Такая система имела преимущества: военные держания икта (переадресованный получателю государственный налог с определенного числа крестьян или деревень) возвращались к султану по смерти иктадара, и казенный земельный фонд не переходил в частные руки. Но поэтому иктадары не вкладывали средства в земли, находившиеся во временном пользовании, а старались выжать из крестьян-феллахов как можно больше, добиваясь их прикрепления к земле.
Поначалу мамлюки в основном поступали из кыпчакских степей, и они говорили на тюркских языках. Но по мере исламизации этих краев их приток сокращался, порабощать единоверцев было нельзя. Мамлюками становились руми (греки, венгры, балканские славяне), но больше всего ценились джаркис — «черкесы», так обозначали жителей Северного Кавказа. С началом правления черкесских султанов (1382) джаркис монополизировали важные должности.
Летописцы склонны были противопоставлять «хороший» тюркский период «плохому» черкесскому, когда все важные должности доставались лишь землякам султанов и эмиров, вопреки этике мамлюков и принципам военной меритократии. Пережив нашествие Тимура на Сирию, султаны уже не вели больших войн. Служба мамлюков делалась все привлекательнее, а их притязания все возрастали.
Военной ксенократией во многом была и держава Тимура. «Сотрясатель вселенной», убежденный в единстве тюрок и монголов, претендовал на господство над миром, когда-либо им подвластным (потому и готовил поход на империю Мин). Тимур говорил и о джихаде, упрекал соперников в недопустимой терпимости к неверным, строил великолепные мечети в Самарканде. Но ни Тимур, ни его потомки не могли отказаться от кочевых традиций, которые плохо совмещались с исламом. Сколь ни почитали тимуриды Мекку, их основные помыслы были устремлены в кыпчакские степи, где наследники Чингис-хана мерились силами на пространстве от Алтая до Волги. Кочевники настороженно относились к городской культуре покоренного населения. «В городе даже турецкая собака лает по-персидски», — гласила тюркская пословица, предостерегавшая от утраты кочевой удали.
Ираноязычное население враждебно относилось к власти тюрок, попиравших законы шариата, и поднимало восстания, которые жесточайше подавлялись. Соперники Тимура — джэтэ («вольница»), кочевавшие в районе Балхаша и Иссык-куля, демонстрировали ненависть к городской культуре. Однако в Мавераннахре Тимур установил тесный союз с местными горожанами, из их среды формировались вспомогательные отряды пеших воинов, брались кадры для управленческого аппарата. Постоянные войны были необходимы, чтобы воины-кочевники (в том числе и перешедшие на сторону Тимура джэтэ) не грабили свое оседлое население, довольствуясь военной добычей. При этом целью походов Тимура было и восстановление контроля над Великим шелковым путем на максимальной его протяженности.
Создать прочную державу тимуридам не удалось, они удержали лишь Мавераннахр и Хорасан. Однако культурный синтез все-таки происходил. Большим авторитетом у тимуридов пользовался суфийский орден (тарикат) Накшбанди с центром в Бухаре. Под его влиянием находился и поэт Алишер Навои. Став визирем, он способствовал превращению Герата в столицу «тимуридского ренессанса». В поэмах, составленных не только на фарси, но и на чагатайском языке, Навои выражал суфийские идеи и стремился обосновать достоинство тюркского языка как языка культуры.
Но тимуриды оставались верны политической концепции, согласно которой страна считалась коллективной собственностью ханского рода. И потому каждая смена власти сопровождалась междоусобицами. В начале XVI в. это привело к тому, что Мавераннахр был завоеван кочевниками-узбеками Шейбани-хана. Попытки молодого тимурида Бабура отвоевать Самарканд не увенчались успехом. Он покинул родные места, но с горсткой воинов сумел завоевать Афганистан и Северную Индию.
Политические образования тюркских племен, обитавших в Восточной Анатолии и Северном Ираке, были сходны с государством Тимуридов. Но, в отличие от чагатайцев, их предки-огузы давно оторвались от кочевой прародины, у них было меньше людских ресурсов, а исторический опыт выработал умение налаживать сотрудничество с иранцами, арабами, курдами, христианами. Узун-Хасан, правитель государства Ак-Коюнлу, провозгласил себя борцом за веру, ведя войны с Грузией, но он при этом поддерживал христианскую Трапезундскую империю в ее борьбе против Османов. Осознав опасность со стороны Османской державы, Узун-Хасан пытался создать широкую антиосманскую коалицию с государствами Запада. Его воины испытали на себе огневую мощь османской армии, поэтому Узун-Хасан стремился при помощи венецианцев запастись огнестрельным оружием. Убедившись в эффективности османского управления, подражая Мехмеду II, издал «Книгу законов» (Канун-намэ), где установил максимальные размеры налогов и тарифов. Правители Ак-Коюнлу оценили прочность турецкой системы военных держаний и потому затеяли подготовку кадастра, чтобы вернуть казне доходы и обеспечить несение службы с военных наделов. Это вызывало недовольство тюркской знати — беков, инициировавших дворцовые перевороты.
Султаны все больше опирались на элиты иранского происхождения, занимавшие гражданские должности. Но разобщенность гражданской и военной элит, неизбежные смуты при смене власти мешали формированию прочного государства. В условиях, когда с востока угрожали узбеки, а с запада надвигалась мощь Османской империи, Ирану нужна была эффективная власть, сплоченное население и дисциплинированное войско.
Выход был найден орденом Сефевидов. Суфийско-дервишские ордена основывались на фанатичной преданности учеников-мюридов своему шейху. Среди мюридов шейха Сефи ад-Дина были тюркские племена Южного Азербайджана, недовольные притязаниями Ак-Коюнлу. Железная дисциплина мюридов в сочетании с воинской удалью кочевников и поддержкой населения превратили орден в грозную силу. Молодой шейх Исмаил захватил Ширван, затем занял столичный Тебриз. Апеллируя к иранской традиции, Исмаил принял титул шаханшаха, хотя писал стихи на тюркском языке. Вскоре он завоевал большую часть Ирана, вступив в борьбу с Шейбани-ханом. Завоеватель-чингизид послал молодому шаханшаху суму и посох дервиша, издеваясь над его «дервишским» происхождением. Но в битве под Мервом (1510) Шейбани-хан потерпел поражение и был убит. И хотя в борьбе с османами за Восточную Анатолию и Сирию Сефевиды потерпели поражение, им удалось прочно укрепиться в Иране, где шиизм стал господствующей религией.
Османский султанат, одно из многих государств, оставшихся в Малой Азии после распада сельджукской державы, оказался удачливее других. Потомки Османа завладели большей частью Малой Азии, переправились на Балканы, завоевали Болгарию, разбили на Косовом поле сербов (1389), а под Никополем — крестоносцев, спешивших на помощь Венгрии (1396). Но в 1402 г. султан Баязид потерпел страшное поражение от Тимура. Османы оказались вытеснены на Балканы и отрезаны от «этнического резервуара» тюрок-кочевников Восточной Анатолии. «Турками» теперь все больше становились местные жители, переходившие в ислам. Завоевывая очередную страну, османы создавали себе социальную опору из крестьян, отменяя непосильные налоги и повинности, ограничивая права местной элиты. Служба султану была привлекательной для всех слоев населения, вне зависимости от происхождения и веры, к османам часто бежали иноверцы, притесняемые в своих странах.
