Я попытался сказать, чтобы кто-нибудь подошёл, но это оказалось бессмысленным сразу по нескольким причинам. Во-первых, рядом и так присутствовала куча народу, подо мной натужно хрипел Самойлов, около стены подёргивал ногой Хробанов, над которым Лифшиц проделывал некие загадочные пассы, отдалённо похожие на ритуалы Вуду, а совсем рядом сидели, испуганно вытаращив глаза, Ольга, Валя и серый, как мышь, Лаврентьев. А во-вторых, я не мог сказать ни слова, потому что горло перехватило, словно жгутом.
Ольга увеличила и без того анимэшные глаза и, выставив палец, истошно завопила. Лаврентьев хлопнулся на жопу и попытался отползти. При этом умудрился сшибить Ивана Ивановича на Сергея Николаевича. Жена захлебнулась криком, и в наступившей тишине я медленно поднялся и наступил на нос Самойлова. Потом с полным равнодушием (я не бравирую) посмотрел на розочку из щупалец, в центре которой светились …надцать глаз, и нажал на выступ рядом с люком.
Тихо щёлкнув, крышка люка встала на место, а вот моя персональная улетела в тёплые края. Кажется, сознание, выключаясь, тоже издало лёгкий щелчок. Всем спать.
Впрочем, счастливое блаженство продлилось недолго. Всегда найдутся безжалостные и завистливые люди, которые не могут спокойно смотреть на человека, безмятежно пускающего слюни в окружении полного хаоса и анархии. Они тотчас принимаются хлестать счастливчика по щекам, отливать водой и делать прочие мерзости, возвращающие сознание в дурацкое тело.
Короче, я очнулся от того, что меня лупили по мордасам, сжимали кончик носа и большой палец. Может, кому-то просто хотелось развлечься. Но их усилия не прошли даром: я открыл глаза, сказал: «Б…дь, какого х…я?» – и даже сумел самостоятельно сесть. Ух ты. Сколько вас, реаниматоров гадских! Даже наша Лунная охотница решила поучаствовать. Готов поспорить, именно она делала сливку.
– Очухался, – констатировал Самойлов и потрогал свой синий нос. – Это хорошо. Хоть что-то хорошо.
– Ну, я бы не стала так категорично относить это к положительным факторам, – фыркнула супруга преступного авторитета и отошла к Паше, щеголяющему исцарапанной физиономией и повязкой на правой руке. – Такой дерьмовый проводник мне попадается первый раз.
– Не слушайте её. – Хробанов напоминал белый призрак с чёрными кругами вокруг красных глаз. – Думаю, если бы не вы, нам не удалось бы избежать гибели.
– Угу, – хмыкнул Самойлов. – Здорово у тебя получилось: на нос мне – топ, люк – хрясь и с копыт – хлоп. Работаешь, как часы!
Оля бросилась мне на шею. Надо же! Валентина показала большой палец и как-то двусмысленно подмигнула. Впрочем, мне по-прежнему было не до флирта, хоть организм и начал мало-помалу возвращаться к норме.
– Как дела вообще? – поинтересовался я. – До хрена народу сковырнулось?
– Не поверишь, – Самойлов опять притронулся к распухшему носу и поморщился, – но только те двое, которым вначале оторвали башку. Остальных знатно покоцали, но жить будут.
На языке вертелось: «Долго ли?», но я решил пообождать с сарказмом, не тот случай. Потом осторожно избавился от обнимашек супруги и поднялся. Ну что же, пещера очень напоминала ту, где мы с Оксанкой… В общем, ту. Но имелись определённые нюансы.
В этой наблюдались три дырки в полу. Каждая приблизительно метрового диаметра. Края провалов защищала какая-то дрянь типа колючей проволоки, но такой забор не помешал бы какому-нибудь идиоту рухнуть вниз или, наоборот, выползти снизу очередной пакости. Пара бойцов изображала исследователей, высвечивая колодец лучом фонаря. Судя по постным физиономиям, занятие было не очень продуктивным.
– Что я скажу родителям? – Лаврентьев держался за голову так, словно боялся её потерять. – Даже тел с собой не взяли! Полиция…
Самойлов посмотрел на него, как на дурака, тяжело вздохнул и отвернулся. М-да, а если бы придурок из похода притараканил оторванные головы, то родителям погибших тут же полегчало бы!
– Самая трудная часть дороги, мне кажется, закончилась? – бодро поинтересовалась Валя, и в её голосе просто звенела надежда на положительный ответ. – Да?
Хробанов глухо кашлянул, а Лифшиц принялся тонко и противно хихикать. Смеялся он ровно до того момента, пока я не начал пристально рассматривать его щербатую физию и бегающие глазки.
– Виктор Семёнович, – тихо попросил я, – попробуйте вежливо и тактично объяснить всем, что всё произошедшее – только цветочки. Дальше пойдут сплошные ягодки, арбузы, дыни и тыквы. В прошлый раз у нас, например, в тоннеле никто не загнулся.
Самойлов кивнул и, встряхнувшись, отправился в большой зал для «тактичного разъяснения». Начало его выглядело так: «Вы думаете, это был п…дец? Нет, п…дец вас ждёт впереди».
– Давайте пожрём и немного отдохнём, – предложил я. – День выдался сложный, следующий ожидается ещё сложнее, а спокойных мест здесь попадётся не очень и много.
Все достали какие-то специальные термоматрасы и положили у стен. Сладкая парочка интеллектуалов отправилась в общий зал, опасливо поглядывая на ребристый люк с изображением жуткой волосатой физиономии. В «отростке» остался я с женой, Валентина, то ли нечаянно, то ли нарочно нервирующая Ольгу, и Лаврентьев с примкнувшей к нему совсем зелёной и напрочь перепуганной девицей. Мамзель он называл Марусей.
Не уверен насчёт остального, но хоть еда в этот раз оказалась гораздо лучше. Пластиковые коробочки, самостоятельно разогревшись, явили на свет привычную китайскую лапшу с кусочками соевого мяса, которые я и употребил во мгновение ока. Потом мы пили сладчайший чай из термоса и наблюдали за цирком. В общем, подражание тому эпизоду из «Властелина колец», когда один из хоббитов уронил в колодец какую-то хрень. В этот раз хоббитом оказался здоровенный мужик в бронежилете, а хренью – охапка пустых пластиковых коробок. Самойлов взял на себя роль Гэндальфа и, брызгая слюной, угрожал сбросить дегенерата следом за тарой.
Сценка выглядела настолько по-домашнему мирно, что меня стало клонить в сон. Я уже принялся утаптывать местечко для ночлега, когда выяснилось, что дамы с обеих сторон вовсе не разделяют моих чаяний сдаться на милость Морфея. Они как бы даже приготовили пару миллионов неотложных вопросов, на которые я должен, кровь из носу, ответить.
– Э-э, спать! – Я прищурился. – Никто не устал?
– Спать не срать, можно и обождать, – переиначив некогда сказанное Воблой, откликнулась Ольга. – Давай-ка ещё раз поведай, что здесь есть, чего следует бояться, а чего нет.
– Бояться нужно всего, – совершенно честно ответил я, наблюдая, как белобрысая Маруся усердно делает вид, будто её ничуть не интересует наша беседа. – Честно говоря, я посоветовал бы шарахаться от каждого камня, если он выглядит хотя бы слегка необычно. Это, конечно, не гарантирует, что голова останется на месте, но шансы на выживание значительно увеличит.
– Хорошо, убедил, – по-хозяйски хлопнула меня по колену Валя. Это вызвало физически ощутимую волну недовольства с другой стороны. – Боимся всего. А вот что тут самое страшное? Ну, от чего стоит удирать без оглядки?
