После туристического магазина заехал еще в несколько магазинов, набрал элитного алкоголя, и всяких безделушек. Не смог проехать мимо ювелирного, золото ценилось во все времена, на сто процентов уверен, что оно станет новой валютой в дальнейшем, если будет это дальнейшее.
Домой вернулся уже ближе к вечеру. Сразу за воротами увидел новенький Митсубиси Л200 серого цвета без номеров. Зайдя на кухню, сразу почувствовал запах варенных пельменей. Эмиль, уже привычно стоял у плиты, а Женя, разложив мамину косметику на столе, передвигала ее с места на место, рассматривая как драгоценности.
- Добрый вечер. – Недовольно пробурчал Эмиль.
- Привет-привет. – Сказал Саша, заглядывая ему через плечо. – Что у нас тут? Пельмешки? Еда пролетариата. Старик, ты серьезно? Сейчас можно набрать любых деликатесов, а ты решил сварить пельмени?
- А чем вас собственно еда пролетариата не устраивает? – Бросил, не поворачиваясь, Эмиль. – Уж просите, чем богаты, тем и рады. Электричества уже нет, продукты в магазинах портятся. А к простой еде привыкать надо, дальше-хуже будет. Производств и пищевых комбинатов больше нет. Кстати о свете: я конечно понимаю, что сам вызвался за все здесь отвечать, но можно было додуматься отключить генератор, когда уезжали. Весь день в холостую гонял. Столько топлива сожгли. На счет холодильников можно было не переживать, они до двенадцати часов холод держат.
- А ты мне что-нибудь сказал про этот гребанный генератор? Я в душе не ковырялся, что там надо включать или выключать. – Огрызнулся Саша. – Ты проведи сначала инструктаж, объясни, что да как, а потом требуй.
- Ладно. – Выдохнул Эмиль. По голосу старика было понятно, что он не хочет развивать конфликт дальше и что-то объяснять. Тем более Женя, до этого сидевшая спокойно, прижала к себе мамину сумку и смотрела испуганными глазами. – Так вы пельмени будете?
- Ну раз нет ничего другого, то буду.
29 июня 23.11 по московскому времени.
Женя пришла так же, как и вчера, в футболке-ночнушке и с маминой сумкой. На этот раз она без спроса забралась на кровать, подлезла под бок, свернулась клубком и почти моментально уснула. Саша ждал ее, боялся себе признаться в этом, но приятное чувство грело в груди, от того что эта крошечная девочка видит в нем защитника и опору. Ему просто надо было почувствовать ее тепло под боком, услышать ее сонное сопение, и он становился счастлив, как давно в детстве, когда мама обнимала и баюкала, только теперь он оказался по другую сторону.
30 июня. 7.42 по московскому времени
На этот раз проснулся раньше девочки. Сначала хотел встать, но понял, что Женя может проснуться и испугаться, если увидит, что одна. Просто лежал и смотрел на нее. Вспомнил свое детство. Мать исполняла любой каприз, и он понял это очень рано. Требовал у нее все, что только могло взбрести в его детскую голову, зачастую абсолютно ненужные вещи, важно было то, что каприз будет исполнен. Получал что хотел, и мать была счастлива это дать, даже не думая о последствиях такого воспитания. А эта кроха росла в тяжелых условиях, что было видно по ее дешевой одежде, реакции на роскошный дом, новые вещи и еду. Вроде этого уже хватило бы для тяжелого детства, но судьба выкинула еще один фортель – прямо на глазах убили маму. Она не просто умерла от эпидемии, ее жестоко зарезали. Саша представить себе не мог, как это могло отразиться на детской психике, и во что вылиться в дальнейшем. Сейчас девочка держалась как настоящий кремень, не создавая никаких проблем. Раньше думал, что ребенок - маленькое, орущее, постоянно требующее внимания существо, ничего не дающее взамен. Сейчас увидел, что Женя оказалась слишком самостоятельна для своего возраста, не напрягала, и сама справлялась с уходом за собой. Искупаться, переодеться, умыться, поесть – для нее не проблема, даже расчесывалась сама. И никогда ничего не просила, просто тихонько ходила рядом, боясь или стесняясь отвлечь, или озадачить. При этом давала столько тепла и ласки, что у Саши возникал вопрос: как это все поместилось в этом маленьком тельце?
Женя проснулась. Открыла заспанные глаза, не понимая, где она. Затем, увидев Сашу, улыбнулась. Легко, уголками рта, от чего на левой щеке показалась маленькая ямочка.
- Привет, малая. Выспалась?
Девочка в ответ кивнула.
- Что снилось?
- Ничего.
- Понятно. Голодная?
- Ага.
- Ладно, беги умывайся, пойдем найдем, что там схомячить можно.
Умывшись, вместе спустились вниз. Эмиля не было, и Саша решил сам взяться за завтрак. Поджарил в тостере хлеб, сделал несколько сэндвичей, себе с тунцом и огурцом, Жене с нутеллой и маршмелоу. Кофе и какао. Подумав, приготовил еще кружку кофе и пару сендвичей. Через десять минут зашел Эмиль, принеся с собой облако аромата Олд Спайс. Старик, как всегда выглядел с иголочки: волосы идеально причёсаны, белые летние брюки и рубашка поло - отглажены.
- Ого! – Удивился Эмиль, увидев готовый завтрак. – Всем доброго утра. Первый раз вы так рано проснулись, Александр.
- Ага, доброго! –Коротко бросил Саша, скорее по привычке, чем от неприязни. – Там сэндвичи и кофе.
- Даже так. Спасибо большое, не ожидал, думал, сейчас сам готовить буду.
За завтраком обсуждали план на день. Эмиль собирался раздобыть еще одну машину. На слова Саши, что есть микроавтобус, ответил, что нужен более проходимый и неприхотливый транспорт, лучше всего внедорожник. Остановились на решении совершить еще одну вылазку в Москву за автомобилем. Эмиль перечислил список приготовленного к дороге, Саша поделился своим, изрядно удивив старика предусмотрительностью.
Князев хотел уехать минимум через неделю, но Эмиль настаивал на отъезде завтра. Саше никак не хотелось покидать дом. Менять уют постели на спальный мешок, горячий душ и бассейн - на мытье где придется. Он не очень любил поездки, тем более на автомобиле, тем более дальние. А как представлял, что инфраструктура встала, не работают заправки, кафе, за трассой никто не следит, так полностью терял любое желание ехать куда-либо. Но аргументы старика были весомыми. Зима, скорый дефицит продуктов и невозможность уехать по занесенным снегом дорогам. Холод не любил, и голодать не собирался. Вспомнил, как лет в шестнадцать поддался на уговоры друзей съездить в Домбай, покататься на сноубордах. Всей компанией поселились в деревянном срубе, отапливаемом печью на дровах. Ночью друзья прилично набрались и отключились, забыв о печи, и проснулись от собачьего холода. Окна изнутри покрылись льдом, пол в срубе обжигал ноги. До сих пор помнил чувство, когда тело замерзает настолько, что болеть начинают даже кости. Кажется, что уже никогда не отогреешься, и конечности, которые перестал чувствовать, ампутируют. Но дом удалось прогреть, раскалив печь, как адское горнило. Он всю ночь не мог уснуть, сидел у огня, подкидывал дрова и заливал в замерзший организм ром. И сейчас прекрасно осознавал, что зима неизбежна, скоро придет и накроет белым покрывалом Москву почти на полгода. А дом — это не одноэтажный сруб, маленькой печкой на дровах не протопишь. Да и Израиль он любил, был там всего раз на дип-хаус вечеринке в Тель-Авиве, но до сих пор помнил ласковое средиземное море и жаркий климат. В результате, не без уговоров Эмиля, договорились выезжать завтра.
