— Я вынужден доложить о сложившейся ситуации в Ставку, — сказал Ватутин. — Не исключаю, что произойдёт смена командования фронта.
Так оно и случилось. По решению Сталина командующим фронтом был назначен командующий 8-й армией генерал-майор П. П. Собенников, членом Военного совета — корпусной комиссар В. Н. Богаткин. Штаб фронта было приказано возглавить непосредственно Ватутину. Телеграмма из Ставки заканчивалась словами: «...До прибытия Собенникова фронтом командовать Ватутину».
Хотя изначально, как пишут некоторые историки, на должность командующего фронтом рассматривался и Ватутин, но Сталин отклонил его кандидатуру.
Забегая вперёд, скажем, что спустя три недели, когда на южном фланге центрального участка советско-германского фронта был создан Центральный фронт, фамилия Ватутина вновь всплыла на совещании у Сталина. Жуков предложил Сталину поставить во главе нового фронта опытного и энергичного командующего. Конкретно он назвал Ватутина. Возможно, Николай Федорович и занял бы эту должность, если бы не произошёл конфликт между Сталиным и Жуковым. Во время обсуждения положения на Юго-Западном направлении, а обстановка там была крайне сложной, Жуков предложил целиком отвести Юго-Западный фронт за Днепр.
— Киев придётся оставить, — сказал Жуков. — На Западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации Ельнинского выступа. Этот плацдарм противник может использовать для удара на Москву.
Услышав эти слова, Сталин буквально взорвался.
— Какие ещё там контрудары, что за чепуха? — гневно спросил он. — Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
Человек крепкого закала, Жуков тоже не смог сдержать эмоции. За словом в карман не полез, ответил не менее резко:
— Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему делать здесь нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт...
Строптивость Георгия Константиновича стоила ему должности начальника Генштаба. В тот же день он убыл принимать под своё начало малозначимый Резервный фронт.
О Ватутине в пылу конфликта больше никто не вспомнил. Но, по всей видимости, и на сей раз Сталин не собирался назначать его командующим. Причина состояла в том, что в первые дни войны вождь был крайне недоволен работой руководства Наркомата обороны и Генштаба. Он неоднократно обрушивал свой гнев на Тимошенко и Жукова. Часто перепадало и Ватутину. В страшной катастрофе, случившейся с Красной армией, были виноваты все, кроме, естественно, Сталина. И хотя Ватутин в опалу не попал, но какую-то часть сталинского доверия он всё же утратил. Только этим можно объяснить тот факт, что его не назначили командующим. Есть ещё одна причина и, пожалуй, главная, по которой Николаю Федоровичу не доверили фронт: за его плечами не было школы командования соединениями и объединениями, а также большого боевого опыта.
Впрочем, вернёмся на Северо-Западный фронт. Честолюбивый, но не тщеславный, Николай Федорович спокойно воспринял своё новое назначение. Значит, так надо, рассудил он, вспомнив старую житейскую мудрость: не место красит человека, а человек — место.
С первых часов пребывания на фронте на плечи Ватутина легло огромное количество задач, решать которые надо было незамедлительно. Начал Николай Федорович с того, что потребовал от офицеров штаба выяснить, где находятся объединения и соединения фронта, и наладить с ними постоянную связь. Для этой цели были задействованы самолеты У-2. Лётчики буквально рыскали в поисках колонн войск, мест расположения не только штабов армий и дивизий фронта, но даже отдельных полков и вышедших из окружения групп. Задание было не из лёгких. Ведь пилотам приходилось садиться на случайные неровные площадки, а то и едва ли не в боевых порядках войск, и взлетать, передав распоряжение штаба фронта, под артиллерийским или миномётным огнём противника.
Новый начштаба также приказал усилить воздушную и войсковую разведку. Одновременно офицеры оперативной связи на мотоциклах и бронемашинах направлялись в те обнаруженные с воздуха части и соединения, где посадка самолёта вообще была невозможна. Из докладов уже возвратившихся из дивизий и бригад офицеров штаба фронта и сообщений делегатов связи обстановка начала постепенно проясняться. Вся эта работа приносила свои плоды: связь с войсками налаживалась, почти полностью утраченное управление было восстановлено.
Ватутин навёл порядок и в штабе фронта. Настоящий профессионал штабной работы, Николай Федорович не терпел неразберихи, расхлябанности и анархии. Поэтому отделы, не принимавшие непосредственного участия в руководстве войсками, он отослал в тыл. Оставшиеся отделы усилил офицерами, приехавшими с ним из Москвы, их работа вошла, как и положено, в привычный ритм. Также по указанию Николая Федоровича в тыл отправили лишние автомобили, неиспользуемое имущество. За короткий срок были построены блиндажи, отрыты щели, организовано несение службы по охране и обороне как штаба, так и других объектов.
Действительно, при Ватутине штаб фронта стал соответствовать своему прямому назначению — готовил предложения, вырабатывал решения и управлял войсками. Подтверждением этому служит рассекреченное Министерством обороны Российской Федерации письмо генерал-лейтенанта К. Н. Деревянко, который был в то время полковником и заместителем начальника разведотдела штаба Северо-Западного фронта. Вот выдержка из его письма: «Несмотря на тяжелую обстановку, поступление разведданных от войск примерно с конца второй недели значительно улучшилось. Особенно это стало заметно с приходом на должность начальника штаба фронта генерал-лейтенанта (в то время) Ватутина, организовавшего с первых шагов работу штаба и добившегося значительного улучшения связи и управления войсками. До прибытия Ватутина штаб Фронта не был в состоянии справляться со своими функциями, так как его отделы были лишь обозначены отдельными офицерами и техническими работниками. Основная часть офицеров штаба выполняла поручения командования фронта в войсках. Прибыв 29.6 в разведотдел штаба фронта, я застал в нём лишь одного офицера. Командование фронта в первые дни войны недооценило роль штаба, не принимало мер к его укреплению и использовало его не как орган управления войсками, а как группу офицеров для поручений. Одной из причин этого была неустойчивая техническая связь с войсками...»
Николай Федорович практически пошагово восстановил трагические события, происходившие на Северо-Западном фронте. В полосе фронта противник сконцентрировал одно из трех мощнейших оперативно-стратегических объединений — группу армий «Север», которой командовал генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Лееб. Кроме того, здесь были задействованы и левофланговые части группы армий «Центр», которая в основном действовала на Московском направлении.
В первый день войны, 22 июня, группа армий «Север», а также 3-я танковая группа и два левофланговых армейских корпуса 9-й армии группы армий «Центр», имея почти двукратное превосходство по числу личного состава, артиллерии и танков, нанесли сокрушительный удар по советским войскам. И было чем. Группировка насчитывала 42 дивизии, в том числе 7 танковых и 6 моторизованных. В её составе было около 725 тысяч солдат и офицеров, свыше 13 тысяч орудий и минометов всех калибров и не менее полутора тысяч танков (более 30% всех сил и средств, предназначавшихся для вторжения в пределы Советского Союза). Группировку с воздуха поддерживал 1-й воздушный флот, имевший около 1100 самолетов.
