А я забираю своих казачков и бегу по оставшимся адресам. Похоже, часть бандитов решила до утра не дожидаться и отправилась на охоту. А чтó это сволота может натворить, ты уже видел.
– Понял, Андрей Иннокентич, – кивнул вахмистр, – всё исполню.
– На конь! – рявкнул Андрей, и казаки заторопились на выход.
Конный отряд Андрея галопом нёсся тёмными улицами тревожно затихшего города. Андрей решил проверить все четыре адреса, полученные у говорливого уголовника. Первым был богатый двухэтажный дом. Он встретил казаков слепыми окнами, распахнутыми дверьми, перевёрнутой мебелью, разбросанными вещами и уже остывшими трупами жильцов. В спальне обнаружили тело престарелого мужчины. Он был привязан к стулу. Старика жестоко пытали. Рядом на широкой кровати лежало мёртвое, истерзанное тело молодой женщины, видимо, жены или дочери хозяина дома.
– Не успели! – мрачно проговорил Андрей и скомандовал: – По коням!
На двух последующих адресах картина повторилась. Единственным отличием было то, что к трупам хозяев добавились тела прислуги. И только на четвёртом ждала удача.
Это был дом городского судьи. Он располагался на значительном удалении от трёх предыдущих адресов, что, вероятно, и задержало бандитов.
Под завязку нагруженные награбленным скарбом, они только что проникли в дом. В прихожей, с прорубленной топором ключицей, привалился к стене ещё не старый мужчина. По одежде – слуга. Китаец уже отходил. Видимо, бандиты подумали, что убили его, а может, просто не стали отвлекаться на уже не опасного для них слугу.
По уже отработанному сценарию, в спальне с кляпом во рту, испуганно вращая глазами, сидел привязанный к стулу хозяин. Возле него на корточках возился урка и, с трудом подбирая китайские слова, что-то выспрашивал. В это время два других отморозка, распяв на супружеской постели бесчувственное тело супруги хозяина, со знанием дела привязывали её руки и ноги к спинкам кровати. От их действий халат женщины задрался, и уроды глумливо смаковали подробности её оголившегося тела. В углу комнаты топтался огромный верзила, у ног которого в голос ревели двое по рукам связанных детей. На их головы были надеты пыльные мешки, поэтому трудно было определить возраст, но судя по плачущим голосам, не больше семи-восьми лет.
Ворвавшись в дом, Андрей выхватил трофейную катану и приказал перекрыть все выходы. Часть людей отправилась прочёсывать соседние помещения, а остальные бросились за Андреем на второй этаж. Навстречу ему пятился один из грабителей. Он только что вытащил из комнаты громоздкую и, видимо, очень тяжёлую позолоченную статую китайского дракона. Андрей с ходу рубанул бандита по шее. В этот удар он вложил всю накопившуюся за последние часы злость и ненависть к бандитам. Острый, как бритва, клинок, практически без усилия снёс урке голову. Кровь фонтаном брызнула на стены и потолок коридора, а тело уголовника под тяжестью украденной статуи завалилось вперёд.
Казаки, разбившись попарно, стали проверять все комнаты на этаже. Не дожидаясь их, Андрей бросился к двери, за которой слышался детский плач и неразборчивый бубнёж. Распахнув дверь ногой, он ворвался в комнату, на ходу оценивая обстановку. Здоровый бугай, охранявший детей, бросил пленников и, широко замахнувшись топором, кинулся на Андрея.
Действуя на отработанном многочасовыми тренировками рефлексе, Андрей ушёл с линии атаки и ударом крест-накрест встретил бугая. Первый удар пришёлся бандиту по руке с топором, и она, нелепо кувыркаясь, отлетела к стене. Второй – прямо в голову. Клинок разрубил височную кость, прошёл через лицо вниз, начисто срезая часть головы, как кочан капусты. Однорукое, обезглавленное тело бандита ещё несколько секунд удерживалось на слоноподобных ногах, но вот они подогнулись, и бандит завалился на привязанного к стулу пленника. Уголовник, сидевший на корточках, моментально сориентировался. Оценив, что окружающая обстановка становится для него неблагоприятной, он с места прыгнул в окно. Звон разбитого стекла и громкий болезненный вскрик под окном сменились грязной бранью и звуками нескольких глухих ударов.
В комнату ворвались другие казаки. Бандиты на кровати затравленно озирались. Заискивающе улыбаясь казакам, они стали, пятясь, сползать с постели.
– Что там? – выглянул в разбитое окно Андрей.
– Порядок, ваш бродь. Взяли субчика.
– А что там за крики?
– Да это ваш бегунок ногу сломал.
– Сам или помогли?
– Сам.
– А чего вы тогда так матерились, что даже у меня уши чуть не завяли?
– Так этот гадёныш обделался. Может, со страху, а может, от боли, кость-то из ноги, почитай, на ладонь вылезла.
– Ничего, нога ему теперь ни к чему. А что сломал, хорошо. Пусть свои последние часы в дерьме проживёт, он к этому всю свою поганую жизнь стремился. Пакуйте засранца! – распорядился Андрей. – Иван, – обернулся он в комнату, – развяжите хозяев и уведите детей, там снимите мешки. Да, пусть кто-нибудь посидит с ними, пока родители оклемаются. Санька! Одного бандюка не хватает. Обыщите всё вокруг.
Волчок, захватив помощников, приступил к тщательному прочёсыванию дома. Вскоре бандит отыскался. Оказывается, он осваивал нужник, а когда услышал голоса казаков, обыскивающих дом, решил затаиться. Это ему не помогло, он был обнаружен и вытащен на белый свет.
– Ваш бродь, последнего нашли. В нужнике прятался.
– Ещё один засранец, – усмехнулся Андрей. – Молодцы! Санька! Обратную дорогу найдёшь?
– Обижаете, ваш бродь.
– Тогда оставь мне Петра и ещё трёх человек. А сам забирай бандюков, всё, что они награбили, и вези к вахмистру. Я останусь здесь до утра, вдруг ещё кто пожалует. Скажи Иванычу, чтобы прислал сюда доктора. Тот должен быть в борделе. Его ещё при мне к раненому вызывали. Похоже, тут, – Андрей кивнул на хозяина дома, который зажал руками голову, раскачивался из стороны в сторону и тихо подвывал, – без врача не обойтись. Да и слуга внизу может до утра не дотянуть. Вот ещё что! Вахмистру скажи – в кабаке забаррикадироваться, никого не впускать, самим никуда не отлучаться. Утром приеду – разберёмся. Если от генерала будет посыльный, пусть едет сюда, в дом городского судьи. А сейчас, пока не уехали, трупы из дома выбросьте и сложите во дворе, завтра наверняка полиция заявится. Всё, иди.
Дождавшись, когда из дома вынесут последний труп, Андрей поднял с пола подушку и заткнул ею разбитое окно.
– Петро, как наши уедут, ворота и двери на запор. Выстави охрану. Доктора привезут – впустишь. Да, глянь, может, что пожевать найдёшь, а то с утра ни крошки во рту не было.
Немногословный Петро молча кивнул и вышел из комнаты.
Глава 40
Андрей прикрыл покрывалом освобождённую от верёвок, но ещё не пришедшую в себя жену судьи, и пошёл искать воду. Кувшин с холодной водой обнаружился на этом же этаже, в туалетной комнате.
– Надо же, а дом-то с удобствами, – удивился Андрей и понёс кувшин в спальню.
