– Я больше не могу, – вдруг совершенно спокойно сказал Паша и сел на корточки, свесив руки между коленями. На лице гиганта была написана обречённость. – Мы отсюда всё равно не выберемся, а терпеть это говно перед смертью не хочу. Сдохнуть – значит сдохнуть.
– Флаг в руки. – Вобла хлопнула меня по затылку: – Помоги сдвинуть верхушку. Или тоже хочешь сдохнуть? Смотри, какое отличное место, чтобы остаться навсегда.
Паша закрыл глаза и несколько секунд сидел так, подняв лицо к мутным космам тумана. Всё это время мы пихали неподдающийся камень. Он двигался, но, блин, на пару сантиметров в час. Гигант опустил голову, посмотрел на нас, потом перевёл взгляд на коричневую жижу и встал.
– Я их задержу, – сказал Паша и хлопнул меня по плечу. – Если всё-таки выберешься, найди в Петровском, это у нас около города, Настю Фёдорову. Передай ей, что она – сука и я всегда её любил. Всё, валите.
– Эмоции, – хрипела Вобла, обливаясь потом, – б…ские эмоции…
Когда крышка, или что оно было, всё же сдвинулась, Паша уже преодолел половину расстояния до бредущих тварей. Когда путники встретились, каменюка окончательно сдалась и отъехала, открыв каменную трубу, уводящую вниз. На стенах я увидел углубления, похожие на ступени. Теодор посмотрел на Павлушу и тяжело вздохнул. Потом взял его за шкирку и начал спускаться. Это было очень неудобно, но Емельянович не выпускал свою ношу. При этом глухо бормотал:
– Не бросать же тебя теперь. Человек вон сколько старался.
Бледный Лаврентьев уполз следом, а мы задержались, наблюдая за тем, как Паша разбрасывает мелких тварей. Зверь неторопливо приближался к нему из мглы, и его огромный силуэт казался настоящим воплощением зла.
– Гляди же ты, – проворчала Вобла, – а я думала, что он – говно говном.
– Возможно, Бездна пробуждает не только самое дерьмовое, что в нас есть, – предположил я, вспомнив поступок Теодора в предыдущем походе.
– Философ х…ев, – хмыкнула Вобла и констатировала: – Теперь ему точно п…ец.
Зверь устремился к Паше, расшвыривая своих миньонов. Когда он оказался рядом, я понял, насколько они похожи. И рост, и комплекция делала их почти близнецами. Вот только с одной стороны наступал начинённый демонической сущностью одержимый, а с другой – стоял до смерти уставший и желающий умереть человек.
– Дай стрелялку. – Вобла зарядила оружие и легла, целясь в сторону сближавшейся парочки. – Попробуем что-нибудь сделать…
Если она собиралась подстрелить Зверя, то нужный момент оказался упущен: гиганты схлестнулись, вцепившись в горло друг другу, и начали раскачиваться из стороны в сторону. Звуки, которые доносились до меня, определённо не принадлежали к тем, что способно издавать горло человека. Ну, по крайней мере, Паша не собирался сдаваться без боя.
Защёлкал арбалет, и мелкие твари, пытавшиеся зайти за спину нашего бойца, начали падать и тонуть в коричневой жиже. Уцелевшие поторопились спрятаться за борющимися гигантами. Вобла отстреляла все заряды и начала перезаряжать оружие. На её костлявом лице не читалось ничего: ни волнения, ни сопереживания.
Зверь приподнял Пашу над трясиной и швырнул в неё. Потом прыгнул в сторону головы, торчащей над поверхностью болота. Но его противник, очевидно, ожидал этого и встретил тварь мощным ударом в челюсть. Тёмное существо отшатнулось, а Паша встал во весь рост и пустил в ход свои огромные кулаки. Вновь начал щёлкать арбалет. Судя по всему, Вобла пыталась попасть в Зверя, но всё заряды странным образом облетали монстра, в лучшем случае сшибая какую-нибудь мелкую тварюшку.
– Да что за х…ня такая? – выдохнула женщина.
Зверь, казалось уже находившийся на грани потери сознания, внезапно заревел и, перехватив руку Паши, вывернул её локтем вперёд. Кажется, я различил хруст ломающейся кости. Однако человек не сдавался, ударил лбом в переносицу монстра и заставил его отпустить руку. Зверь отступил на пару шагов.
– Есть! – выкрикнула Вобла. – Есть! Гадство, стрелы закончились!
Последний пущенный ею заряд угодил в плечо Зверя, и тот злобно зарычал, вцепившись в рану. Паша, одна рука которого висела плетью, здоровой вцепился в горло противника, а тот внезапно сделал то же самое. Некоторое время гиганты стояли неподвижно, а потом начали медленно погружаться, словно трясина решила сожрать обоих. Пара минут – и на поверхности остались лишь расходящиеся круги да полдюжины уцелевших «голлумов». Кажется, они полностью утратили охотничий азарт и теперь не знали, что делать.
– Уходим. – Вобла отшвырнула разряженный арбалет и нырнула в люк.
Прометей
Спускаться оказалось весьма непросто: каменные уступы осыпались, а носки ботинок так и норовили соскользнуть, из-за чего я пару раз стукнул Воблу по голове и заработал несколько изощрённых ругательств в свой адрес. Абсолютно не представлялось, как спускался Теодор с Павлушей в одной руке.
Все эти старания отвлекали от неприятной мысли, что нас стало ещё на одного человека меньше. Чёрт возьми, если в начале путешествия мне хотелось придушить здорового долдона собственными руками, то теперь я почти жалел его. И смерть-то, честно говоря, получилась какой-то дурацкой.
– Ещё раз наступишь на голову, – предупредила взбешённая Вобла, – и я тебя на фиг оттуда сдёрну!
– Сколько ещё спускаться?
– Сколько нужно! – злобно отрезала она, а потом на полтона ниже добавила: – Я откуда знаю? Первый раз идём этой дорогой.
Чёртова нога соскользнула и стукнула по чему-то твёрдому. Не успел я пробормотать очередное «Извини», как лодыжка оказалась зажата в чём-то типа клещей. Потом стены резко рванулись вверх, мелькнуло грязное лицо спутницы, и я почти сразу шлёпнулся на содрогающуюся тёплую поверхность. Сверху спрыгнула Вобла и осклабилась:
– Обосрался, гадёныш?
– Чего уж там, – вздохнул я, поднимаясь на ноги. – Продолжай в том же духе, и точно обосрусь. Кстати, а тут похоже на настоящую Преисподнюю.
– Точно, – согласился Теодор, пытающийся оттереть измазанные пальцы какой-то тряпицей. – Никогда здесь прежде не был.
– Откуда знал, куда лезть нужно?
– Казимир подсказал.
Вобла криво ухмыльнулась:
– Услышал его голос в голове: «В полушарии – люк».
– Жарко тут, – внёс свою лепту Лаврентьев, – вроде как вулкан недалеко извергается. Мы, когда в Исландии были, видели нечто похожее.
Ну, разве что похожее. Над нами нависали багровые, пышущие жаром облака. В их разбухших телах мелькали ветвящиеся разряды синих молний. Со всех сторон я видел лишь горы красного и оранжевого цвета, напоминающие клыки в пасти невероятной акулы. Некоторые скалы точно пульсировали жаром, словно внутри их таилось скрытое пламя. Чуть дальше равнину между гор рассекала широкая трещина, над которой воздух дрожал и сворачивался небольшими жёлтыми торнадо. То ли из недр самой земли, то ли из толщи скал доносился глухой протяжный рокот. Иногда звук становился громче, и тогда земля била по пяткам.
