которые включали в себя устранение выявленных недостатков, коренную перестройку принципов организации боевой подготовки войск и штабов. В изданном 16 мая народным комиссаром обороны СССР приказе № 120 «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940 г.» обращалось особое внимание командования приграничных военных округов на отработку вопросов боевого применения механизированных корпусов новой организации на учениях и маневрах, которые давали возможность командному составу частей и соединений глубже осмысливать характер современного боя и операции и выявлять наиболее эффективные способы использования бронетанковой техники в сложных условиях ведения боевых действий.
В Киевском особом военном округе боевая учёба никогда не прекращалась, но теперь, с учетом опыта советско-финской войны и начавшейся Второй мировой, она стала проводиться ещё интенсивнее, по принципу «делать всё так, как на войне». Командирам всех степеней и штабам была поставлена задача учить войска действиям в сложных условиях боя, сопряженным с длительным физическим напряжением. Рекомендовалось 30% учебного времени по тактической подготовке использовать для проведения занятий ночью. Максимально уплотнили учебный день. В пехоте он составлял 12 часов, в механизированных частях — 10, в артиллерии и кавалерии — 9 часов. В выходные дни в обязательном порядке для учебных целей отводилось ещё два часа.
В те теплые весенние дни последнего предвоенного года эмку
[25] комкора Ватутина можно было видеть в ближних и дальних гарнизонах округа — в Белой церкви и Виннице, Житомире и Проскурове... Находясь в войсках, Николай Федорович требовал от командиров и начальников учить личный состав тому, что действительно требуется на войне.
Как свидетельствуют документы истории Киевского особого военного округа, так это и было. Стрелковые части обучались умению наступать за огневым валом артиллерии, атаковать при поддержке танков и авиации. На каждом тактическом учении уделялось большое внимание подготовке бойцов к ведению борьбы с танками противника. Артиллеристы и танкисты, осваивая новую технику, учились совместным действиям с пехотой. Связисты отрабатывали способы обеспечения надежной связи в различных видах боя. Саперы осваивали инженерные средства, их боевое применение, тренировались в переправе войск через водные преграды. Авиаторы обучались действиям в ночных и сложных метеорологических условиях, выполняли огневые и тактические задачи, практически решали вопросы взаимодействия с наземными войсками. По оперативно-тактической подготовке отрабатывались организация и ведение наступательных операций и боев с прорывом укрепленных полос, форсированием водных преград и преодолением полос заграждения. Изучались вопросы оборонительного боя, высадки крупных авиадесантов, ввода танковых войск в прорыв и их действий в оперативной глубине.
В июне 1940 года в жизни Ватутина произошло знаменательное событие. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об установлении воинских званий высшего командного состава Красной Армии» от 7 мая 1940 года ему, в числе других военачальников, «имевших большие знания и опыт и показавших на деле преданность социалистической Родине», было присвоено воинское звание генерал-лейтенант. Для человека военного очередная звезда на погонах или в петлицах — это, прежде всего, признание его заслуг перед Родиной. А удостоенный генеральских звёзд офицер испытывает особое чувство радости и гордости, поскольку это звание причисляет его к разряду людей, наделенных высочайшей властью и окружённых уважением и почётом в армии и народе. Человек, ставший генералом, старается словом и делом, каждым своим поступком соответствовать высокому званию, памятуя о том, что они, эти звезды, ко многому обязывают. Ватутин, получив весть о присвоении ему генеральского звания, тоже пережил эти незабываемые и счастливые минуты. Гордость и радость переполняли его сердце. И, безусловно, хотелось ещё больше отдавать себя службе. Как говорится, без остатка.
В первых числах июня того же года новым командующим Киевским особым военным округом был назначен герой Халхин-Гола, генерал армии Георгий Константинович Жуков, с которым Ватутин прежде не был знаком. Если когда-то и встречались, то, возможно, только на совещаниях при большом стечении народа. И хотя служба Николая Федоровича под началом будущего маршала Победы продолжалась меньше двух месяцев, но даже за этот короткий промежуток времени между двумя военачальниками сложились хорошие отношения, позднее перешедшие в настоящую мужскую дружбу.
Суровый по натуре, командир до мозга костей, Жуков сразу признал в этом невысоком, крепко сбитом, со спокойным и вдумчивым взглядом генерал-лейтенанте настоящего профессионала. Ему импонировали глубокие военные знания Ватутина, его широкий диапазон мышления и большое трудолюбие. Да и Ватутин увидел в Жукове не только строгого и волевого военачальника, но военачальника профессионально подготовленного, мыслящего, умеющего управлять войсками, ясно и конкретно ставить задачи.
Когда несколько лет спустя, в разгар Великой Отечественной войны, Сталин спросил Ватутина, кого из командующих фронтами он считает настоящим полководцем, Николай Федорович без всяких раздумий ответил:
