— Что же решил Фуиджи?
— Он сказал, что подумает. Честно говоря, мне кажется, что он знает то, что неизвестно нам.
— Что ты имеешь в виду?
— Да ничего особенного. Просто его невозмутимость меня всегда настораживает.
— Что мы теперь будем делать? Я не хочу улетать на Доннару. Не могу, пойми.
— Я понимаю, солнышко. Мы и не станем туда возвращаться. Я состоятельный человек, и мы можем жить, где угодно. Хочешь, будем все время путешествовать? А хочешь, вернемся на Олманию?
— Я не могу, Камилли. Теперь это не мой дом.
— Твой, Назефри. И я знаю, что ты любишь его.
— Но я не могу.
— Урджин полетел к Наубу. Думаю, он все объяснит твоему дяде и покажет копию брачного свидетельства, подписанного моей рукой.
— Даже если дядя замнет эту историю, я все равно не смогу там жить. Мне кажется, что они предали меня, отвернулись навсегда.
— А ты верила, что они смогут защитить тебя?
— Скажем так: я надеялась на это, но никогда не верила. Теперь при мысли о доме, меня бросает в дрожь. Я чувствую себя опозоренной, бесстыжей.
— Я взял тебя в жены у озера. Никто не виноват, что у нас под руками не оказалось брачного свидетельства. Ты моя жена, и никакая не опозоренная.
— Нет, Камилли, я такая, и ты об этом знаешь.
— Я занимался любовью с девственницей.
— Это не правда.
— Правда. Ты сама призналась, что я был первым мужчиной, который поцеловал тебя. Я видел, насколько ты запугана и совершенно не понимаешь, что делаешь и чего хочешь. Остальное не имеет никакого значения. Я твой первый мужчина.
Назефри закрыла глаза.
— Когда ты понял?
— Когда подошел к тебе, беспомощной и испуганной, чтобы помочь, а ты увидела в этом нечто совсем иное.
Она молчала.
— Посмотри на меня.
Назефри открыла глаза и окунулась в теплый омут его темно-карих глаз.
— Когда-нибудь ты расскажешь мне об этом. Только не сейчас. Сейчас ты будешь тихо отдыхать, а я разбужу тебя потом, возможно, не так, как ты привыкла, но тебе это понравиться, я обещаю.
Она сильнее прижалась к нему и спустя несколько минут заснула. Камилли еще долго думал о том, что за ним теперь числится один должок. Он обязательно найдет того, кто это с ней сделал. Достанет с того света, если потребуется. И отомстит за все, и месть его будет неимоверно жестокой…
Урджин улетел вечером, так и не попрощавшись с Эстой. Он не знал, что ее мир развалился по запчастям, что ее сердце разорвалось в груди, и что это сотворил с ней он. Нет, Эста не станет дожидаться его возвращения. Зачем? Она улетит отсюда завтра. Больше в этом месте ее ничто не держит. Что ж, она рискнула, и проиграла. Такое тоже случается.
Камилли найдет Назефри. Эста в этом не сомневалась. Она подробно рассказала ему, куда лететь и где искать. Вот человек, которого стоит любить. Его, а не Урджина.
Всю ночь Эста не могла уснуть. К чувству полной опустошенности примешивалась непонятная тревога, словно она ждала, что это еще не конец. Рано утром она поднялась с кровати и приняла душ. Вещи она решила собрать после завтрака.
Эста спокойно направлялась в столовую, когда в коридоре возле самой лестницы к ней подошли двое доннарийцев в военной форме.
— Вам приказано пройти вместе с нами.
— Куда? — не поняла Эста.
— Это здесь, не далеко. Император Вас уже ожидает.
Эсте не понравилось то, как они вели себя. Жесткие, холодные, они словно конвоиры провожали ее в последний путь. Они спустились в подвал резиденции и последовали куда-то вглубь по туннелю.
Они остановились перед большой железной дверью. Эсту пропустили вперед, и она вошла в комнату, предназначенную явно не для мирных бесед. Стол, зеркало на всю стену, камеры и железный стул с ремнями не оставили сомнений: ее привели на допрос.
Вдруг кто-то толкнул ее в спину. Она хотела ударить нападавшего в ответ, но не успела. Откуда не возьмись, появились еще три человека. Они скрутили ее, не давая возможности вырваться, и силком посадили на стул, пристегнув руки, ноги и грудь ремнями.
Эста была в шоке. Ее рот заходился в попытках что-нибудь прокричать, но слова так и не вылетали из горла, придушенные ужасом и ненавистью к происходящему.
В помещение зашел Фуиджи, а следом за ним и…..Клермонт. Кивком головы Император приказал подчиненным освободить помещение, и через минуту они остались втроем.
Фуиджи приблизился к прикованной Эсте, занес руку и со всей силы ударил ее по лицу. Голова девушки мотнулась в сторону, а из глаз брызнули слезы, не то от боли, разлившейся от удара, не то от самого жеста унижения.
— Дрянь!!! — закричал он. — Да как ты посмела?!! Грязная полукровка!
И тут все стало на свои места. Эста на мгновение потерялась в услышанном, но в следующий момент собрала всю силу воли в кулак и повернула голову к Императору.
— Как Вы смеете поднимать на меня руку?!
Фуиджи вновь занес ладонь и шлепок пришелся на другую ее щеку. Голова Эсты закружилась, а челюсть свело.
— Ты — никто! Слышишь меня? Никто!
— Я жена вашего сына!
— Черта с два! Он женился на Наследнице Олманской Империи, а ты самозванка!
— Меня вырастила Императорская семья!
— Плевать мне на то, кто тебя вырастил! Ты даже не олманка — ты полукровка!
— Откуда Вам известно?
— Клермонт решила провести генетический анализ. А твоих волос на расческе было достаточно на сотню таких тестов!
— И когда же Вы обо всем узнали?
— Утром. И поверь, еще до обеда ноги твоей здесь не будет.
— Что же Вы теперь от меня хотите? К чему весь этот цирк?
— Чертова сучка! Как вам всем удалось нас провести? Отвечай!
— Я ничего не знала.
— Врешь! Ты быстренько прыгнула к нему в постель, очевидно в расчете на то, что забеременеешь? Ошибка! Мне плевать на твоего ребенка, он никогда не станет наследником, слышишь? Безродный ублюдок никогда не будет править Доннарой!
— Меня усыновили мои родители, еще в детстве. Ни Науб, ни Стефан не знали об этом.
— О, только не надо выгораживать свою семью. Неужели ты думаешь, что мы станем выносить эту склоку на всеобщее обозрение? Науб и пальцем не пошевелит в твою защиту!
— Стефан этого так не оставит!
— Стефан сейчас никто!
— А Ваш сын? Его Вы тоже не боитесь?
И тут Фуиджи расхохотался. Его громкий смех разнесся эхом по замкнутому пространству вокруг и ударил Эсту в грудь.
