– Я хочу, чтоб она сначала позавтракала, – объяснил Мейсон.
– На пустой желудок говорить – можно и язву схлопотать.
– Ладно, а как насчет вашего влияния на Флитвуда?
– Я вернусь до вашей беседы с миссис Оллред и дам вам
взрывчатку, которая еще больше подорвет его амнезию.
– Вот это обещание.
– Это, – подтвердил Мейсон, – обещание. Он был у владельца
ранчо по имени Овербрук. Вошел и сказал, что представления не имеет, кто он
такой. Я дам вам шанс распутать эту историю. Дам взрывчатку. Вы сможете ее
применить.
– О’кей. Звоню надзирательнице. Идите повидать миссис
Оллред.
Мейсон взял подписанный Трэггом пропуск и отправился в
караульное помещение перед камерой для задержанных. После того как он несколько
минут подождал, его провели к миссис Оллред, которая, совершенно очевидно,
только что пробудилась от крепкого сна и не имела возможности применить
косметику.
– Мы нашли Флитвуда, – сообщил Мейсон.
– Где?
– Ранчо Овербрука – это имя что-нибудь вам говорит?
Она покачала головой. Мейсон продолжал:
– Я хочу дать вам последний шанс подумать над своей версией.
– А что такое?
– Она правдива?
– Да.
– Мне кажется, – сказал Мейсон, – Флитвуд попытается на вас
что-то повесить.
– Как?
– Не знаю уж как, – ответил Мейсон. – Я знаю, что история с
амнезией – блеф. Я его поймал – и он сам себя выдал, перед тем как я его
доставил в полицию.
– Значит, он им все расскажет?
Мейсон покачал головой:
– Он им расскажет все до того момента, как получил удар по
голове. Он не может помнить того, что было после. Он не знает.
– Вы уверены?
– Конечно, уверен, – сказал Мейсон. – Ему придется пойти на
это, потому что страдающий настоящей амнезией не в состоянии вспомнить ничего
из происшедшего в период отсутствия памяти.
– А Флитвуд это знает?
– Вы абсолютно правы: Флитвуд это знает, – успокоил ее
Мейсон и добавил с усмешкой: – Я уж постарался ему это объяснить.
– А-а, понятно.
– Так вот, – произнес Мейсон, – в чем суть. До сих пор, пока
мы могли сделать так, чтобы вы молчали, Трэгг не осмеливался идти дальше и
предъявлять вам обвинение в убийстве и не давал газетам слишком много болтать –
даже при тех уликах, которые у него есть. Он боялся, как бы ему не пришлось
давать задний ход после того, как он получит Флитвуда. Так вот, этой ситуации пришел
конец. Я думаю, что Флитвуд постарается повесить обвинение на вас. Моя же
стратегия состоит в том, чтобы повесить его на Флитвуда.
– Что вы имеете в виду?
Мейсон усмехнулся:
– Имею в виду, что постараюсь повесить это на него.
– Зачем?
– Чтобы спасти вас.
– Вы хотите сказать: подстроите ему ложное обвинение?
Мейсон постарался объяснить:
– Я буду подстраивать ему ложное обвинение, пока не прижму
его так, что ему станет слишком жарко и он начнет крутиться. Поймите, у него
есть преимущество – его амнезия. Он прячется за провалом памяти, как за стеной.
Это делает его особенно уязвимым, потому что, пока его не могут допрашивать в
полиции о событиях, которые случились после того, как его ударили по голове,
он, естественно, не сможет ничего отрицать. А потому я могу предъявить ему
самые тяжкие обвинения, и он не может их отрицать. Он вынужден будет принять
их, опустив голову, бормоча, что ничего не помнит. Я намерен нагружать верблюда
соломинками, пока не переломлю ему хребет.
– Но представьте себе, что его история… что к тому времени
он сможет изобрести такую версию, что…
– Вот именно, – сказал Мейсон. – Я его кое во что втяну,
прежде чем он получит шанс выдумать свою версию. Так вот, когда он начнет
раскалываться, он станет сваливать все на вас. Он поклянется в чем угодно. Пока
что имеются только два человека, которые могли убить вашего мужа и поместить
его тело в вашу машину. Одно лицо – это вы, другое – Флитвуд. В делах такого
рода великое дело – сочувствие публики. Если вы отказываетесь сделать какое бы
то ни было заявление после того, как полиция вас действительно как следует
прижмет, этот факт распространится по страницам газет и станет подозрительным
обстоятельством, которое отвратит от вас сочувствие читателей газет.
Завтра утром Трэгг намерен побеседовать с вами. Говорите с
ним свободно и откровенно. Вы должны попытаться в этом разговоре избавиться от
обвинения в убийстве. Это будет нелегко. Если вы станете говорить правду, вы с
этим справитесь. Не будете говорить правду – лучше бы вам пересмотреть…
– Я говорю правду, мистер Мейсон.
– Тогда, – заверил ее Мейсон, – это все, что требуется.
– И я должна говорить с лейтенантом Трэггом?
– Пойте, как жаворонок, – посоветовал ей Мейсон. – Обнажите
перед ним душу. Позируйте для фотографий в газетах. Расскажите всем обо всем.
Не скрывайте ничего. Только будьте уверены в том, что это правда, потому что,
если вы попытаетесь лгать, вас поймают, а если вас поймают на лжи, это будет
означать пожизненное заключение, а может быть, и смертную казнь.
– То, что я вам говорила, – правда, мистер Мейсон.
– О’кей. Завтра в восемь утра начинается передача.
– И вы думаете, вы сможете заставить Флитвуда говорить до
завтрашнего утра?
– Постараюсь быть усердным маленьким мальчиком, – сказал
Мейсон, – и так прижму Флитвуда, что вся его маскировка даст трещину.
– Как вы милы, мистер Мейсон, – сказала она.
– Вы и половины не знаете, – Мейсон ухмыльнулся. – Между
прочим, когда будете рассказывать о том, как Патриция задела угол живой
изгороди, и о том, как там нашли Флитвуда без сознания, постарайтесь
подчеркнуть тот факт, что Патриция не заметила, что она что-то задела.
– Но разве от этого не будет хуже? Другими словами, разве
Патриция не должна была это заметить?
– Конечно, должна была бы. Ведь вы ни секунды не думаете,
что она сбила его, так?
– Ой, мистер Мейсон… я… Наверно, сбила!
– Чушь, – возразил Мейсон. – Ваш муж оставил свою машину в
таком положении, чтобы Патриция вынуждена была срезать угол изгороди. Это ваш
муж обнаружил, что Флитвуд там лежит.
Ее зрачки расширились от внезапного осознания того, что
должно было произойти.
