Экономические, военные и людские ресурсы объединенного Китая были громадны, проведенные реформы позволяли создавать солидные запасы, но они не были неисчерпаемыми, а правительство Ян-ди не понимало этого или не желало с этим считаться.
Все более разорительные налоги, сгон крестьян на строительство, наборы в армию вызывали бунты в разных провинциях. Сбор нового войска для похода на Когуре в 613 г. привел к восстанию, в котором дезертиры, местная знать и голодные крестьяне представляли столь грозную силу, что войскам становилось все труднее с ними справиться и солдаты нередко переходили на сторону мятежников. Восстания подавлялись с немыслимой жестокостью. На юге военачальник, пообещав сохранить жизнь сложившим оружие повстанцам, закопал живьем в землю 300 тыс. человек. Император разрешил местным чиновникам конфисковывать имущество мятежников, что порождало дополнительный произвол. Ян-ди все чаще казнил своих родственников, чиновников и военачальников, заподозренных в нелояльности. При этом он не желал отказываться от планов новых походов в Корею.
Но восстания вспыхивали повсеместно, а вчерашние союзники-тюрки беспрепятственно грабили страну. Император со своей армией крайне неудачно пытался воевать с ними в районе Великой Стены, а в это время один из мятежных полководцев захватил Лоян. В итоге император бежал на юг, военачальник Ли Юань, не сумевший удержать столицу, понимая, что Ян-ди не простит ему неудачи, по совету своего сына и жены решил выступить против императора, от которого отвернулось Небо. Он заключил союз с тюрками (тем более, что его мать происходила из знатного тюркского рода Дугу), разбил повстанцев и, захватив одного из внуков Ян-ди, объявил его императором под именем Гун-ди. 12-летний император даровал Ли Юаню титул князя Тан и передал в его руки все управление империей. В это время пришла весть, что Ян-ди задушен своими придворными. Вскоре в 618 г. Ли Юань сверг Гун-ди и провозгласил себя императором новой династии Тан (храмовое имя Гао-цзу, 618–626).
Опираясь на военные способности своего сына Ли Шиминя, новый император сумел победить в кровопролитной гражданской войне, устраняя одного за другим вождей мятежников, пытавшихся либо провозгласить императором какого-нибудь из младших родственников Ян-ди, либо создать свои собственные государства. С большим трудом удалось избавиться от угрозы со стороны тюрок, помогавших всем противоборствующим сторонам. Лишь к середине 20-х гг. VI в. Гао-цзу справился с основными противниками, вновь воссоединив страну.
Он сам был представителем той пограничной знати, которая впитала в себя и китайские, и кочевые традиции. Хорошо знакомый с тактикой войны в степи, Гао-цзу при помощи своих тяжеловооруженных воинов-профессионалов мог успешно противостоять кочевникам и нейтрализовать угрозу со стороны каганата. Проявляя несвойственное прежней династии великодушие, он привлек на свою сторону многих противников, раздавал голодающим крестьянам зерно из государственных хранилищ, отправил по домам 10 тыс. девушек из гарема прежнего императора.
В 626 г. обострилась борьба между сыновьями императора, в которой победил более популярный в армии Ли Шинмин. Ему удалось убить своего старшего брата. Затем, явившись вооруженным во дворец, что являлось грубейшим нарушением церемониала, он заставил отца передать ему власть. Ли Шинмин стал императором (храмовое имя Тай-цзун, 626–649). Впрочем, старому императору Гао-цзу продолжали оказываться должные почести, и тот, если верить официальной хронике, сохранял с сыном хорошие отношения.
Тай-цзун был не только умелым воином и дипломатом, но обладал еще и незаурядными административными способностями. Система управления, основы которой были заложены при Тай-цзуне, оказалась чрезвычайно устойчивой и воспроизводилась последующими династиями лишь с небольшими изменениями.
Территория, разделенная на 10 провинций, в каждую из которых входили области и уезды, управлялась назначаемыми из центра чиновниками. При этом чиновник ни в коем случае не должен был служить там, откуда он родом. Начальник уезда (в лучшие годы в империи насчитывалось до полутора тысяч уездов) назначался сроком на три года и обладал штатом наемного вспомогательного персонала (стражников и писцов) и добровольных помощников из числа местной элиты. Чиновников всех уровней контролировала специальная Палата цензоров, члены которой расследовали злоупотребления и обладали очень важным правом подавать доклады непосредственно императору. В столице шестью высшими учреждениями управляли два цзайсяна — «левый» и «правый». Этот термин обычно переводят как «канцлер», хотя буквально это — «советник-исполнитель» при сакральной фигуре императора. Левый цзайсян управлял ведомствами чинов и обрядов (контролировавшими соблюдение норм поведения и взаимоотношения с «варварскими» странами) и налогов; правый — ведомствами военным, наказаний (юстиции) и общественных работ.
Ведомство чинов, руководствуясь древними принципами Конфуция и легистов, контролировало подготовку и назначение чиновников. Именно в эпоху Тан окончательно утвердился единый конкурсный принцип, опиравшийся на систему экзаменов. Для их сдачи требовалось отменно знать конфуцианские каноны и сочинения древних авторов, демонстрировать эрудицию, литературный вкус и способность к стихосложению. Роль экзаменационных билетов играли таблички с начертанными на них темами. Кандидат сам выбирал тему, сбивая табличку стрелой. Те, кто лучше других справился с ответом (таких, как правило, бывало не более 5 %), получали право держать экзамены на следующую степень. Обладатели высшей степени цзиньши («продвинувшегося мужа») могли назначаться на должность от уездного начальника и выше. Успешно сдавшие экзамены на уровне уездов и провинций допускались к экзаменам в столице.
Экзамены могли сдавать все, кто не принадлежал к «подлому люду», иначе говоря — все налогоплательщики. Конечно, выходцы из аристократических семей и дети чиновников имели лучшую подготовку и больше досуга для занятий. Но и способный сын бедного крестьянина располагал некоторыми шансами на успех — ему мог помочь клан родичей, вся деревня или какой-нибудь богатый покровитель, рассчитывавший на последующую выгоду от протекции будущему чиновнику. В итоге формировался особый тип ученого-чиновника, добродетельного и трудолюбивого, готового воплощать в жизнь конфуцианские заповеди, лежащие в основе существования государства.
Дети чиновников сдавали экзамены на общих основаниях и должны были начинать карьерный рост с самого низа. Лишь для высших рангов действовало «право тени» — после смерти такого чиновника его дети и внуки получали некоторые преимущества при определении на должность (с понижением на два уровня по отношению к предку).
Порядок занятия должностей, штаты учреждений (как центральных, так и местных), характер и объем повинностей всех подданных подверглись тщательной регламентации в созданном в середине VII в. своде законов. По всей вероятности, подобные кодексы существовали и в эпоху Хань, служившую образцом для танских правителей, но они не сохранились, поэтому примером для будущих законодателей неизменно выступала сама империя Тан.
Значение созданной в эту эпоху государственной системы управления трудно переоценить. «Железный каркас бюрократии» обеспечивал восстановление государственности при любых потрясениях. Четкое штатное расписание, продуманное разделение функций, контроль над исполнением решений, единый набор культурных ценностей делали китайскую чиновничью машину самой эффективной в средневековом мире. Наличие значительного слоя людей, обязанных своим статусом образованию (лауреаты конкурсов, учащиеся, преподаватели и чиновники разных рангов) благоприятствовало бурному развитию культуры. Антология лишь самых известных поэтов эпохи Тан насчитывает свыше двух тысяч имен.
