Я покормила Джину. Потом проверила замки, закрыла балкон и только после этого влезла под душ. Вода всегда меня успокаивает. После душа я почувствовала себя лучше.
Левая рука болела все сильней. Я осмотрела предплечье. Здесь красовался огромный синяк черно-синего цвета. Гематома. Я помазала ее кремом и выпила анальгин. Стало чуть легче. Жаль, что я не заметила того, кто меня ударил. Вряд ли такой сильный удар был случайным.
Я налила чай и отправилась на балкон. Это – центр моей жизни. Уютное убежище, в котором я чувствую себя спокойно. Я точно знала, меня никто не видит. У балкона были боковые перегородки и навес.
Диск полной луны насыщенным желтым пятном пробивался сквозь густую листву, придавая пейзажу таинственность. Небо усеяли звезды. Потягивая чай, я старалась абстрагироваться. От всего. Ни о чем не думать. Не беспокоиться. Ничего не вспоминать.
Но у меня не получалось.
Вверху опять затарахтел вертолет. И чего они разлетались в последнее время? Да еще и по ночам.
Я посмотрела на часы. Даже не знала, что так поздно. Почти полночь. Хотя, чему удивляться? Если только около девяти я закончила переводить, потом сидела на скамейке, медленно шла, принимала душ. Время пролетело совсем незаметно. Раньше я ощущала его лучше.
Я сделала глоток и поставила чашку. И тут же раздался звонок домашнего телефона. Будто кто-то за мной наблюдал. Специально дожидался, пока я допью чай.
Что ж. Началось время Экис. Уже десять дней самые важные события в моей жизни происходили в полночь.
Номер не определялся. Экис?
Мне стало жарко. «Не надо, не бери трубку, не бери», – шептало что-то внутри. Но ведь я решила использовать каждый шанс.
Я сняла трубку.
– Алло, – сказала я.
В трубке молчали. Слышалось тихое дыхание, будто едва сдерживаемое.
– Алло, – повторила я, хотя уже понимала, что зря.
То же дыхание, но теперь чуть погромче. Будто стало трудно его сдерживать. Я молчала и старалась не дышать. Как я жалела о том, что взяла трубку! Зачем? Ведь понимала же, кто звонит. Но раз уж взяла, ни за что не повешу первой.
Наше противостояние продолжалось минут пять. Но показалось, прошла вечность. Я вслушивалась в тяжелое напряженное дыхание, Я старалась услышать посторонние фоновые звуки. Но ничего не слышала.
– Я тебя уничтожу, – неожиданно сказал механический голос.
В ухо ввинтились гудки. Все. Отбой. Трубку повесили.
Я почувствовала слабость в ногах и опустилась в кресло, слегка облокотившись о спинку. Левая рука вспыхнула от резкой боли. Только тут я заметила, что простояла все время, сжимая больной рукой пульт от телевизора. Я думала, держу мобильник. Смартфон остался лежать на балконе. Руки дрожали.
«Кто это? Кто? Что происходит? – билось в висках. – Что ему надо?»
Потом пришла другая мысль: «Удар по руке – это угрозы в действии? Или начало обещанного уничтожения?»
Приближалась паника. Я почувствовала. Вскочила. Сделала несколько шагов по комнате, стараясь глубоко дышать.
«Я не сдамся, – подумала я. – Ни за что. Не поддамся».
Я не могла больше сдерживаться и тихо заплакала.
Глава 21
Беспокойство разбудило меня в понедельник около одиннадцати. Вчера, точнее уже утром, я все-таки выпила снотворное и отключила оба телефона, домашний и мобильный. Родителей я предупредила. На работе дали отгул. Никто не должен хватиться. Самое время отдохнуть.
Включать телефоны было страшно. Минут пятнадцать я ходила по комнатам, на балкон и обратно. Мой самый популярный маршрут.
– Как хорошо без телефона, – сказала я фотографии Кирилла.
Я еще немного походила туда-сюда, пока не поняла, что готова снова окунуться во внешний мир. Я включила телефоны. Они молчали. Даже в ватсапе не было никаких сообщений, только открытка «С добрым утром!» от мамы.
Ушибленная рука ныла, но не посинела и не распухла. Это обнадеживало. Значит, перелома нет. Но что-то меня беспокоило. Я не могла понять, что.
В дверь позвонили. Прозвучало резко и неожиданно. И тут я вспомнила. Когда я спала, в дверь тоже звонили. Звонок был четким, громким и достаточно долгим. Или он приснился? Дверь я не открывала и к ней не подходила. Или подходила?
Звонок повторился. Я подошла к двери, посмотрела в глазок и не поверила тому, что вижу. На лестничной площадке стоял сосед со странным голосом, которого на днях я встретила в магазине. Сосед говорил по телефону и смотрел на мою дверь. Он был одет в красный спортивный костюм. Я открыла и почувствовала запах дорогой туалетной воды. Интересно, как она сочетается со спортивным костюмом?
– Рад, что Вы дома, – уважительно сказал сосед вместо приветствия.
Сегодня у него был приятный низкий голос. Совсем не такой как тогда, в магазине.
– Можете подписать? – перед глазами возник тетрадный лист. – Оповещение о собрании жильцов.
Наверное, у меня был слишком удивленный вид, потому что сосед почти жалобно добавил:
– Пожалуйста.
Он протянул ручку. Оповещение еще почти никто не подписал. Я была пятой.
– Почему так мало подписей? – удивилась я.
– Не знаю. Не открывает никто. Наверное, жильцы на работе.
Он улыбнулся, показав слегка кривоватые зубы.
– Как хорошо, что Вы дома.
Действительно, как странно. Ходить по подъезду в будний день с утра, и при этом удивляться, что никто не открывает.
– Вы раньше не заходили? Сегодня?
– Нет, я в первый раз поднялся на ваш этаж.
Он забрал лист и ручку:
– Спасибо.
Я закрыла дверь и тут же вспомнила, что даже не посмотрела на дату и время, когда состоится собрание. Я выглянула на лестничную площадку, но сосед уже исчез. Все-таки слишком пышные у него брови. Сегодня они показались мне более кустистыми, чем в прошлый раз. И нос тоже слишком большой. Хотя в целом это его не портило. Выглядело брутально.
– Интересно, – сказала я Джине. – Раньше мы никогда не расписывались в подобных бумажках. Да и время он выбрал необычное для обхода.
Наверное, о визите стоило подумать. Я слишком часто встречала соседа, а сама даже не знала, как его зовут. Почему я не спросила имя? Интересно, живет ли он один? Постоянно или снимает квартиру? Хотя мне-то что?
Я вспомнила о приснившемся звонке. И все-таки он был. Я четко помнила, как меня разбудили мелодичные переливы. Не могло же так четко присниться! Сосед сказал, что не звонил. Получалось, или он соврал, или приходил кто-то другой, или все же я видела сон.
От путаных мыслей меня отвлек звонок Бориса.
