Но даже если результат оказался достоин Нобелевки, главную задачу похода мы благополучно прощёлкали. Впрочем, тут не имелось нашей вины. Разве что косвенной.
Утюг умер.
Вроде ничего криминального: просто отключился аппарат, поддерживавший жизнь в его полудохлом теле. Странное совпадение: одновременно сдох аккумулятор и прекратилась подача электричества от сети. Плюс в суматохе, которая началась после смерти авторитета, некие люди из недавно принятых попытались прикончить его сына. Самое интересное, когда их трупы оттаскивали в сад, в кармане одного обнаружили странный документ: полностью оформленное завещание, согласно которому всё имущество и средства Петра Степановича переходили в собственность невписанного лица. Печати, подписи юристов и даже автограф самого Утюга. Очень похож на настоящий.
Сын попытался копать, но тут же упёрся в тупик: все исполнители погибли, а владелец нотариальной конторы, составлявшей завещание, накануне разбился в ДТП. Главные подозреваемые заговора остались в Бездне. Возможно, именно благодаря предусмотрительности Утюга, отправившего их к чёрту, вся операция пошла прахом.
Сын, кстати, оказался весьма честным и благородным человеком, чего не ожидаешь от людей, обладающих такими деньгами и властью. Впрочем, молодо-зелено, возможно, ещё пооботрётся, станет таким, как все. Короче, каждый выживший получил очень хорошую награду. И если я говорю «очень», значит, знаю, о чём идёт речь. Кроме того, парень выплатил деньги родственникам погибших.
Самое удивительное, Утюг-младший долго и подробно расспрашивал каждого о путешествии, и его физиономия отражала, как бы это назвать, заинтересованность. Интерес, в крайней степени. Самойлов, поморщившись, пояснил, что «ётить, молодой дурак успел сунуться во все долбанутые места шарика и теперь ищет новых приключений на неспокойную жопу». Ну, не знаю, мне двух раз хватило.
Но, очевидно, сынуля таки лелеял некие планы то ли на новое путешествие, то ли на результаты исследований образцов из Бездны. Теодору он выделил ту самую лабораторию, где прежде произвели мерзость, парализовавшую меня. Самойлов сохранил место начальника охраны, а я…
Точнее, мы.
Оказывается, ещё перед началом нашего погружения служба охраны Утюга выкрала Ольгу и придумала сложную схему, согласно которой жена уехала в турне по планете. Ну, типа я расщедрился из своей первой «премии». Турне будет продолжаться как минимум месяц, поэтому шум пока никто поднимать не станет. А после Самойлов обещал что-нибудь придумать. Кстати, козёл не испытывал ни капли угрызений совести и совершенно спокойно пояснил, что конкретное предложение казалось самым мягким из предложенных.
И всё-таки мы…
Утюг-младший почти что силой вынудил меня поселиться на территории усадьбы отца. Для этого он выделил неплохой двухэтажный особняк, раньше предназначавшийся для ВИП-гостей. Малой определили пару элитных нянек и даже открыли специальный накопительный счёт. Кажется, хоть у кого-то, но присутствовало некислое чувство вины. Надо же, какие неиспорченные люди ещё попадаются!
Ладно, вернёмся к нам.
Сначала я не обратил внимания, но стоило добраться до цивилизованных мест, как меня взяли под плотную опеку. Помоги то, давай поговорим, пошли забухаем. Пару раз переспали, чего уж скрывать. А стоило поселиться в новом жилище, как Вобла появилась на пороге и, осмотревшись, заявила, что она вполне согласна тут жить. И пока я стоял, разинув рот, деловито приказала подопечным Самойлова забросить внутрь её барахло. И это при живой-то супруге!
У меня имелось сильное подозрение, что наше совместное проживание – ещё один хитрый финт то ли Самойлова, то ли Теодора, зачем-то страхующих мою задницу. Однако тощая воительница ничем в своём поведении не подтверждала эти подозрения. Трахалась она, как безумная, пыталась что-то готовить на кухне, едва не до драки с кухаркой, и часто игралась с малой. Лицо у неё при этом было… Короче, думаю, если кто-то ещё раз решит похитить мелкую, то разом потеряет все жизненно важные органы.
Вот, как-то так.
…Окончательно проснувшись и сообразив, где нахожусь, я приподнялся на кровати и посмотрел по сторонам. Огромное окно, сквозь неплотно закрытые жалюзи видно пролетающие снежинки. Вряд ли звук пришёл с улицы: такая изоляция – и взрыв не услышать.
Я посмотрел в другую сторону. Невзирая на поистине исполинские размеры кровати, Вобла предпочитала спать, прижимаясь ко мне, точно я мог защитить неистовую амазонку. Женщина не спала и смотрела на меня.
– Что? – тихо, но отчётливо спросила она.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Что-то слышал. Может, малая?
– С ней Зина. Ложись и спи.
– Всё равно нужно сходить. По делам.
Она улыбнулась.
По делам сходить не получилось. Уже взявшись за ручку двери, ведущей в коридор, я сообразил, что слышал тихий всплеск. А сообразил потому, что звук повторился. Теперь громко, словно за дверью находился какой-то водоём.
Покрываясь гусиной кожей, я повернул ручку и потянул дверь.
«Коридор, – сказал я себе. – Там просто коридор».
Хренушки! Проём открывался в огромную тёмную пещеру, большая часть которой оказалась погружена в непроглядный мрак. Из тьмы свисали копья чёрных сталактитов, рыдающих тонкими струйками какой-то жидкости. Под ногами оказался каменистый склон, уходящий к небольшому круглому озеру, казалось наполненному чернилами.
На берегу водоёма сидели трое спиной ко мне. Все трое – женщины. И, чёрт возьми, им не было нужды поворачиваться, чтобы я узнал каждую! Ольга, Оксана и Диана. И ещё я тут же понял, почему вижу именно их.
С противоположной стороны озера медленно наползал сизый туман, постепенно скрывая под своей пеленой и непроглядную влагу, и камни вокруг. До того, как мгла проглотит троицу, оставалась пара минут – не больше.
– Помоги нам, – донёсся тихий голос. – Помоги!
– Забери нас, – другая. – Забери отсюда!
Туман уже добрался до ног женщин и начал превращать троицу в смутные силуэты.
– Спаси! – донёсся последний отчаянный зов, и внезапно сизое полотнище стремительно покатилось вверх по склону. Чёрт, мгла явно стремилась добраться до двери.
Вскрикнув, я отшатнулся и захлопнул дверь. Кто-то стоял за спиной, и в диком ужасе я обернулся. Честное слово, я ожидал увидеть жуткое чудовище с распахнутой пастью и пылающими глазами.
Вобла, в короткой ночной рубашке, пристально смотрела через моё плечо на закрытую дверь. Потом перевела взгляд на меня.
– Придётся вернуться, – тихо сказала она. – Ничего не поделаешь.
– Придётся, – тоскливо сказал я. – Придётся…
