Правда, кризис китайской государственности, как это не раз бывало, сопровождался некоторым экономическим развитием. Росли города. Шел процесс превращения в города торгово-ремесленных поселений, первоначально не имевших городского статуса, — чжэней. В конце XVI — начале XVII в. в крупных чжэнях проживало уже от 50 до 350 тысяч человек. Чжэни были настоящими городами европейского типа — центрами торгово-ремесленного производства и обмена, а не просто административными ставками. В наибольшей мере эти процессы были характерны для более развитых регионов в Центре и на Юге страны. Все больше крестьян, разоренных высокими налогами (их повышение было связано с ведением военных кампаний в Корее и против маньчжуров, например, за 1618–1628 гг. налоговое бремя возросло в два раза), переселялись в города и становились ремесленниками. Именно в этот период появились своеобразные городские «агломерации»: наиболее развитые города стали центрами притяжения для образования меньших торговых и ремесленных центров. Внутри городов существовало разделение производственной «специализации» между улицами и кварталами. Некоторые города были крупными центрами какого-то определенного производства: фарфора — Цзиндэчжэнь, шелковых тканей — Сучжоу и Ханчжоу, бумаги — Шитанчжэнь, производства изделий из железа — Фошаньчжэнь и др.
Наряду с государственным производством, сохранявшим главное значение, продолжается начавшийся в XVI в. бурный рост частного предпринимательства. На некоторых из частных предприятий работало по нескольку тысяч наемных рабочих. В ряде отраслей, в первую очередь в производстве тканей, появляются рассеянные мануфактуры. В городах, так же как и в сельской местности, функционировали определенные механизмы оказания взаимопомощи. В сохранении таких механизмов были часто заинтересованы богатые местные семейства, стремившиеся путем образования клиентелы сохранить свое неофициальное влияние.
Последним внешнеполитическим успехом империи Мин стало участие китайских войск в 90-е гг. XVI в. в борьбе с японцами, пытавшимися захватить Корею, а затем двинуться на Поднебесную (Имджинская война 1592–1598 гг., в которой Китай понес большие потери, но показал себя достойным «сюзереном», способным защитить сохранявшую лояльность Корею).
Тем временем европейское проникновение в Китай, пусть и сильно ограниченное властями, на какое-то время усилилось. В конце XVI в. в Поднебесную начали прибывать христианские миссионеры. Кроме религиозных, эти проповедники выполняли и определенные дипломатические функции, а также собирали различные сведения о Китае. В 1581 г. в Гуанчжоу появился итальянский иезуит Маттео Риччи. В 1601 г. он переехал в Пекин и приобрел большое влияние при дворе. Маттео Риччи обладал незаурядными лингвистическими способностями и умел запоминать и воспроизводить до 500 иероглифов, записывая их как в прямом, так и в обратном порядке.
В начале XVII в. Китай столкнулся и с усиливающейся активностью северных соседей. В 1618 г. в Пекине побывала первая русская миссия во главе с Иваном Петлиным, предложившая наладить посольский обмен и торговлю. На северных границах Китая также активизировались маньчжуры, завоевавшие в 1618 г. южные районы Маньчжурии и полуостров Ляодун, которые входили до того момента в состав Поднебесной. Правда, дальнейшее продвижение маньчжуров удалось остановить.
В 20-е гг. XVII в. у берегов Китая появились голландцы, захватившие сначала южную часть Тайваня, а в 1641–1642 гг. и весь остров. Однако на континент голландцам проникнуть не удалось. Чуть позже к Гуаньчжоу приплыли английские корабли. Добиваясь права вести в Гуандуне торговлю, англичане разрушили из корабельных орудий китайские укрепления в Хумэни около Гуаньчжоу. Но к этому времени внутренние проблемы тревожили жителей Поднебесной уже значительно больше, чем вопросы внешней политики.
Самым верным признаком надвигающегося конца династии Мин было почти неограниченное влияние евнухов на принятие политических решений. При императоре Чжу Юцзяо (1620–1627, храмовое имя — Си-цзун, девиз Тянци — «Небесное руководство») всеми делами в государстве управлял евнух Вэй Чжунсянь, произвол которого превзошел все бесчинства фаворитов предыдущих правителей. Сам Чжу Юцзяо проводил дни в увлечении плотницким делом. Тем временем, будучи главой Палаты жертвоприношений (Сылицзянь), Вэй Чжунсянь передал в ее полное распоряжение все государственные дела, забрав их из Внутридворцового секретариата — Нэйгэ. Вэй Чжунсянь возглавил также сыскной орган «Восточная ограда» — Дунгуан, что дало ему возможность распоряжаться жизнью и смертью придворных и высших чиновников. Местные власти строили в честь Вэй Чжунсяня храмы и поклонялись размещенным там изображениям евнуха. В его честь выкрикивали здравицу: «9500 лет», приветствуя почти так же, как императора, которому желали 10 тыс. лет жизни.
Власть Вэй Чжунсяня закончилась со смертью его покровителя. Взошедший на императорский трон младший брат императора Чжу Юцзянь (1627–1644, храмовое имя — Сы-цзун, девиз Чунжень — «Возвышенное счастье») первым делом приказал всесильному фавориту совершить самоубийство и попытался в дальнейшем править самостоятельно. Впрочем, его инициативы оказались безуспешными: система управления была почти полностью разрушена. Казна государства была пуста, во многом благодаря тому, что Чжу Юцзянь, как и его предшественники, предавался безудержным увеселениям. Чрезмерная подозрительность, попытки вымогать подарки у своих же чиновников и государственных учреждений, а также излишняя жестокость не снискали императору любви среди подданных.
Часть чиновников и конфуцианских ученых продолжала оставаться неравнодушной к происходящему в Поднебесной, что традиционно выражалось в подачах императору докладов с предложениями мер, способных спасти положение. Впрочем, как и в XVI в., к большинству выдвигаемых проектов не прислушивались. Значительную активность среди подававших доклады чиновников с конца XVI в. проявляла группа выходцев из провинциальной академии «Дунлинь». На формирование идей ее основателя Гу Сяньчэна в определенной мере повлиял торгово-промышленный Юг с его развитым ремеслом, торговлей и предпринимательством. В городе Уси (провинция Цзянсу в низовьях Янцзы) Гу Сяньчэн преподавал в местной частной академии «Дунлинь» и там сплотил вокруг себя группу единомышленников, вместе с которыми писал и распространял сочинения на политические темы. «Дунлиньцы» подавали доклады императору, поддерживая одних политических деятелей и порицая других. К ним присоединялись многие чиновники, в том числе и столичные.
Наряду с традиционными требованиями предлагали и нечто новое. Например, впервые в китайской общественно-политической мысли была выдвинута идея отмены публичных палочных избиений — требование определенного уважения к личности. И уж совершенно невиданными в китайской политической практике были предложения ослабления государственного контроля над частной торговлей и промышленной деятельностью и отмена государственных монополий. Подобные идеи шли вразрез с основной политической концепцией «поощрения ствола и обрубания ветвей». Эти предложения, с одной стороны, отражали влияние Юга, всегда в большей степени стремившегося приспособиться к новым жизненным реалиям, с другой — показывали, что и в среде чиновников, получавших традиционное неоконфуцианское образование, появлялось осознание того, что с проблемами можно бороться не только традиционными путями.
