Зверь, как я заметил, подниматься не торопился. Выжидал. Я попытался в него попасть, но он сделал шаг в сторону, и стрела просто ударилась о землю и сломалась пополам.
Воспользовавшись тем, что я отвлёкся, нападающие попытались сменить тактику. Самый верхний внезапно подпрыгнул, но промахнулся мимо края дыры и улетел вниз. У другого прыжок удался: он вцепился в камень, радостно завопил, но получил стрелу между зубов и отправился догонять неудачника.
И вновь эксперименты. Теперь прыгнули сразу двое. И, мать их так, оба удачно! К сожалению, подстрелить я сумел лишь одного, а второго приложил каблуком промеж глаз. К ещё большему сожалению, пока я занимался этой парочкой, подкрался третий. Но сообразил я это, лишь когда мне вцепились в лодыжку. Рывок оказался таким мощным, что оружие вылетело из рук, а меня до пояса стянули в дыру. Зацепиться удалось, лишь оперевшись локтями, но при этом я отлично понимал: ещё одно усилие врага – и у меня появится личный опыт падения с многоэтажки.
– Ни на минуту нельзя оставить! – проворчала Вобла и ткнула в дыру своим клинком.
В ту же секунду меня выдернули обратно, сунули в руки арбалет и отвесили чувствительного пинка. Всё это попеременно делали Вобла и Теодор.
В проходе неподвижно лежало около десятка окровавленных тел, и пришлось, натурально, по ним карабкаться, чтобы выбраться в длинный извилистый коридор. Спрыгнув с последнего мертвеца, я остановился, рассматривая проход, поросший синей дрянью, напоминающей мох. Меня тут же отпихнули, и глухо сопящий Емельянович решительным шагом направился вперёд. Вобла стукнула по округлому камню, торчащему из «мха», и плита начала подниматься, становясь на место. При этом булыжник расплющил несколько трупов, и я ощутил дурноту.
– Бегом! – меня толкнули в спину. – Такое впечатление, что ты ничему не учишься. Как был дураком, так и…
– Это всё – лекарства, – попытался я оправдаться, хотя и не был уверен, что сыворотка всё ещё продолжает действовать. – Меня обкололи, чтобы убрать сверхспособности.
– Супермен грёбаный! – хихикнула Вобла, а Теодор внезапно обернулся и уставился на меня.
– Ты добрался до Огненного потока?
– Ну, не то чтобы совсем, – вспомнил я его рассказ. – Короче, как ты, в первый раз.
– Этого вполне достаточно, – покачал он головой. – А у меня имелась теория, что этот дар получают лишь самые достойные.
– Какое сокрушительное разочарование в иллюзиях. – Вобла повернула голову: – Пошли уже, пока нас не догнали.
Кстати, о птичках. Услышав дикий вопль и хруст, мы дружно посмотрели назад и увидели воистину феерическую картину. Тёмная тварь с физиономией Зверя вцепилась мощными лапами в каменюку двери и тянула её вниз. Некоторое время неведомый механизм сопротивлялся, а потом с протяжным треском сдался напору монстра. Глыба рухнула, исчезнув в полу, а Зверь уставился на нас багровыми точками глаз. Гляди, а они у него и цвет меняют! Интересно, а зелёными могут стать?
– Сильная паскуда! – с уважением протянула Вобла и перебросила оружие из руки в руку.
– Но не очень умная, – вздохнул Теодор и похлопал меня по плечу. – Бегите, мой недалёкий друг. Если он догонит нас, то станет всё равно, насколько высок его интеллектуальный уровень.
В этом никто и не сомневался. Однако перед тем, как делать ноги, я таки шмальнул пару раз. Оба раза промазал, получил затрещину от Воблы и лишь после этого рванул по коридору, увязая подошвами ботинок в рыхлой растительности. Вот ещё нехорошая штука: абсолютно не слышно ни собственных шагов, ни топота преследователей. Кто его знает, может, не успею я добежать до развилки, как мощная лапа…
Я обернулся: не видать никого, кроме Воблы и Емельяновича, сосредоточенно пыхтящих и обливающихся потом.
– Направо! – выдохнул Теодор, и я едва не впаялся носом в камень, возвышающийся на перекрёстке. Кажется, на плоской поверхности даже имелась какая-то надпись. Ну, типа направо пойдёшь…
– Некоторые вещи точно не меняются, – Вобла обратила внимание на то, как я путаюсь в ногах, и пнула меня в нужном направлении. – Особенно твой идиотизм!
Тот ход, куда мы свернули, оказался немного темнее предыдущего, и пол здесь блестел голым камнем. Стены – тоже, и лишь с потолка свисали какие-то качающиеся на сквозняке прутики. Кажется, когда они касались друг друга, вспыхивали зелёные искорки, но присматриваться времени не было. Теперь звук шагов слышался вполне отчётливо, и это был звук не трёх пар ног. Очень хотелось сделать глупость: повернуться и посмотреть, что там, сзади.
Особенно нестерпимым стало это желание, когда Вобла принялась материться скороговоркой, а Теодор такой же скороговоркой произносить мантру о необходимости ускорить шаг. Правда, спустя десяток секунд я расслышал утробный рёв, и желание вертеть головой как-то отпало. Появилось другое – оттолкнуться и улететь со скоростью истребителя.
– Там, впереди, – расщелина и мост, – в несколько выдохов сообщила Вобла. – Мост узкий. Постарайся не упасть.
Сначала я даже не сообразил, кому предназначалось это предупреждение. И лишь вынырнув из ромбовидной дыры на край тёмного провала, сообразил, где собака порылась.
Над головой – чёрная бездна, словно ночное небо, закрытое тучами; под ногами – бездонная пропасть, практически отражение невидимого потолка. В воздухе порхают пылающие шарики, словно здесь состоялся слёт шаровых молний, решивших обменяться опытом. На противоположной стороне тридцатиметровой расщелины – нагромождение полупрозрачных валунов, сияющих голубым. Чуть дальше – жёлтая дырка в коричневом монолите, верхушка которого исчезает во мраке. У отверстия вроде кто-то стоит. Отсюда не различить. Ну и…
– Мостик? – в ужасе завопил я, уставившись на круглую продолговатую хрень, переброшенную через провал. Ширина фиговины не больше двадцати – двадцати пяти сантиметров. – Это – мостик?
– Другого нет. – Теодор пробежал мимо и очень ловко зашагал по «брёвнышку».
– Подождёшь Зверя? – осведомилась Вобла и забрала у меня арбалет. – А то ещё шлёпнешься, пропадёт к чёртовой матери.
– Хорошо хоть, обо мне беспокоишься! – хмыкнул я, с завистью наблюдая, как она сохраняет равновесие. – Блин, точно расшибусь…
– Дерьмо не тонет, – сообщила женщина с середины мостика. – Осталось проверить: падает оно или нет.
– Да видал я вас всех! – проворчал я и, встав на четвереньки, пополз вперёд. Никакого стыда за сей акробатический этюд я не испытывал. Главное – выжить. Сзади рыкнуло, и я вспомнил, как такие вещи здорово выходят у обезьянок. Почему я не макака?
– Можешь подниматься, – сообщила Вобла, напряжённо вглядываясь на другую сторону провала, – и помогай, тут нужно вытащить из паза.
По мостику уже карабкались «голлумы», а вот Зверь стоял и следил за нашими действиями. В смысле, как мы трое поднимаем конец «брёвнышка» и сбрасываем его в пропасть. Твари заверещали и сделали попытку включить заднего. Поздно. Вся конструкция вместе с пассажирами уже летела вниз, мало-помалу растворяясь во мраке. Зверь оскалился, повернулся и пропал в пещере.
