Мауритка повернулась к нему, ее глаза вспыхнули еще ярче, а в голосе прозвучало искреннее изумление:
– Зачем Амине скромность?! Амине почти подарили перстень!
Лучано едва не прыснул от такого восхитительно практичного подхода к добродетели, по губам фраганца тоже скользнула улыбка. Действительно, дорогой перстень украшает гораздо лучше скромности! Аластор покраснел еще сильнее, пытаясь снять застрявшее кольцо. Разумник снова неодобрительно сказал что-то, но хитрая мауритка возразила по-дорвенантски, хоть и с ярким акцентом:
– Амина не позорит! Щедрость украшает мужчину, мой господин!
И воззрилась почти влюбленно, но не на Аластора, а на все-таки снятое им кольцо.
– Нет-нет, магистр! – запротестовал тот. – Я с удовольствием порадую эту… леди?
Он запнулся, понимая, что женщину, танцующую перед мужчинами в таком наряде и подобные танцы, вряд ли можно звать «леди». Но все-таки упрямо добавил:
– Прошу вас, милая дама, принять это в знак моего искреннего восхищения.
И, не бросая кольцо в бубен, протянул его на ладони. «Единственный из нас, кто был настолько вежлив, – с уже привычной нежностью подумал Лучано. – И вправду паладин…» Восторженно взвизгнув, Амина схватила перстень, прижала его к груди и умоляюще посмотрела на магистра, который развел руками и со вздохом произнес:
– Вы ее избалуете, господа. Право, если бы я вовремя подумал…
Мауритка же, приняв необыкновенно чинный и скромный вид, насколько можно было в ее наряде, подхватила покрывало, низко поклонилась и выскользнула из комнаты, оставив подсвечник, который оказался весьма кстати – за окном почти стемнело.
– Как она танцевала! – восхищенно выдохнул Альс. – Я… даже не представлял… А ножи! А подсвечник! Он не падал! Как?! Ну как это вообще возможно?!
Он махом осушил бокал, и Лучано тоже смочил пересохшее горло. Магистр тут же подлил обоим, исполняя долг хозяина.
– Выдающееся мастерство, – одобрительно согласился фраганец. – В молодости я видел мауритские танцы, но те девушки были куда менее искусны. Подсвечник на голове ни одна из них не удерживала. Хм… жаль, что я не знал этого раньше. Лет этак пять назад.
И он очень выразительно покосился на Аластора, снова глотнувшего тоскаро. Альс поперхнулся и ответил взглядом, полным ужаса.
– Что? Подсвечники? – прохрипел он, откашлявшись. – Нет-нет, месьор д’Альбрэ, с меня хватило и тех чурбачков! Благодарю покорно, до сих пор иногда снится, как я удираю по ним от демонов, и ни один нельзя уронить!
– У бретеров тоже так учат? – приятно удивился Лучано. – Это было мое любимое упражнение! Хотя да…
Он не без сочувствия глянул на массивную фигуру Альса. Вот кому приходилось нелегко держать равновесие! Силы через край, а вот гибкость и быстрота…
– Мое почтение, синьор, – уронил он фраганцу. – Когда ученик так не похож на учителя, это… сложно! Грандсиньор магистр, а бывают мужские мауритские танцы?
– Разумеется, – подтвердил тот. – Мужчины обычно танцуют с посохом или тоже с ножами, но иначе, чем женщины, конечно. Их пляски напоминают наш любимый арлезийский танец с саблями.
– С саблями? – оживился фраганец. – Дорогой друг…
– Да-да, умею, – улыбнулся разумник. – Но если позволите, не сегодня. Сейчас нас ожидает купальня. Вода уже должна была нагреться.
– Неужели настоящая арлезийская купальня? – приподнял бровь д’Альбрэ. – Ваш дом полон сюрпризов!
– Кстати, магистр, а почему вы купили именно его? – оживился Аластор, когда разумник взял подсвечник и жестом пригласил гостей следовать за собой. – Место хорошее, но дом старый. Сами говорите, что пришлось чистить сад. Неужели чего-то поновее не нашлось?
– О, дом вполне крепок, – отозвался Роверстан, ведя их по коридору к лестнице, а затем куда-то вниз. – Мой отец уверен, что он простоит еще пару столетий, а ремонт – это в любом случае неизбежное зло. Конечно, пришлось очень много здесь переделать. Сад вы и сами видели, а подвал я полностью отвел под купальню. К счастью, подземные источники и мощный артефакторный насос это позволяют. Согласитесь, хорошо быть сыном королевского архитектора и братом еще двух мастеров этого ремесла, – лукаво улыбнулся он. – Мой дом – это, конечно, не собор Семи Благих, но все равно братцы постарались на славу.
– Собор? – Лучано вспомнил фреску, что так сильно врезалась ему в душу. – Простите за нескромность, грандсиньор, а портрет Баргота на стене храма…
– А, вы его видели? – рассмеялся Роверстан и махнул рукой. – Только такой балбес, как мой младший братец, мог просить меня, разумника, позировать для фрески с Барготом. Но разве родне откажешь? Эту фреску писал арлезийский художник, друг моего брата. Я предлагал ему изобразить Баргота в маске, ибо зло не имеет лица, но… – Он пожал плечами, вздохнул и заговорил снова: – Не знаю, известно ли вам, но раньше в этом доме жил печально знаменитый магистр Морхальт. – Лучано вспомнил разговор у ворот и кивнул. – В юности я изучал медицину, и Морхальт был моим наставником, – невозмутимо продолжал разумник и поморщился. – Это был человек огромного ума, величайшего таланта и полного отсутствия морали, к сожалению. Всю жизнь он посвятил работе, в которой продвинулся очень далеко, но при этом отвратительно обращался с собственной семьей. Сыновей у него не было, о чем магистр чрезвычайно сожалел, а дочери, как только вошли в возраст, поспешили выйти замуж, чтобы убраться от батюшки как можно дальше. Одна из них, небезызвестная вам леди Гвенивер, стала женой Дориана Ревенгара… – Роверстан помрачнел, но тут же продолжил: – Морхальт считал дочерей не заслужившими его любви и внимания пустышками, ведь они родились без магического таланта. Внуки его тоже не порадовали за исключением леди Айлин, но ее дар проявился в двенадцать, а до этого магистр не поддерживал никаких связей ни с кем из родственников. После он тяжело заболел, ушел с поста и, по всеобщему мнению, стал отшельником. Ну а потом… Вам не хуже меня известно, какое великое преступление он совершил.
Аластор мрачно кивнул, а Лучано, вспомнив их славный, но жуткий поход, передернулся. Благие Семеро, храните нас от умных негодяев, ибо они гораздо опаснее тупых мерзавцев. Бедная синьорина! Иметь такого деда!
– Но вы все-таки купили его дом? – решил он подать голос, когда лестница закончилась, и они вчетвером вышли в небольшую комнату, служившую для раздевания.
Здесь было тепло и немного сыро, вдоль стены стояла пара длинных широких скамеек, а над ними на стенах висели кованые крючки с приготовленными свежими полотенцами и длинными халатами. Освещал комнату магический шар, и Роверстан поставил подсвечник на скамью, а потом первым принялся раздеваться, показывая пример остальным. Когда разумник снял жилетку и стал расстегивать рубаху, Лучано сглотнул слюну и поспешно отвел взгляд. Кажется, эта арлезийская вечеринка будет куда большим испытанием, чем ему представлялось. Хоть бы не опозориться!
– Да, и у меня были на это важные причины, помимо воспоминаний о годах ученичества, – усмехнулся Роверстан. – Весьма неприятных воспоминаний, к слову… Своим ученикам магистр Морхальт благоволил чуть больше, чем семье, но не настолько, чтобы обходиться с ними достойно. Впрочем, это мелочи… Важнее то, что Служба безопасности Ордена так и не смогла найти тайную лабораторию Морхальта и его записи.
