Между тем бои на Северо-Западном фронте то затихали, то вновь возобновлялись с новой силой. Как, впрочем, и на других фронтах. В Генеральном штабе — на прежнем месте службы Ватутина в этот период шла реорганизация, в ходе которой начальниками направлений стали назначаться генералы, командовавшие фронтами и армиями и руководившие штабами объединений. Предполагалось, что эти военачальники, обладающие авторитетом и опытом, сумеют более оперативно осуществлять связь с действующей армией и лучше влиять на происходящие там события. Им предоставлялось право бывать в Ставке и лично делать доклады по направлению деятельности.
Исполнявший обязанности начальника Генерального штаба генерал-лейтенант А. М. Василевский решил возвратить Ватутина назад в Генштаб. Была ещё одна причина — главный рабочий орган Ставки буквально задыхался без квалифицированных штабных работников, поскольку прежний его костяк практически весь находился на фронте. Причём многих генералов Сталин лично туда и отправил.
— Там он нужнее, — говорил он о том или ином работнике Генштаба.
Поэтому вопрос о переводе Николая Федоровича в Москву надо было решать непосредственно с Верховным. Выбрав удобный момент, Василевский обратился к Сталину, на что тот серьёзно спросил:
— А что Ватутин не годится на фронте?
— Годится, товарищ Сталин, — ответил Василевский. — Но в Генштабе он будет нужнее.
Надо отдать должное Василевскому, он всё-таки сумел убедить Сталина в необходимости возвращения Николая Федоровича в Москву. Вообще Александр Михайлович умел постоять за свою точку зрения — такой у него был характер. Но делал он это тактично и одновременно твердо. Также в беседе со Сталиным Василевский положительно охарактеризовал службу Ватутина на Северо-Западном фронте. В результате Верховный согласился.
Незадолго перед убытием Ватутина в Москву, а дело шло к празднику 1 Мая, на фронт пришло много подарков. В посылках, присланных из республик, краёв и областей, городов и сёл, были теплые вещи, мыло, табак, различное продовольствие... Николай Федорович получил из далёкой Сибири персональный подарок — наручные золотые часы, а к ним письмо-грамоту. Впрочем, приведем этот документ полностью:
«Товарищу Ватутину Н. Ф.
Дорогой Николай Федорович! Президиум Верховного Совета, Совет Народных Комиссаров Бурят-Монгольской АССР и Бурят-Монгольский Областной Комитет ВКП(б) от имени и по поручению трудящихся Республики горячо приветствуют и поздравляют Вас, одного из славных, боевых руководителей частей Красной Армии, наносящей сокрушительные удары немецко-фашистским войскам на Северо-Западном фронте, с торжественным праздником 1 Мая и сердечно желают Вам сил, доброго здоровья и больших боевых успехов в великой, священной борьбе за счастье, честь и свободу нашей любимой Отчизны и её народа.
Трудящиеся БМАССР, вместе с самыми добрыми пожеланиями и приветом, посылают Вам, дорогой Николай Федорович, свой первомайский подарок — золотые часы №244986.
Председатель Верховного Совета БМАССР [Г. А.] Цыденова
Председатель Совета Народных Комиссаров БМАССР [С. М.] Иванов
Секретарь Бурят-Монгольского Областного Комитета ВКП(б) [С. Д.] Игнатьев».
Николай Фёдорович был тронут этим дорогим подарком. Выбрав свободную минуту, он написал ответ, в котором тепло поблагодарил руководителей республики за высокую оценку его ратного труда. Одновременно сообщил, что на Северо-Западном фронте храбро сражаются с немецко-фашистскими захватчиками бойцы и командиры почти всех национальностей Советского Союза, в том числе и бурят-монголы. Особо Ватутин отметил доблесть и отвагу снайпера Жамбыла Тулаева (впоследствии Герой Советского Союза), чья слава гремела тогда по всему фронту. «Бывший охотник Тулаев, — писал Николай Федорович, — уничтожил больше ста фашистов и представлен к ордену Красного Знамени». В заключение Ватутин заверил руководителей республики, что лично он и все воины фронта будут и впредь беспощадно громить фашистского зверя во имя свободы и независимости любимой Родины.
Рассказ о часах будет неполным, если не добавить к нему ещё несколько штрихов. В тот период такого рода подарки подлежали учёту, что тыловики добросовестно и сделали. Но часы при этом остались у Николая Федоровича. Он с гордостью их носил, сверяя по ним время начала операций, которых у него впереди будет ещё очень много.
Глава 10. «НАЗНАЧЬТЕ МЕНЯ КОМАНДУЮЩИМ...»
В первых числах мая 1942 года Ватутин, сдав дела новому начальнику штаба фронта генерал-майору И. Т. Шлёмину, прибыл в Москву. Без малого год он не видел столицу. И хотя фронт уже далеко отодвинулся от её стен, она по-прежнему жила по строгому распорядку войны. Это было видно по наклеенным бумажным крестам на окнах домов, противотанковым ежам и многочисленным вооруженным патрулям на улицах. А еще бросались в глаза зенитные орудия, крупнокалиберные пулеметы и звукоулавливатели на крышах зданий... Но весну никто не отменял: воздух был чист, улицы умыты первыми ливнями, а березы и тополя источали неповторимые запахи распускавшихся листьев.
В соответствии с приказом наркома обороны Ватутин занял пост заместителя начальника Генерального штаба по Дальнему Востоку. До этого такой штатной должности в Генштабе не существовало. Она была введена в связи с усилением мобилизационной активности Японии в регионе. Значительные силы японских войск были сосредоточены в Маньчжурии, что не могло не беспокоить советское руководство, несмотря на имевшийся между Советским Союзом и Японией договор о нейтралитете. Японцы часто нарушали государственную границу, вторгались в советские территориальные воды и воздушное пространство.
Правда, поражение немецких войск под Москвой несколько охладило агрессивный пыл японцев, однако от захватнических намерений они не отказались. Страна восходящего солнца выжидала подходящий момент для нападения на СССР, чтобы завладеть Сибирью и Дальним Востоком. Этим подходящим моментом должны были стать решающие успехи Германии на Восточном фронте. И хотя, как известно, условия для этого так и не сложились, Генеральный штаб был вынужден пристально следить за недобрым поведением соседа и держать в готовности дальневосточную группировку войск на случай агрессии.
Однако на новой должности Ватутину пришлось заниматься не столько Дальним Востоком, столько решением вопросов, касающихся действующей армии. Большей частью Василевский использовал Николая Федоровича для планирования наступательных и оборонительных операций на различных направлениях советско-германского фронта.
Генерал армии С. М. Штеменко в своих мемуарах «Генеральный штаб в годы войны» вспоминал: «Я и сейчас помню, как еще летом 1942 года, будучи заместителем начальника Генерального штаба по Дальнему Востоку, Н. Ф. Ватутин целыми ночами колдовал над картами других операционных направлений, разрабатывая различные варианты действий наших войск на советско-германском фронте. Мы с удовольствием брали его разработки и использовали, что было можно».
Не прошло и двух месяцев, а за это время Ватутин успел ещё побыть и представителем Ставки ВГК на Брянском фронте, в его судьбе произошел очередной поворот — он был назначен командующим войсками Воронежского фронта. Кому-то покажется странным, но инициатором этого назначения стал сам Николай Федорович. Было это так.
