Флитвуд посмотрел на Мейсона глазами затравленного зверя.
– Конечно, ничего он не знает, – сказала Герти, – бедный
мальчик не может вспомнить. Поедем, Уильям, мы здесь, чтобы забрать тебя домой.
Ты меня ужасно напугал в этот раз.
– Куда – домой?
– Уильям! – с упреком воскликнула Герти и через минуту
добавила: – Не пытайся что-то придумать. Доктор говорит, что надо только
забрать тебя домой, чтобы тебя окружало все привычное, и дать тебе отдохнуть.
Дома и стены тебе помогут.
– Сколько мы вам должны? – спросил Мейсон у Овербрука.
– Ни цента! Ни цента! – от души воскликнул Овербрук. – Он
хотел мне заплатить, но я сказал, что и так сделаю для него все, что могу.
Мейсон достал из бумажника двадцатидолларовую бумажку:
– Купите себе что-нибудь, чтобы оно вам напоминало об этом
случае, что-нибудь, что осязаемо будет выражать нашу благодарность. Пошли,
Уильям, вы готовы ехать?
– Ехать? – Флитвуд вздрогнул. – Куда ехать?
– Домой, конечно, – сказала Герти. – Пойдем, дорогой.
Подожди только, вот привезу тебя домой…
– Вы мне не жена, – сказал Флитвуд. – Я не женат.
Мейсон от души расхохотался.
– Да нет же, – настаивал Флитвуд, – не женат я.
– Да откуда вы это знаете? – спросил Мейсон тем наигранным
тоном, каким взрослый разговаривает с нашкодившим ребенком.
– Я просто чувствую, что это так, – настаивал Флитвуд.
– Не можешь ты чувствовать такого, – упорствовала Герти,
голос ее звенел от избытка эмоций.
Мейсон сказал с профессиональной серьезностью:
– Я бы не настаивал сейчас, миссис Рэймонд. Лучше
постепенно. На такое нужно время.
Флитвуд стоял, колеблясь, пытаясь найти какой-то предлог,
чтобы отказаться ехать с этими людьми, но боясь потерять свою логическую
защиту.
Мейсон пожал руку Овербруку.
– Как неудобно, что мы вас побеспокоили, – сказал он, – но
вы знаете, что такое жертва амнезии. Мы не могли ждать до завтрашнего утра. Он
мог подняться в любое время ночи, не мог бы вспомнить, где он находится, и ушел
бы неизвестно куда.
– О, я же помню, как здесь очутился, – не выдержал наконец
Флитвуд. – Можете оставить меня здесь. Я вернусь завтра.
Мейсон снисходительно улыбнулся.
– А как вы сюда попали, Уильям? – спросил он.
– Я пришел.
– Откуда?
– С шоссе.
– А на шоссе как очутились? Приехали с кем-нибудь?
– Я голосовал.
– Где? – не отставал Мейсон.
Флитвуд метнул на Мейсона холодный, враждебный взгляд.
– Где? – твердо повторил Мейсон. – Говорите, Уильям, где
голосовали?
– Не знаю.
– Видите? – сказал Мейсон Овербруку и добавил: – Вообще-то я
не должен был этого делать, но я подумал, что, возможно, натолкну его на
какую-то идею, с которой он начал бы вспоминать. Пошли, Герти. Пошли, Уильям.
Мейсон подхватил Флитвуда под правую руку, Герти – под
левую. Они повели его к двери. С минуту Флитвуд упирался, потом смирился с
неизбежным.
– Я не чувствую, чтоб вы были моей женой, – буркнул он
Герти, остановившись на минуту на крыльце.
Герти нервно рассмеялась и сказала:
– Ты и в прошлый раз не чувствовал, а потом некоторое время
считал, что живешь во грехе. – Смех ее перешел в истерический: – Это ты-то,
после пяти лет брака! Пошли, дорогой!
Они подошли к машине. Собака, которая теперь приняла их как
гостей, заслуживших одобрение хозяина, стояла сбоку и приветливо виляла
хвостом. Овербрук с порога сиял им улыбкой.
Мейсон распахнул дверцу машины.
Флитвуд колебался.
Герти нежно подтолкнула его к автомобилю.
– Садись же, – сказала Герти. – Не думай, что тебе удастся
опять улизнуть от меня. Милый ты мой, бедняжка…
Мейсон обратился к Делле Стрит:
– Сядь за руль лучше ты, Делла, – и уселся на заднее сиденье
с Герти и Флитвудом.
Делла Стрит развернула машину, трижды просигналила в знак
приветствия, помахала Овербруку и выехала на дорогу.
– Да что вам нужно-то? – нервно спросил Флитвуд.
– Вы нам нужны, – ответил Мейсон.
– Да какое право вы имеете тащить меня с собой? Не хочу я с
вами ехать. Выпустите меня из машины.
– Да что вы, Уильям, вы хотите бросить свою жену? – спросил
Мейсон.
– Она мне не жена.
– Откуда вы знаете?
Герти наклонилась и с нежностью его поцеловала:
– Подожди только, дорогой!
– Да что все это значит? – отодвинулся от нее Флитвуд.
– Конечно, это могла быть и ошибка, – сказал Мейсон.
– Вот я и говорю – ошибка!
– Если только вы не Уильям Рэймонд, – невозмутимо продолжал
Мейсон, – тогда ваше имя Роберт Грегг Флитвуд, и есть несколько моментов,
относительно которых полиция ждет от вас разъяснений. Так скажите мне, Уильям,
вы считаете, что вы Уильям Рэймонд или что вы Роберт Грегг Флитвуд?
– Говорю же вам – не знаю, кто я!
– Что ж, мы сделаем все, что можем, чтобы исправить вам
память, – заверил Мейсон.
– Кто такой этот Флитвуд?
– А, просто еще один человек, который исчез, жертва амнезии.
Его полиция разыскивает.
– Я вам скажу одну вещь. Я не собираюсь с вами оставаться,
пока сам не пойму, кто я. Мне не нравится, что эта женщина смотрит на меня как
на своего мужа.
– Так вы думаете, что вы Флитвуд?
– Нет.
– Тогда вы должны быть Уильямом Рэймондом.
– Остановите машину и выпустите меня. Имею же я какие-то
права.
– Подумайте сами, – сказал Мейсон. – Или вы Уильям Рэймонд,
или вы Флитвуд. Если вы думаете, что к вам несправедливы, мы вас отвезем в
полицию, можете там рассказывать свою историю. У них имеется психиатр, который
как следует с вами поработает. Либо вас загипнотизируют, либо вкатят хорошую
дозу скополамина. Это заставит вас разговориться – и сказать им всю правду.
Наркотик погрузит ваше сознание в сон, это то же самое, что гипноз. Он
возбуждает подсознание. Вы ответите на вопросы как бы в сонном состоянии.
