– Почта!
И ей сразу же открыли. Если бы не открыли, то она позвонила бы в другую квартиру и сказала, что она из службы обслуживания домовой сети интернета или просит открыть ей доступ к домовому счетчику на воду. Редкий гражданин вдается в эти детали. Что там за счетчик? Какой там интернет? Звонят ему, просят открыть уверенным голосом, он и открывает.
В квартире Кокуевых должны были жить жильцы, но к ним Саша не стала соваться. По словам Лидии Львовны, общение со своими жильцами Кокуевы свели к минимуму. Деньги они получали на карту, а оплату коммунальных платежей жильцы также проводили в онлайн-банке.
Расчет Саши был на соседей. В квартире справа ей не ответили, а в квартире слева ей открыла дверь молодая симпатичная женщина с такими густыми волосами, что они топорщились у нее на голове львиной гривой.
Она улыбнулась Саше, но уже после первых слов очень удивилась, узнав, что живущие в соседней квартире Лера и Олег совсем не являются ее владельцами.
– Хозяев квартиры зовут Вероника и Михаил? Кокуевы? Впервые слышу! Ну надо же! Хотя чему тут удивляться, я и сама тут лишь полгода живу, за это время видела только Леру с Олегом, и знать не знала, что они снимают жилье.
Вот тебе и старый дом! Две соседние квартиры, и обе сданы посторонним людям! Саше ничего другого не оставалось, кроме как признать свою неудачу. Но женщина с пышной прической неожиданно пришла ей на помощь.
– Если тебе нужно расспросить про этих Кокуевых, то иди к Карле Францевне, – дружелюбно посоветовала она Саше. – Старая сплетница будет на седьмом небе от счастья, что нашлись свободные уши. Только будь осторожна, как бы Карла не заговорила тебя до смерти. Почувствуешь недомогание, тошноту или головокружение, смело прерывай ее и беги. А то ходили тут тоже такие… расспрашивали. Ходили, ходили, потом их на «Скорой» увезли.
– А о чем расспрашивали?
– Сдается мне, что как раз про соседей и расспрашивали.
Но тут из глубины квартиры раздался мужской голос, который интересовался, оделась она уже для похода на прогулку или ему идти одному, и женщина заторопилась.
– Все, мне пора! Пока и удачи!
Несколько ошеломленная ее последними словами, Саша позвонила в указанную ей дверь.
Сперва не донеслось ни звука, потом из-за самой двери старческий голос произнес:
– Вам кого?
Саша даже подскочила на месте от изумления. Как тихо передвигается хозяйка! Саша и не слышала, как хозяйка подкралась к двери. И получается, все это время, пока Саша звонила, Карла Францевна изучала ее в дверной глазок. Или она подошла даже раньше и, наверное, слышала весь их разговор с пышноволосой красоткой.
– Мне нужны Кокуевы. Вероника и Михаил.
Дверь открылась, на пороге возникла маленькая старушка. Сгорбленная и неряшливо одетая, она напоминала ведьму из страшной сказки. Длинный крючковатый нос был украшен огромной бородавкой, из которой торчали колючие седые волоски. Зубы у нее были желтые и страшно клацали, когда старушка говорила.
– Кокуевы? Уже целый год не появлялись. Как купили себе дачу, так и все. Уехали и не возвращаются.
– Но вы же их хорошо знаете?
– Сорок пять лет вместе с Мишкой прожили. А с Вероникой – двадцать пять.
– Это очень много.
Старуха хмыкнула, мол, кому как. Тебе – много, а мне как один миг.
– Меня послала к вам председатель нашего дачного садоводства. У нее возникли сомнения в подлинности личностей, которые живут у нас под именем супругов Кокуевых.
– Как садоводство называется?
– «Русь».
– «Русь» и все?
– «Березовая Русь – 3», – поправилась Саша и на всякий случай добавила: – Кировский район Ленинградской области. Можно добираться как с Ладожского, так и с Московского вокзалов.
Старуха удовлетворенно кивнула:
– Правильно. Ладно, вижу, что не врешь. Какой у тебя ко мне вопрос?
– Взгляните на фотографию. Ваши соседи на ней или другие люди?
И Саша показала фотографию Вероники и Михаила, которые сделала еще Лидия Львовна. Оставалось лишь догадываться, каким образом у нее оказалась эта фотография. Это не был снимок из паспорта, происхождение которого Лидия Львовна еще могла объяснить законным образом. Но паспортный снимок плох тем, что на нем люди чаще всего сами на себя не слишком-то похожи. А это была отличного качества фотография, на которой Вероника с Михаилом были словно живые.
Вот только что-то смущало Сашу в этих фотографиях. Вроде бы и ее соседи были на них, а вроде бы и нет. Похожи, спору нет, но и нос немного не такой, и разрез глаз другой. Но других фотографий у Саши все равно не было.
Старуха посмотрела и небрежно сунула смартфон обратно Саше.
– Это не они!
– Вы уверены?
– Сказано же, это не Верка с Мишкой. Это не Кокуевы, это совершенно другие люди.
И, помолчав, добавила:
– Я их тоже знаю.
Вот это была удача. В первую минуту Саша даже не поверила, что такое бывает. А потом вопросы посыпались из нее, как горох из прохудившегося мешка:
– Кто они такие? Откуда вы их знаете? Это знакомые настоящих Кокуевых? Их друзья?
Карла Францевна многозначительно молчала, явно наслаждаясь произведенным на девочку впечатлением.
А потом приказала:
– Зайди ко мне!
И хотя Саше меньше всего на свете хотелось оказаться в жилище неопрятной бабки, она понимала: другого выхода у нее нет.
Чувствуя себя Гензелем и Гретель в одном лице, Саша все-таки переступила порог. Старуха засеменила на кухню, и Саше не оставалось ничего другого, как двинуться за ней. По мере того как они все больше углублялись в недра этой квартиры, все большее изумление охватывало Сашу. Квартира была огромна, в ней было не две, не три, а сразу пять или даже шесть комнат, и все они были забиты каким-то хламом, отчего квартира напоминала собой нечто среднее между лавкой старьевщика и пунктом приема вторсырья.
Похоже, что рачительная Карла Францевна тащила домой со свалок все, что считала стоящим.
– Откуда столько вещей? Вы их с улицы приносите?
– Это все наше! – оскорбилась старушка. – Плоды накоплений пяти поколений нашей семьи и семьи моего мужа! В этой квартире жили мы с мамой. Потом я вышла замуж за Евгения Плутоновича, который жил со своей мамой в соседней квартире. Стену между двумя нашими квартирами мы сломали и соединили обе квартиры в одну.
– За… замечательно.
На самом деле Саша совсем не была уверена, что оно того стоило.
Но вместо этого спросила:
– А где ваш муж сейчас?
– Помер.
Прозвучало это так недовольно, что больше Саша ни о чем личном старуху спрашивать не решилась.
