– Не нравится мне это место, – констатировала Вобла и повертела головой. – Совсем не нравится.
– Ну, тут есть одна вещь, которая тебе точно придётся по вкусу. – Теодор поднял руку и указал куда-то вперёд. – Стало быть, все эти предупреждения и сны имели под собой почву. По крайней мере, для нас.
– Ох ты ж, ё! – выдохнула женщина. – Да ладно!
– Напоминает лестницу, очень большую лестницу, – заметил я, ощутив, как одеревенела кожа на затылке. – Можно даже сказать: Бесконечную лестницу.
В паре километров от нас горы расступались, и между изломами скал вверх уходила необычайно ровная, как для этого искажённого ландшафта, полоса, прорезанная поперечными чёрточками. Лестница, верхняя часть которой исчезала в низких тучах. Низ сооружения тоже не наблюдался, теряясь за нагромождениями валунов. Мы находились в часе от спасения.
– Думаешь, всё окажется так просто? – спросила Вобла без особой уверенности в голосе. – Бляха-муха, жопой чую, что во всём этом есть какой-то подвох!
– Если стоять на месте и ждать неприятностей, то можно их и дождаться, – совершенно спокойно заметил Емельянович и взвалил хрюкающего Павлушу на плечо. – Шанс стал намного больше – вот и всё, что я могу сказать.
Как вскоре выяснилось, возможность свалить из Бездны получили не только мы. Скала по левую руку чернела огромными дырами, как какой-то дуршлаг для великана. Одно из отверстий, собственно, и впустило нас. И стоило нам сойти с места, как тотчас послышался тихий шелест, который становился громче с каждой секундой. Потом шум смешался с протяжным человеческим воплем, и не успел Лаврентьев шарахнуться в сторону, как нас стало на два человека больше. На два знакомых человека.
– Салям алейкум, – сказал Лис, поднимаясь на ноги. – Всегда приятно встретить хорошего человека.
– Это он обо мне, – уточнил я, получив недоумённый взгляд Воблы и уставший – Теодора. – Лис и Череп, как по батюшке – понятия не имею.
– Целоваться не станем, – заметила Вобла и, прищурившись, оглядела Черепа. – Лысый, а я тебя где-то видела.
– Ты у меня, падла, отжала бутылку коньяка, когда мы тусили у Каспия, – проворчал тот, прижимая ладонь к разбитому лбу. – Сказала, пить хотят только те, у кого есть ствол.
– Нехер было своей зубочисткой дразниться, – коротко хохотнула Вобла. – Вспомнила. Выберемся – куплю тебе ящик, залейся, жлоб.
– Может, пойдём? – проскулил Лаврентьев, с тоской глядя на далёкую лестницу, которую периодически заслоняли облака багрового тумана.
Бежать оказалось не так уж просто, несмотря на относительно гладкий камень под ногами. Толчки не прекращались, напротив, они становились всё сильнее и сильнее. Иногда даже приходилось останавливаться и балансировать, пытаясь удержаться на ногах и не свалиться на горячую почву. Та, кстати, тоже становилась всё горячее, а из разлома начали подниматься огненные фонтанчики. А отдалённое громыхание приобретало какие-то совершенно причудливые звуки. Казалось…
– Или меня глючит, – выдохнул Череп, бегущий по левую руку Воблы, – или эта дрянь громыхает словами.
– Заклинание, – скрипнул зубами Теодор. – Обращение к духам огня на латыни. Кого-то призывает, сукин кот.
– Кто? – спросил я. – Какой-то местный Гаргантюа?
– Наш общий знакомый, больше некому, – снизошёл Теодор до пояснения. – Тот, кто чуть не прибил тебя при нашей встрече. Других огнепоклонников-прометеистов я тут пока не встречал. А звук… Вероятно, какое-то эхо от заклинания. Впрочем, всё равно ничего хорошего это нам не сулит.
– Я же предупреждала!
Последняя громыхающая фраза внезапно обратилась мощнейшим рокотом. Синяя молния сорвалась с низких туч и ударила в разлом, пробежавшись цепью разрядов по огненным фонтанам. Толчок, пришедший мгновением позже, свалил всех на раскалённую почву. Лаврентьев стонал, Павлуша визжал, Лис выкрикивал какие-то свои восточные ругательства, а я получил пару чувствительных ожогов на ладонях. Мир вокруг заметно потемнел, точно в местной стране багровых туч наступал поздний вечер.
– Дело дрянь, – сказала Вобла и вздёрнула хныкающего Павлушу. – Матюгни этой латинской больше не слыхать. Значит, козёл этот сделал всё, что хотел.
– Да, – согласился Теодор. – Реакция очень напоминала ответ. Нужно торопиться, сбор прекратит своё действие приблизительно через час.
Сильно ускориться не получилось. Почва перестала дрожать, но начала раскачиваться. Такое ощущение, будто я выдул пузырь водки и пошёл кататься на качелях. Тучи опустились совсем низко и начали швыряться молниями. Когда заряд шарашил близко, волосы вставали дыбом, а ноги сводило болезненной судорогой. После этого зверски ныли все суставы и на глазах точно появлялась мутная плёнка. Именно поэтому, восстановив равновесие после очередного наклона, я обнаружил, что бегу не к лестнице, а в сторону стены с дырками. Откуда, кстати, торопились очередные гости.
И вновь все знакомые. Аж восемь. Четыре на четыре.
Ольга вцепилась в меня, едва не сбив с ног. Ан нет, таки сшибла, отчего зад сразу начал дымиться.
– Ты жив! – закричала она. – Жив! Я же им говорила!
– Опа-ча, – пробормотал Самойлов, единственный из всех сохранивший оружие. – Вобла, девочка моя, ты ли это, костлявое чудовище? Мне сказали, что ты накрылась.
– Рано радовались. – Женщина коротко и зло рассмеялась. – Тебя-то на фиг сюда отправили? Утюг больше не нуждается в усиленной опеке?
– Утюг решил, что, если устранить главный источник угрозы, – Самойлов кивнул на Диану, – то и помирать ему станет легче. Впрочем, дохлятинка ещё надеется покоптить небо.
– Ну-ну, – Вобла повернулась к супруге нанимателя. – Здорово, сука.
– И тебе того же, сука, – откликнулась та, но совершенно беззлобно.
Мы с Олькой поднялись на ноги, и я кивнул на нижнюю часть лестницы, почти скрытую клубящимися облаками. Близкий разряд заставил меня клацнуть зубами, но я таки произнёс заготовленную фразу:
– Видишь ту хрень?
Она кивнула, прижимаясь.
– Что бы ни случилось, держи курс туда. Пусть хоть все передохнут, но ты должна добраться до ступенек. А потом просто иди вверх, пока не попадёшь в нормальное место. Ничего не бойся: ни голосов, ни звуков, ни темноты, иди, и всё.
– А ты?
– И я, куда же без меня.
– Эти заклинания, что мы слышали, – голос Хробанова казался слабым, но спокойным, – думаю, это работа Лифшица. Не ошибусь, если предположу, что этот, гм, человек, состоял в секте прометеистов, тех самых, что признают единение со своим божеством через сожжение. Если не ошибаюсь, то заклинание должно было призвать их Деус Спирит. Теодор приподнял одну бровь и поправил Павлушу так, точно за спиной висел обычный мешок.
– Не духа, – покачал он головой. – Самого Бога во плоти. Тут это возможно.
