Повернув возле здания почты, прибавил скорости. Раздался глухой удар и по лобовому стеклу побежала паутина трещин. Инстинктивно дернув руль, Тимур вылетел на встречную полосу и с трудом удержал машину от заноса.
- Стой, сука! Стой сказал! – Грузный мужчина в одних шортах замахнулся и бросил еще один камень в вдогонку машине, но не попал.
Юлаев надавил на газ, стараясь как можно быстрее уехать от психа.
- Шизанутый! – Проскрипел он сквозь зубы. Адреналиновая вспышка разогнала сердце, готовое вырваться из груди.
Закурив сигарету, вытянул ее за пару затяжек и не церемонясь выбросил в окно. Закурил вторую, уже спокойнее и медленнее. Кольнула совесть. Его с детства приучали быть чистоплотным и не уподобляться людям, которые ведут себя по-свински. Усмехнулся – весь мир катится к черту, а он переживает из-за брошенного в окно окурка.
Текос, очередной поселок, так же почти пустой. Нигде не горит свет, людей раз, два и обчелся. Начинаешь привыкать к такой картине. Пшада, часто бывал в этом поселке, когда ездили к друзьям родителей на шашлыки. Все магазины закрыты, ни таксистов, ни туристов. Двое мужчин возле автовокзала забивали ногами третьего, с остервенением, даже не оборачиваясь на проезжающую машину. Тимур хотел было остановиться, но передумал, вспомнив сумасшедшего с камнем. Не покидало ощущение, что он смотрит фильм. Фильм о конце света, который скоро закончится, и он окажется у себя в части. В реальность вернула выскочившая из-за поворота машина. С трудом ушел от столкновения, вжав тормоз в пол. Машина, с громким визгом, пошла юзом и остановилась, ткнувшись боком об бордюр. Отдышавшись, Тимур выскочил и посмотрел на авто, которое его чуть не убило. Серый микроавтобус стоял влипнув мордой в стену дома. Водитель успел затормозить, удар был не сильным. Капот и передние крылья смяло гармошкой, сработали подушки безопасности. Юлаев решил подойти ближе, проверить водителя, но как только сделал пару шагов дверь открылась и, отталкивая от себя сдувающуюся подушку, выпал мужчина. Все лицо в крови из разбитого носа и губ, но даже это не скрыло, что он болен. Очень болен. Щеки впали, глазные яблоки словно вот-вот выпадут, он хрипел и заходился приступами кашля. От мужчины за несколько метров несло потом и испражнениями.
- Пацан, мне нуж… кх… кх… в больницу надо.
- Я не могу. Простите. – Тимур попятился и запрыгнул в свою машину.
Авто завелось с третьей попытки и поехало со странным скрипом с правой стороны. Он не помнил, как выехал из поселка и доехал до поворота на Бетту в двух километрах. Страх, адреналин и стыд заглушили память. Где-то внутри, понимал, что надо было помочь, но трезвый рассудок подсказывал, что мужчину уже было не спасти.
Свернув на площадку у дороги, остановился и вышел из машины. Проверил колеса. Вроде все нормально, может штангу какую погнуло, или тормозные диски повело от удара. В ремонте авто не разбирался, не доводилось сталкиваться, главное доехать до дома, а там уже пусть хоть развалится. Закурив сигарету, глубоко вдохнул свежий ночной воздух. К горлу подкатил ком, и Тимура накрыло. Слезы хлынули из глаз. Плач сдавил горло, стало тяжело дышать. Рыдал взахлеб, как в детстве, и не мог остановиться. Переживание за родителей, собственная трусость, страх перед эпидемией прорвали заслон сдержанности. Сев на корточки, обхватил голову руками и плакал. Дыхание понемногу вернулось в норму. Через минуту уже просто сидел и смотрел на пыльные камни, которые выхватил из темноты свет фар. Потерев лицо и выкурив еще одну, сел обратно в машину. До Геленджика осталось чуть больше тридцати километров.
26 июня.
23.49 по московскому времени.
В город въехал, полностью вернув самообладание. Даже больше. Вместе с финальным осознанием происходящего, пришла четкая определённость. Важны только он и его семья, если не позаботится о себе и родных, это ни сделает никто другой. Все остальное - потом. Нет больше государства, полиции, скорой, пожарных. Теперь они предоставлены сами себе, и никто не придет на помощь. Коридор его стремления сузился и стало даже легче. Отбросил все ненужное. Доехать домой, узнать, что с родными, принимать дальнейшие решения исходя из ситуации.
Знакомые улицы, но чужие, пустые, безжизненные и враждебные. Тимур ехал медленно, присматриваясь к каждому повороту, кусту и проулку, готовый к любому повороту событий. Привычные дома, деревья и площадки сейчас виделись совсем по-другому, ни как что-то привычное, а как декорации фильма. Людей было еще меньше чем в поселках, уже почти не обращал на них внимания так же, как и на машины.
Родной район. Улица. Почти доехав до своего дома, остановился. Двадцать метров и все. Он узнает живы родители или нет. Другого варианта не будет. Ехать дальше не хотелось, глубоко внутри что-то подталкивало развернуться и уехать, и тешить себя надеждой, что они дома и с ними все хорошо. Опустил голову, зажмурился и нажал на газ.
Двухэтажный дом из красного кирпича, черные кованные ворота, краска снизу уже чуть поржавела, мама просила покрасить следующим летом. Света в окнах нет, лампочка над входом так же не горит. Остановив машину на небольшой площадке перед домом, между самшитовыми кустами, вышел наружу, накинул ремень автомата на плечо и взялся за ручку калитки. От волнения подташнивало, стук сердца оглушал. Опустил ручку. Закрыто. «Может быть они уехали? Решили пересидеть эпидемию у друзей или у Кинёвых у в Пшаде.» Надежда, всегда она пытается найти себе лазейку в любой ситуации. Нет, надо проверить в любом случае.
Приподнявшись на носки, потянул за специальный рычаг на калитке, который открывал засов. Калитка бесшумно открылась. Во дворе чисто. Зад отцовского джипа виднеется в сумраке навеса. Малолитражки матери не видно. Собачья будка справа, пустая уже второй год, после смерти Блэка, немецкой овчарки, мать так и не решилась заводить нового питомца. Поднявшись на крыльцо, потянул за ручку. Входная дверь открыта. Внутри тихо и темно.
- Мам, пап! Это я, Тимур! – Крикнул и переступил порог. – Мам, вы дома?
Тишина. Никто не ответил. Ни звука, только шумит холодильник и кондиционер в зале. Мама всегда его выключала, когда уезжали. Сердце сжалось в холодный комок.
- Папа?
Зашел в зал, тоже никого. Щелкнул выключателем, лампочка на потолке залила комнату теплым светом. Плед на диване скомкан, как будто кто-то на нем спал и не заправил. На небольшом столике ворох лекарств и таблеток.
- Мама?
На кухне тоже никого. Опять лекарства на столе. Полная раковина грязной посуды, над которой уже роем крутились мухи. Пластиковые бутылки с водой, часть полная в упаковках, с дюжину пустых возле мусорного ведра.
- Папа?
Дверь из коридора между залом и кухней приоткрыта. Подтолкнул ее рукой и вышел на террасу, выходящую на задний двор. В прямоугольнике света увидел спину мужчины, сидящего на ступеньках. Футболка отца, но это не он. Слишком узкие плечи и шея, слишком тощая спина.
Эй? – Неуверенно позвал, но человек не повернулся.
Опустив фонарик в пол и подошел ближе и дотронулся до плеча. Мужчина опрокинулся на бок. Отец, точнее то, что от него осталось. Папа всегда был крепким мужчиной, даже при не высоком росте, весил за восемьдесят килограмм – широкие плечи, мощные руки выдавали спортивное прошлое. Сейчас же перед ним ссохшийся труп, как высушенное на солнце яблоко.
