Дрожь новой волной прошла по всему телу от его касания. Мои силы ушли на то, чтобы не поцеловать его, и я видела спасение в своей обездвиженности.
— Зоя… — простонал он, не поднимая головы. — Поцелуй меня. Пожалуйста! Как в тот раз, в клубе. Помнишь?
Я качнула головой, отрекаясь от ноток мольбы в его восхитительном голосе.
— Я так хочу твои губы!..
Его дыхание создавало мурашки на моей коже, учащало пульс, превращало кровь в бурлящий поток огненной реки.
— Я очень тосковал по тебе, Зоя! Уже устал тосковать…
— Не нужно, прошу тебя! — уже заклинала я, понимая, что это очередная мука для меня и, кажется, для него тоже. — Остановись, пока не поздно!
Себастьян поднял руку, и его пальцы погрузились в мои волосы. Он приподнял голову с моего плеча и посмотрел на меня. Горячий рот аристократа соблазнял мои губы, а медовые глаза обнажали без рук.
— Помнишь, я тебя просил о том же? — горечь в его голосе смешалась с соблазном. — В тот вечер ты сказала, что уже поздно. Как ты была права!
— Себастьян, не делай этого. Пожалуйста! — упрашивала я вразрез со своими желаниями.
— Я знаю, что не должен, — прошептал он, прижимаясь ко мне бедрами еще ближе и обхватывая рукой лицо. — Но ты забрала мои силы. Ты — моя слабость, Зоя!
Надавив большим пальцем мне на подбородок, он раздвинул уже податливые губы. Себастьян, склонив голову на бок, тихо застонал, настойчиво погружая язык в мой рот. Не спеша, но властно, он завладел моими губами, собой вдавливая меня в стену.
Я запретила себе шевелиться. Запретила прикасаться к нему. Запретила наслаждаться им.
Но предательски восприимчивая натура изнывала без него все это время. Я словно переместилась из реального мира в свой собственный личный рай, который назывался его именем.
Запах Себастьяна дурманил разум, вытесняя из головы все мысли. Гордость, обида, рассудительность — все куда-то испарилось. Был только он, я и наш поцелуй. Головокружительный. Страстный. Вырывающий из действительности, лишающий сознания и понимания реальности.
И я покорилась.
Словно почувствовав мое поражение, он отпустил мои руки и обнял за талию. Сопротивления не было. На него просто не осталось ни сил, ни желания. Все это время, наполненное долгими минутами и секундами, каждой клеточкой моего существа, я хотела быть с ним. И вот теперь я позволила этому желанию завладеть собой.
Хотя разве позволила?..
Но я уже ответила на его поцелуй. Услышала, как он снова застонал и сильнее притянул к себе. Словно сумасшедшая, я трогала плечи, грудь, руки Себастьяна. Его тело — сильное и мужественное — лишало меня этого мира.
— Ты восхитительная, малышка! — услышала я его шепот.
Он скользнул рукой с моей талии под свободную рубашку. Провел горячими пальцами по животу вверх и накрыл ладонью мою правую грудь.
Я еще сильнее задрожала и ухватилась за ворот его куртки.
— Зоя… Малышка, — постанывал он мне в губы, синхронно кусая их и лаская. — Позволь мне увезти тебя, пожалуйста! Я так хочу тебя!.. Черт возьми, как же я хочу тебя, Зоя!
Я понимала это. Так же отчетливо, как и то, что и я хочу его.
Чувство, будто я стояла на краю пропасти, которая соблазняла своим мраком и неизвестностью. Я все сильнее хотела туда проникнуть, жаждала изведать ее глубины и ощутить себя на дне ущелья «Себастьян Эскалант».
Но прыгнув в эту пропасть, я назад уже не выберусь.
— Нет, Себастьян! — выкрикнула я и оттолкнула его, когда мое одурманенное сознание переработало сказанные слова.
Он, пошатываясь, сделал несколько шагов назад и взирал на меня из-под сдвинутых черных бровей. Его губы припухли от нашего поцелуя и казались еще выразительней. Огорчение в его глазах читалось беспрепятственно.
Себастьян пытался уравновесить свое дыхание. Я делала то же самое и старалась очистить разум от губительной жажды продолжения.
Пазл этой ситуации, состоящий из его слов и действий, складывался в одно слово — «похоть». Я для него лишь «кукла». И отличало меня от его бывших лишь слово «нет».
Жалкие слезы обиды выступили на моих глазах, и я отчаянно пыталась незаметно сморгнуть их.
— Ты хочешь от меня только одного, — вскинула я, вскидывая подбородок, вопреки горящим от его поцелуя губам. — Но я не готова быть для тебя ночной забавой! Моя гордость сильнее похоти, Себастьян! Я не…
— Зоя!.. — он шагнул ко мне, но я вскинула руки вперед, останавливая его.
— Нет! — мои ладони дрожали под стать голосу, но я продолжила.
— Ты нужен мне, но не так! Я хочу большего, Себастьян! Хочу любви. Твоей любви! Хочу отношений с тобой. Хочу будущего с тобой… Моя прямота ошарашила его. Он даже не успел это скрыть.
Я выдохнула и, дрожа, готовилась сказать самые бесстыдные слова, но самые важные. Я намеривалась сказать то, от чего зависела целостность моей души и покой моего сердца.
— И если ты не готов дать мне этого, то уходи сейчас и оставь меня в покое. Навсегда!
Вот он — решающий момент. Я гордо взирала на парня, которому только что сделала унизительное предложение. Себастьян Эскалант сжал руки в кулаки и отвел глаза цвета меда и заката:
— Прости! — резанул мой слух его горький и болезненный отказ.
— Я не могу.
Миг, и он развернулся, уходя в темноту улицы.
Предчувствуя, что не вынесу вида уходящего Себастьяна, я зажмурилась и запрокинула голову к ночному небу.
Все. Конец так и не начатой истории. Я пыталась ее начать, а закончил он. Даже не заметила, когда начала плакать. Слезы, беззвучные и горячие, стекали по моим щекам. Ноги подкосились, и я уперлась ладонями в стену за спиной, чтобы не упасть.
Жалость к себе съедала изнутри. Да, я жалкая и слабая. Разве такая нужна великолепному Себастьяну?..
— Зоя… — его призрачный голос разрушил мое одиночество.
Я вздрогнула и открыла глаза, уверенная, что это видение моего затуманенного рассудка. Но нет. Напротив меня стоял он. Его лицо выражало мрачность. Себастьян смотрел прямо мне в глаза своим горящим взором. Робкая надежда заставила меня отстраниться от безразличного бетона.
— Я… женат, Зоя! — выдохнул он.
Словно удар в спину. Нет, мне послышалось. Не может быть! — Что?.. — прошептала я.
— Я женат, Зоя, — отчетливее повторил он, будто вонзая нож в самое сердце.
Не верю! Не верю… Не верю!!!
Его лицо расплылось из-за пелены слез. Я быстро проморгала их, желая видеть его глаза.
— Не понимаю… — мотала головой я, словно отрекаясь.
В моей груди образовался ком, сгусток боли, который стал быстро разрастаться, обещая разодрать меня, вырываясь наружу. В тщетной попытке унять боль, я прижала ладонь к грудной клетке. Дышать невероятно трудно…
