По соглашению с монголами к империи Сун отходила уже занятая ими провинция Хэнань. Этого императору Ли-цзуну показалось мало, и его войска заняли Лоян. Узнав об этом, монголы уничтожили отряд, посланный к Лояну, а затем открыли плотины на Хуанхэ и утопили почти всю армию Сун, находящуюся в Хэнани. Южная Сун потеряла все приобретения от войны против империи Цзинь. А монголы начали готовить вторжение на Юг.
Монгольские войска значительно опустошили территории Южной Сун, но, столкнувшись с упорным сопротивлением, помешавшим им взять крупные города, перешли к тактике разрозненных набегов. В 1237 г. Империя Сун начала переговоры о мире, который был подписан в 1238 г. Согласно мирному договору, монголам ежегодно выплачивалась дань в размере, примерно равном тому, что получали чжурчжени — 200 тысяч слитков серебра и 200 тысяч кусков шелка.
На некоторое время угроза с Севера была отодвинута, тем более что в монгольской империи началась борьба за власть между потомками Чингис-хана. Могла бы династия Сун откупаться от новых соседей, как некогда от империй Ляо и Цзинь? Ресурсов на это хватало — экономический подъем прибрежных городов Юга продолжался. Однако империя монголов качественно отличалась от государств киданей и чжурчженей, правители которых сразу же начинали подражать китайским императорам. Государство Чингис-хана возникло и разрослось так быстро, что кочевой уклад еще не успел сильно измениться. Яса Чингис-хана, состоящая из разрозненных его изречений, предписаний и запретов, долго еще заменяла писаный свод законов государства. Власть хана, обязанного своему возвышению не древности рода, а личным качествам и удаче, напрямую зависела от его щедрости и способности раздавать богатую добычу. Накопление сокровищ было затруднено, да и невыгодно. Чингис-хан, Угэдей и сын Угэдея Гуюк (1246–1248) не раз говорили, что верность воинов была гораздо важнее полной казны. Рассказывали, что однажды хан Гуюк, увидев, что казна забита горами трофеев и товаров, решил, что все это трудно перевозить при перекочевке, и приказал раздать все воинам и своему народу.
Войны были способом существования этой империи, но казна все равно часто оставалась пустой. И лишь постепенно приходило осознание того, что ее можно пополнять регулярно. Так, в 1230 г., когда монгольское войско вернулось из Средней Азии, выяснилось, что запасы зерна и шелка закончились. Приближенные Угэдея предложили немедленно расширить пастбища за счет территории Северного Китая, уничтожив там все население. Но представитель знатного киданьского рода, Елюй Чуцай, которого еще Чингис-хан ценил за верность и ученость, сумел доказать, что выгоднее не уничтожать китайцев, а собирать с них налоги, которых хватит на содержание большой армии. Уже осенью 1231 г. он сумел собрать обещанную сумму. По мере завоевания китайских территорий там устанавливалось гражданское управление. Для этого требовались чиновники, и с 1237 г. в Северном Китае по инициативе Елюй Чуцая были возрождены традиционные должностные экзамены. Кадровый голод был столь силен, что к экзаменам стали допускать даже тех образованных китайцев, кто был захвачен в рабство, запретив хозяевам препятствовать этому. Казалось, на Севере Китая начал осуществляться привычный сценарий развития, когда варвары сами возрождают традиционную бюрократию и постепенно очаровываются китайской культурой. Но монгольская империя, помимо своего социального архаизма, отличалась еще и тем, что центр тяжести ее лежал пока далеко от китайских земель. Строительство столицы — Каракорума — в долине Орхона объяснялось желанием контролировать степные пути между Востоком и Западом. Для контроля над огромной и все увеличивающейся территорией была организована надежная ямская служба, созданием которой Угэдей гордился не меньше, чем военными победами. Благодаря открытости своей империи, монголы имели возможности обращаться к специалистам из иных земель, чуждых китайской цивилизации. Военные инженеры, врачи и сборщики налогов из мусульманских земель ценились ими не меньше, чем конфуцианские ученые.
Среднеазиатские купцы-откупщики сулили монголам немалые деньги, причем готовы были выплатить их сразу, а потом собирать налоги к выгоде для себя. В 1239 г. все налоги в Китае были отданы на откуп купцу Абд-ар-Рахману. После смерти Угэдея, в период регентства его вдовы, он стал ее главным советником, а Елюй Чуцай и его люди были оттеснены от власти. Земли Северного Китая раздавались монгольским аристократам в уделы, что еще более затрудняло воссоздание бюрократической системы управления по китайскому образцу.
Только после того, как ханом стал Мункэ (1251–1259), в управлении монгольской империей начал устанавливаться некий порядок, многие из ярлыков, выданных ранее монгольской знати и мусульманским купцам, были отменены. Все большую роль играла канцелярия Великого Хана, выпускавшиеся там указы сразу переводились многочисленными переводчиками на языки империи — китайский, уйгурский, персидский, тибетский, тангутский и другие. Хан Мункэ сумел организовать перепись населения на всех завоеванных территориях, включая Северный Китай, Среднюю Азию, Русь.
Но речь шла о ханской администрации, а не о возрождении китайской бюрократии. В ставке хана не существовало придворного церемониала, как это было принято не только в китайских империях, но и в варварских государствах, основанных на территории Поднебесной.
Придя к власти, Мункэ начал готовиться к завоеванию Южной Сун. С севера она была слишком хорошо укреплена — сказывалось вековое противостояние чжурчженям и уже имевшийся опыт столкновений с монголами, поэтому хан принял решение вторгнуться на территорию Срединной империи одновременно с разных сторон. В 1252 г. брат Великого хана Хубилай через провинцию Сычуань и области Тибета двинулся на завоевание бирмано-тайского государства Дали (Наньчжао), расположенного на территории современной провинции Юньнань. В 1253 г. это государство пало. Наступила очередь Дайвьета, вьетского государства, располагавшегося на территории современного Северного и северной части Центрального Вьетнама. Однако Дайвьет решительно отказался пропустить монгольское войско через свою территорию для нападения с юга на Китай; прибывшие в столицу монгольские послы были арестованы и брошены в тюрьму. Понимая, что в лобовом противостоянии с противником они не смогут выдержать напор многочисленной монголо-китайской армии, вьеты применили хорошо отработанную тактику: после поражения в начале 1258 г. на приграничной реке Батьхак они отвели армию на юг, принудительно эвакуировали большую часть населения (тех, кто отказывался, — убивали), сожгли все продовольствие и отравили колодцы. В результате монголы вошли в почти пустую столицу, обнаружив в тюрьме измученных жестоким обращением послов, один из которых впоследствии умер. Несмотря на запрет монгольского командования грабить и насиловать мирных жителей, разъяренные монгольские солдаты сожгли и разрушили вьетскую столицу. Испытывая голод и жажду, погибая от вызванных непривычным климатом эпидемий, терпя урон от атак партизан, монголы отступили в Юньнань, откуда в том же 1258 г. вторглись в Китай с юго-запада по очень неудобной дороге, через провинцию Гуанси, поскольку через Дайвьет, с юга, они пройти так и не смогли. Хубилай на сей раз командовал армией, одновременно двинувшейся на Южную Сун с севера.
Но в 1259 г. Мункэ умер и Великим ханом стал Хубилай (1259–1294). Один его брат, Хулагу-хан, в то время завершавший разгром халифата Аббассидов, признал верховенство Хубилая. Однако самый младший из братьев — Аригбуга — с этим не согласился. Хубилай, не желая прерывать свой поход в Китай, вопреки предписаниям Ясы Чингис-хана, не стал созывать курултай с участием всех Чингизидов, тем более — не пытался немедленно отбить у Аригбуги Каракорум, но был провозглашен 5 мая 1260 г. Великим ханом своими приближенными в Шанду, где находилась его летняя резиденции. В ответ на это часть монгольской знати, собравшись в Каракоруме, провозгласила на курултае Чингизидов Великим ханом Аригбугу, который двинулся в поход против Хубилая, по-прежнему занятого осадой китайских крепостей. И только любимая жена Хубилай-хана Чаби через своих гонцов сумела убедить мужа в серьезности грозящей опасности. Он начал отвод войск, и летом 1260 г. все монголы покинули вновь захваченные территории. Под властью Хубилая остались Северный Китай, Тибет, Корея, Восточный Туркестан. Ему предстояло сражаться за Монголию. Опираясь на закаленное в боях войско и на ресурсы Северного Китая, Хубилай в 1264 г. разбил армию младшего брата, заставив его отказаться от титула Великого хана. В какой-то мере это было поражение «старомонгольской партии». Но отныне даже символическое единство монгольской державы ушло в прошлое. Независимости добились улусы Джучи и Чагатая. Хулагу-хан, признавая верховенства Хубилая, основал на территории Ирана и Ближнего Востока свое практически независимое государство. Мятежи монгольских аристократов еще долго бушевали на Северо-Востоке и Северо-Западе Китая.
