В ладони оказались два ребристых яйцеобразных предмета, позвякивающие металлическими колечками друг о друга. Это были гранаты.
– Честно говоря, – пояснила Вобла, – таким придуркам я никогда в жизни не давала бы ничего опаснее кухонного ножа. Однако приказ есть приказ: Емеля приказал дать каждому лоху по две гранаты. Получай и отваливай. Гляди не отстрели себе яйца.
Получи я такое количество оружия в какой-нибудь другой ситуации, был бы на седьмом небе от счастья, а сейчас, нагруженный десятками килограммов хренегознаетчего, я ощущал себя вьючным ишаком, которому на шею повесили подобие колокольчика – дополнительную обузу. Автомат на каждом шагу раскачивался и периодически весьма неприятно лупил по рёбрам. Так мы ещё не начали двигаться!
Пока я пытался обуздать непослушную машинку, прижимая её локтем к пузу, происходила дальнейшая раздача слонов солдатам и революционным матросам. Инструктаж каждого (с точки зрения гружёного ишака) отнимал излишне много времени, особенно когда некоторые задавали дополнительные вопросы, относительно употребления автомата и гранат. Один из учёных, самый маленький по росту и тонкий в кости, как девочка, дольше всех допрашивал Воблу своим едва слышным голосом. Гранаты он опасливо держал на расстоянии от себя так, словно уже повыдёргивал из них кольца.
Теодор, который со Зверем рассматривал извлечённые из пластикового пакета карты, неодобрительно поглядывал на инструктируемых, время от времени бросая взгляд на часы. Судя по всему, мы начинали выбиваться из его графика. А это, насколько я помнил его объяснения, было чревато ускорением темпа нашей ходьбы.
Так оно и вышло. Стоило последнему навьюченному учёному получить колье а-ля Калашников, как листы карты были уложены на место, а Теодор, поправив ремень автомата, висящего на плече, не говоря ни слова, зашагал по тоннелю. На его угрюмом лице застыло выражение крайней сосредоточенности и даже решимости. Такую морду обычно делают герои американских блокбастеров, перед тем как надрать задницы всем главным злодеям. Но в этот раз все злодеи (а как их иначе называть?) были заодно с супергероем (если его можно так наречь) и сразу начали орать на нас, заставляя в быстром темпе шагать следом за предводителем дворянства. Справедливости ради, следует отметить: все они тоже не остались без поклажи, разве их тюки были несколько меньше наших.
Вобла и Круглый, распихав идущих, заняли свои места по обе стороны от Емельяновича, который, единственный из группы, шагал ненагруженным. Руки парочки лежали на оружии так, словно оба были готовы сразу открыть огонь. Зверь и Швед, напротив, отстали и теперь замыкали вереницу навьюченных людей, обмениваясь какими-то малопонятными фразами. Из этой невразумительной болтовни я уразумел только одно: если нас кто-то атакует, то всем будет моментальный амбец с немедленной раздачей обуви белого цвета. Правда, при этом Швед непрерывно хихикал, поэтому сказанное могло оказаться лишь шуткой двух профессиональных наёмников.
Поскольку чаще всего я смотрел себе под ноги, то обратил внимание, что постоянно ступаю по странным поперечным бороздам, словно кто-то проехался по тоннелю на тракторе с единственной гусеницей шириной во весь коридор.
Желания да и сил поднять голову у меня не было, посему лишь время от времени я смотрел на стены, источающие слабое зеленоватое свечение и какую-то отвратительную слизь, напоминающую сопли. Зрелище было на редкость отвратительное, и я опять опускал взор, «любуясь» неизменными рубцами на полу.
Поначалу я без напряжения выдерживал заданный темп, однако чем дальше мы продвигались по маршруту, тем сильнее ремни заплечного мешка врезались в плечи, и это ощущалось даже через куртку, свитер и рубашку. Ко всем прочим неприятностям добавилась ещё и вода в сапогах (ни разу не дырявых, да?), которые громко чавкали при каждом шаге, вызывая, неизвестно почему, совершенно непристойные ассоциации. Это плюс чёртов автомат, продолжающий штурмовать грудную клетку, выводило из себя, мешая воспринимать окружающее хоть каким-то нормальным образом.
– Интересно, где это мы находимся? – пробормотал, задыхаясь, кто-то рядом со мной, и не успел я повернуть голову, как он продолжил: – В своё время я неплохо изучил пещеры мира и сам пару раз побывал в Крыму.
– Ну и что? – недружелюбно осведомился я у Юрика, шагавшего рядом, скрюченнего под тяжестью огромного рюкзака.
– Очень странно, но я не могу определить материал, из которого состоят стены, – прохекал доморощенный исследователь пещер, – первый раз вижу такой минерал. И вообще, откровенно говоря, больше всего он напоминает нечто искусственное.
– Угу, угу, – кивал я, представляя себе мягкий диван, телевизор и, самое главное, себя на диване перед телевизором.
Сначала я сброшу грязное барахло, потом полезу в горячую ванну, у-ух! Где-то призрачно маячила бутылка… нет, две холодного пива. Лучше всякого секса…
Когда я осознал, что всё это существует лишь в моём воображении, стало ещё хуже. А вода в сапогах продолжала чавкать! А на рёбрах мало-помалу образовывались болезненные шишки! И рюкзак становился всё тяжелее! Ёлы-палы…
Этот полунищий учитель в одежде из секонд-хенда всё молол и молол свою чушь. Чёрт, ко всем неприятностям добавилась ещё одна, в лице Серёги, который тоже горел желанием побеседовать со мной. Я повернул голову, испытывая дикое желание послать спутника на хрен. Почему никто не хочет оставить меня в покое?
Хорошо хоть, у него оказалась более удобоваримая тема для разговора. Непрерывно подбрасывая свой асимметричный тюк, он заговорщически подмигнул.
– Знаешь, я присмотрелся к этим парням, – мотнул он головой на учёных, понуро семенящих следом за Теодором и его телохранителями. – Ты не поверишь. Вон тот, щупленький, – баба. Сначала думал – показалось, а потом – нет, ни фига. Губы накрашены, в ушах серёжки и на морду ничего себе. А жопка кругленькая, есть за что подержаться.
– Надеешься, у тебя будет для этого время и возможность? – спросил я, разглядывая объект Серёгиного интереса. Хм, задница действительно не мужская. Как это я проглядел? – Предполагаю, к концу дня ты будешь лежать пластом.
– Главное, пусть перец не ложится, а там поглядим, – хохотнул Сергей.
Юра посмотрел на него недоумённо и даже неприяз ненно.
– Не понимаю, как вы в подобной ситуации можете вести разговоры на подобные темы? – выдохнул он в конце концов и тяжело вздохнул. – Мы находимся в таком странном месте, после таких поразительных событий, а у вас одни женщины на уме.
– Лучше обсуждать баб, – буркнул я, желая им всем провалиться в преисподнюю, – чем трындеть о всякой ерунде. И без того фигово, а тут ещё ты со своими странностями… Хочет парень засадить – флаг ему в руки!
Получив столь грубую отповедь, Юра сразу отстал и теперь шагал позади, что-то бормоча себе под нос. Сергей, наоборот, ускорил шаг, намереваясь, очевидно, догнать объект своего вожделения и завести с ним разговор, предшествующий исполнению сокровенного желания.
Честно говоря, я был только рад этому, поскольку одиночество позволяло отвлечься от всех этих впердоливаний в странных пещерах и вернуться в мир горячих ванн и запотевших пивных бутылок. Правда, бутылки периодически трансформировались в водочные, соседствуя с горячими пельменями.
