На одной из стен были окна, но они выходили не на улицу, а в огромную лабораторию. Внутри сидели учёные в белых халатах, масках и перчатках и работали за микроскопами или переливали в пробирки какую-то жидкость из пипеток. Лабораторию заполнили разнообразные механизмы. Всё блистало чистотой. На противоположной стене коридора висели плакаты в серебристо-серых рамках. Один из них гласил: «Молодость не вечна».
– Что это значит? – поинтересовался Джек.
– Это осталось со времён работы над сывороткой от старения. Часть рекламной компании.
– А вы больше не разрабатываете штуки от старения?
– Нет, что-то не сложилось, – ответила Фиона, ускорив шаг. – Я тогда не работала, но, думаю, не хватило финансирования.
– Кажется, был какой-то скандал, – Бет подмигнула Джеку.
– Мне об этом неизвестно, – холодно произнесла Фиона и остановилась у окна. – Новый корпус построили два года назад. Здесь мы проводим самые передовые исследования.
– Какие? – спросил Джек?
– Изучаем заболеваниям печени и сердца. В этой лаборатории учёные ищут способ восстановить повреждённое сердце. Если это удастся, отпадёт необходимость в трансплантации.
– А мы можем посмотреть? – поинтересовалась Бет.
– К сожалению, нет. Вход только для сотрудников. Мы строго следим за нормами безопасности.
Фиона направилась дальше по коридору, через другую запертую дверь и вверх по лестнице. Затем она остановилась, указала на очередную лабораторию и поведала об исследованиях, которые в ней проводятся. Джек думал о своём. Он был не в силах вынести бесконечную болтовню о науке.
– А вы ставите опыты на животных? – вопрос Бет вернул Джека в реальность.
Что она задумала?
– Разумеется, – спокойно ответила Фиона. – Все лаборатории этим занимаются. Но мы стараемся свести эксперименты над животными к минимуму. Практически их не используем. У нас другой подход и другие цели.
– А на животных можно посмотреть?
– Боюсь, что нет. Мы ограничили к ним доступ, чтобы животным было комфортно.
– А что насчёт… – раздался громкий сигнал.
– Прошу прощения, – Фиона подошла к телефону на стене.
Джек ткнул Бет локтем в бок. Он догадался, что она собиралась узнать про эксперименты над детьми, но был уверен, что Фиона тут же их выгонит. А Джеку этого не хотелось. Он ещё не успел расспросить её об отце.
Фиона стояла у стены, перебирая пальцами провод телефона. Джек и Бет посмотрела друг на друга. По выражению лица Фионы стало понятно, что ей сообщили неприятные новости. Джек услышал какое-то жужжание и поднял глаза. Ещё одна камера. Она смотрела прямо на них с Бет. Джек вздрогнул. В лабораториях было очень светло, но Джеку всё равно было не по себе. Фиона положила трубку.
– Боюсь, на этом экскурсия окончена. Блэкстоун хочет со мной поговорить.
– Блэкстоун? Руководитель центра? – пискнула Бет, бросив взгляд на Джека. – Я бы хотела с ним пообщаться!
Фиона нахмурилась.
– Он очень занят, – она повела их дальше по коридору.
– Дело в том, что… – Джек осёкся, когда Бет ткнула его локтем в бок и принялась активно жестикулировать. – Мне нужно спросить Блэкстоуна о моей коже.
– Блэкстоун не принимает пациентов – он учёный. Если вы чем-то больны, обратитесь к врачу, – не замедляя шаг, Фиона взглянула на Джека холодно и бесстрастно.
– Дело в том, что врачи не могут мне помочь. А Блэкстоун может знать, где мой отец.
– Ваш отец?
– Да, Томас Филлипс. Он раньше здесь работал. Только он может помочь с моей фоточувствительностью.
Фиона ускорила шаг, но выражение её лица изменилось, когда Джек упомянул имя отца.
– Я думала, вам нужна информация для школьного проекта, но теперь вижу, что вы не за этим пришли. Не знаю, что у вас за игры, но мне не нравится, когда у меня отнимают время.
– Это не игры! – Бет схватила Джека за руку. – Посмотрите. Он очень болен, – она заправила его волосы за ухо. – А рана на ноге ещё хуже.
На лице Фионы промелькнула до боли знакомое выражение отвращения.
Джек оттолкнул Бет, жалея, что она вообще привлекла внимание к его коже.
– Я могу только передать Блэкстоуну ваши данные. Уверена, он свяжется с вами, если решит, что может помочь.
Фиона зацокала каблуками по кафельному полу, удаляясь от лабораторий. Джек и Бет поспешили за ней.
– Куда ведёт эта дверь? – спросила Бет, когда они миновали серую дверь с огромной красной табличкой «Вход воспрещён».
– В другие здания и личную лабораторию Блэкстоуна.
– Зачем ему личная лаборатория?
– Для своих исследований, – огрызнулась Фиона. – Но вас это не касается.
Джек удивленно на неё уставился. Фиона побледнела и сжала губы так плотно, что они почти исчезли, оставив только узкую алую полоску. Она одарила его ледяным змеиным взглядом.
Наконец они дошли до конца коридора. Фиона взяла другой телефон рядом с металлической дверью и резко сказала:
– Выведи наших гостей за ворота.
Их едва ли тепло встретили, но после разговора с Блэкстоуном Фиона стала ещё более неприветливой и холодной. И Джеку не понравились её последние слова. Будто они с Бет преступники. Фиона положила трубку и толкнула дверь. Металлическая лестница вела на улицу.
– Невилл проводит вас до ворот. Там и отдадите ему пропуска. Удачи с научным проектом, если он вообще существует.
Когда подошёл охранник, Фиона исчезла за дверью, которая тут же захлопнулась.
– Она куда-то очень спешит, – пробормотала Бет по пути к воротам. – Спросим Невилла о твоём отце. Охранники всё знают.
– Хорошая мысль, – согласился Джек, хотя ему не хотелось иметь дело с Невиллом.
Его угрюмое лицо, массивные предплечья и крепкое телосложение немного отталкивали. Да и он сам, судя по всему, не горел желанием с ними общаться.
– Не слышал о нём, – ответил охранник, пока они стояли у сторожки в ожидании автобуса.
Он внимательно изучал Джека, нахмурившись.
– Мне нужно его найти. Он работал здесь четырнадцать лет назад.
Невилл уставился на Джека.
– Я же сказал, что не слышал о нём. Если у вас есть вопросы о сотрудниках лаборатории, договоритесь о встрече с Блэкстоуном. Я не имею права разглашать информацию, – охранник не сводил с них взгляда.
Джеку и Бет ничего не оставалось, кроме как направиться в сторону только что приехавшего автобуса.
– Мне кажется, он слишком много времени проводит в спортзале, – пробормотала Бет. – Садись в автобус. Я поспрашиваю у рабочих о твоём отце.
