– Да, если только дочь, как прямая наследница, не пожелала бы их взыскать.
– Ну, этого можно было не опасаться. Все мысли Алинки были заняты лишь наркотой.
Но на наркотики нужны деньги, и немалые. Так не могла ли покойной Алине прийти в голову шикарная мысль взыскать долги своего папочки? За такое могли ведь и убить.
Следующий звонок был сделан к Насте, которой Кирилл опять же представился следователем. Только на сей раз фамилию выбрал себе, по настоянию своей юной командирши, самую простецкую – Иванов. Но что-то разладилось, потому что с первых секунд разговора с Настей все пошло у него наперекосяк.
– Что-то голос мне ваш кажется очень уж молодым, – подозрительным голосом заявила Настя. – И в каком отделении служите? Дайте номер отдела, я вам сейчас перезвоню на службу.
Номер Кирилл ей не назвал, начал что-то мямлить, и Настя просто бросила трубку.
Кирилл с Сашей приуныли. Это было фиаско всех их замыслов. Но не успели они обменяться и несколькими репликами, как Настя перезвонила им сама.
– Я не возьму трубку! – отказался Кирилл. – Представляю, чего она мне сейчас наговорит!
– Тогда я отвечу.
– Пожалуйста, но я не хочу этого слышать!
И Кирилл отошел на несколько шагов, чтобы не слышать воплей обманутой им женщины, а для верности еще и уши руками зажал.
Саша глубоко вздохнула, набираясь храбрости, но ответила.
К ее удивлению, голос Насти звучал совсем тихо.
– Извините меня за излишнюю подозрительность, – произнесла она, – но сами знаете, сейчас такое время, что никому нельзя доверять слепо. Я должна была все проверить.
Саша радостно сунула трубку обратно Кириллу, тот не хотел ее брать, но потом все же взял.
– В отделении мне подтвердили вашу личность, – продолжала извиняющимся голосом говорить Настя, – они объяснили, что сейчас вы на оперативном мероприятии… Очень важном.
– Да, это так.
– Еще раз простите. Вы хотели что-то узнать у меня насчет Алины? Но я даже не знаю, чем вам помочь. Я сама целый день думала над тем, кто мог желать ей смерти, и пришла к выводу, что, кроме врагов ее отца, других неприятелей у Алины не было.
– А у ее отца, значит, были враги? А были среди них люди по имени Нина и Трифон? Нина и Триша?
– Не знаю. Сама я мало общалась с Павлом – отцом Алинки. Мы с ним виделись всего несколько раз. В первый раз я просила его об услуге, во второй об ответной услуге просил меня уже он.
– Это касалось его дочери?
– Паша объяснил мне, что у него есть враг, который ни перед чем не остановится, лишь бы свалить его. Это какой-то полковник ФСБ, ныне в отставке, но все еще не утративший своего влияния. Война у них ведется уже не один год, все средства идут в ход, и Алинку использовали в этой войне словно разменную монету. Паша сумел подставить сынка этого полковника, так что тот угодил за решетку за получение взятки. А полковник устроил так, что Алинку взяли на наркоте, которой она промышляла.
– То есть счет был один-один?
– У них там много претензий друг к другу накопилось. Паша мне начал рассказывать, но потом понял, что история эта не на один вечер. Сказал, что доскажет в другой раз, но этого не случилось. Больше нам с ним встретиться было не суждено. На другой день он попал в аварию и погиб. Ни одной минуты не сомневаюсь, что и авария эта была подстроена тем полковником – врагом Паши.
– Какие у вас есть основания, чтобы так думать?
– Ощущения. И еще Паша очень мечтал о встрече с дочерью. А если бы все получилось, то Алинка должна была выйти на свободу меньше чем через месяц. Паша нипочем не стал бы гонять с безумной скоростью, и никогда не сел бы за руль пьяным.
– Фамилию его назвать можете?
– Маршал. Павел Трифонович Маршал.
– Какая необычная фамилия.
– Эту фамилию ему дали в детском доме, куда он попал, после того как умерла его бабушка, у которой он рос. Своих родителей он не помнил. У него даже метрики не было за ненадобностью. Бабка его жила в глухой деревне, лишь перед смертью перебралась к своим родичам в село побольше. Потом они же отвели ребенка в детский дом, оторвав прямо от игры с другими мальчишками. И на вопрос приемной комиссии: «Кто же ты у нас такой?» Паша гордо им ответил: «Маршал!» Взрослые засмеялись, а главврач сказал, что так и запишем. Павел Маршал, а отчество пусть возьмет мое. Он всем детям, которые не имели родителей или не помнили их, давал свое отчество, так что из его детского дома выходили либо Трифоновичи, либо Трифоновны.
– А как фамилия этого полковника из ФСБ?
– Этого я не знаю!
– Хорошо, но кого-нибудь из окружения Паши вы назвать можете?
– Была у него подружка, звали ее, если мне не изменяет память, Наташка Воробьева. Нет, простите, не Воробьева… Вот память дырявая! Какая-то птичья фамилия, на языке вертится, а поймать не могу. Красивая женщина, акробатка, могу себе представить, что она вытворяла в постели. Павел был избалован женским вниманием, от женщин у него отбоя не было. Но к Наташке он здорово прикипел, так что могу себе представить, какие оргии они устраивали. Нет, но все-таки, как же ее фамилия?
– Может быть, Скворцова?
– Точно! – обрадовалась Настя. – Она тоже работала у нас на радиостанции, куда потом пристроили работать и Алинку. И Паша, и Наташка надеялись, что работа поможет девушке забыть о своем пристрастии к наркотикам. Но нет, Алинка хоть и уверяла всех, что новая работа ей очень нравится, коллектив просто прелесть, а начальник настоящая душка, но от наркотиков это ее не отвернуло. Но Паша через Наташку сумел найти какие-то рычаги давления на нашего Стригибороду, так что Алинку не только не увольняли, но, напротив, всячески поощряли и помогали.
– На кого оказали давление? Стриги…
– Стригибороду! – засмеялась Настя. – Так мы нашего директора между собой прозвали. Он чуть ли не каждый месяц пытался отрастить себе бороду, потом появлялась его мама и требовала: «Стриги бороду!»
– И он стриг?
– Попробовал бы ослушаться. Она ему по десять раз на дню звонила. Когда он переставал трубку брать, она ему на служебный начинала названивать. Не получалось на служебный, она лично приезжала и требовала, чтобы он подстриг бороду.
– Вообще-то правильней говорить, брить бороду.
– Ну а она говорила: «Стриги». Хотя смысл тот же самый. Какие-то у нее личные были предубеждения против бороды у сына. Дескать, когда Витя бороду отращивает, то в семье кто-нибудь из родственников обязательно умирает. Вот она и не допускала критической длины бороды своего сына, берегла жизни близких.
– А его телефон можно получить?
– Он вам вряд ли пригодится. Дело в том, что у нас теперь новый директор. А Стригибороду мы похоронили в то же время, когда и Пашу. Да, разница между этими событиями составляла всего несколько дней. Прекрасно помню, что сначала мне довелось побывать на похоронах у Паши, а через несколько дней мы всем коллективом провожали уже Стригибороду.
