Скоро стало спокойно. В таинственной тишине они испустили дух.
Ярким осенним днем привели 600 еврейских мальчиков возраста от 12 до 18 лет, одетых в полосатую
[864] лагерную одежду, очень легкую и изорванную в клочья. Ботинки или деревянные кломпы
[865]. Дети выглядели такими красивыми, такими светлыми, так хорошо сложенными, что они светились сквозь лохмотья. Была вторая половина октября 1944 года. Их вели 25 до зубов вооруженных эсэсовцев. Они поднялись во двор, и начальник коммандо отдал приказ: раздеться во дворе. Дети разглядели дым из труб и быстро сориентировались, что их ведут на смерть. Дико перепугавшись, они начали бегать кругом по двору, туда-сюда, вырывая на себе волосы, не зная, как спастись. Многие разразились страшными рыданиями, поднялся чудовищный стон.
Начальник коммандо со своим помощником сильно избивали растерявшихся детей, чтобы они раздевались. У него даже сломалась палка во время удара, он достал вторую и продолжил прорубаться в головы. Сила своего добилась: дети разделись из-за инстинктивного страха смерти. Голышом и босиком, они прижались один к другому, чтобы защититься от ударов и еще не сошли вниз
[866]. Бритый мальчик подошел […] нам, рядом […] начальником коммандо, чтобы он позволил ему жить. Какую бы работу ему ни предложили, он готов выполнять — пусть самую тяжелую. Ответом стала пара ударов по голове тяжелой палкой. Многие мальчики стремительно подбежали к евреям из зондеркоммандо, упали им на шею, умоляя: «Спасите меня!» Другие разбежались по большому двору, как бы убегая от смерти. Начальник коммандо призвал на помощь унтершарфюрера с его резиновой дубинкой.
Молодые, чистые детские голоса время от времени усиливались до горьких, тяжких стенаний. Громкие рыдания разносились очень далеко; мы были совершенно оглушены и подавлены этим отчаянным рыданием. С довольной улыбкой, без тени сострадания стояли эсэсовцы и с гордой радостью победы с помощью жестоких ударов загоняли их в бункер. На ступеньках стоял унтершарфюрер в […] стояли, они не бежали по приказу на смерть, добавляя каждому страшный удар резиновой дубинкой. Отдельные мальчики, несмотря на всё это, еще бегали, смешавшись, туда-сюда, ища спасения. Эсэсовцы преследовали их, догоняли и пороли до тех пор, пока те не покорялись положению, и, наконец, загоняли их внутрь.
Их, эсэсовцев, радость была неописуемой.
Неужели у них никогда не было детей?
[Таблица транспортов с узниками, сожженными в крематориях Биркенаумежду 9-м и 24-м октября 1944 года]
[867]
Заметки
14-го октября 1944 года приступили к демонтажу стен крематория IV. Работники из зондеркоммандо.
20-го октября привезли для сожжения 2 небольшие таксувки
[868] и одну тюремную машину с документами хефтлингов, картотеками, освещающими смерть, обвинительными актами и т. п.
Сегодня, 25-го ноября, начали демонтировать крематорий II. После этого на очереди крематорий III. Интересно, что сначала вынимаются вентиляционный мотор и трубы и отсылаются в лагеря: первый в Маутхаузен
[869], второй — в Гросс-Розен
[870], т. к. это еще пригодится для отравления газом в бо́льших масштабах, ведь в крематориях IV–V, в основном, такого механизма не было, это наводит на подозрение, что в этих лагерях будет отдано распоряжение об организации таких же пунктов уничтожения евреев.
Я прошу, чтобы собрали все мои различные по времени, спрятанные описания и заметки с подписью «Й. А. Р. А.»
[871]. Они находятся в различных коробочках и слоях на дворе крематория III, как и два бо́льших описания: одно под названием «Депортация». Оно лежит в захоронении костей у крематория II, как и еще одно описание под названием «Аушвиц». Оно лежит среди перемолотых костей в юго-восточной стороне того же двора. После этого я переписал его, дополнил и закопал отдельно среди пепла у крематория III — упорядочили это и опубликовали всё вместе под названием:
«В содрогании от злодейства»
Сейчас мы идем в Сауну, 170 оставшихся человек
[872]. Мы уверены, что нас ведут на смерть. Они отобрали 30
[873] человек для того, чтобы остаться в крематории V.
Сегодня 26 ноября 1944 года
[874].
Перевод с идиша Дины Терлецкой
Примечания — Павла Поляна и Дины Терлецкой
Залман Левенталь: «отныне мы всё будем прятать в земле…»
Свидетель, хронист, обвинитель!
1
Залман Левенталь родился в 1918 году в Цехануве, городе в Варшавском воеводстве. В семье было семеро детей, он был четвертым. О себе он пишет: «Я сам из строго религиозного дома…» Так что не удивительно, что и учиться его отдали хотя и в Варшаву, но не в университет, а в йешиву. Там его и застало 1 сентября 1939 года, и он сразу же поспешил вернуться в Цеханув.
