— Как твои дела, Зоя?
Мой жаждущий взгляд скользнул по его фигуре снизу вверх. Черный смокинг с таким же тонким галстуком на фоне белой рубашки сидел на нем безупречно. Приталенный пиджак отчетливо выделял завидную ширину его плеч и узкую талию.
Ах, дьявол, как же он красив! Так, спокойно! Дышать, главное дышать равномерно и не спеша. О, господи, как же сложно дышать рядом с ним!
— Нормально. И… мне пора! — я решилась на побег, так как кислородного запаса в легких становилось все меньше.
— Зоя? — он перегородил мне путь. — Я хочу поговорить с тобой! — гипнотизирующий голос звучал над моей головой.
Осторожно подняв глаза, я спросила:
— О чем?
И зачем я смотрю на его лицо?! Зачем запретно наслаждаюсь его взглядом?! Зачем впускаю в себя понимание, что безгранично истосковалась по нему?!
Его глаза опустились. Вдох-выдох. И они снова смотрят на меня.
— О нас.
Та-а-ак! Пора уносить ноги. Очень и очень быстро!
— Нет никаких «нас», Себастьян. И никогда не будет. Извини, но меня ждут!
Круто развернувшись, я скрылась в толпе. Все, нужно уезжать отсюда и как можно быстрее. Отказываться от Себастьяна на полкапельки легче, когда его нет рядом. А стоя в непосредственной близости с этим запретным и совершенным мужчиной можно потерять голову так же легко, как и совесть, принципы, мораль.
Ах, мама, как же теперь тебя понимает твоя дочь! Как же похожи наши судьбы! Но я сдержу слово, мамочка. Я не совершу твоей ошибки.
Прощаясь с семьей Эскалант, я извинилась за столь ранний отъезд и вышла из особняка. Поежившись от дуновения холодного осеннего ветра, я достала мобильный, чтобы вызвать такси.
Но телефон в моей руке пикнул от входящего сообщения, и я взглянула на экран. «Милая, сейчас к тебе подъедет наш Бенедикт Раблес и отвезет домой. Напиши мне, пожалуйста, как доберешься!»
Я невольно улыбнулась счастью, которое появилось в моей жизни после встречи со Златой.
***
Что может быть больнее: горечь от утраты или разочарование от несовершенных поступков? Глядя на одно и то же событие, можно рассуждать по-разному, долго раздумывать и сопоставлять. Это будет происходить до тех пор, пока не наступит жестокое понимание, что ответ уже не важен. Ведь упущенное время для действия вернуть невозможно.
Именно признание этого и придает самую сильную боль.
Я смахивала стекающие по щекам слезы и презирала себя за слабость. Моя рука с кисточкой умело творила над холстом, почти не осмысленно, но одухотворенно.
Я дышала им. Я творила его. Я страдала из-за него. Я рисовала Себастьяна.
Взмах один, второй, третий, сто двадцать шестой… И на меня уже смотрели суровые глаза цвета расплавленного золота. Его сдвинутые брови создавали складочку над переносицей, а ямочка на подбородке делала уникальным.
Я не могла изгнать его из своих мыслей. Он вошел в мою жизнь и остался там, словно обрел свое положенное место. Место в моем сердце.
Всхлипывая и утирая слезы рукавом синего свитшота, я сделала пару шагов назад, чтобы взглянуть на доказательство трехчасового помешательства Себастьяном. На его очередной портрет.
Черный смокинг, руки в карманах, голова чуть вздернута, и надменный взгляд взирает на зрителя. Он смотрит оценивающе и властно. Он — владыка своей жизни, которая задевает другие судьбы.
Дверной звонок нарушил мои тягостные раздумья.
Я взглянула на часы. Десять вечера.
Не иначе как Николас принес мне обещанный конспект. Но почему он не воспользовался мобильным?..
Звонок, оповещающий о приходе гостя, повторился и на этот раз затянулся. Я спрятала законченный портрет Эскаланта, накрыв черной тканью. На ходу посмотрела на свое отражение в зеркале и, убедившись, что выгляжу не сильно заплаканной, я быстро пошла к двери.
— Николас, я слышала с первого раза… — начала я, но тут же застыла, увидев перед собой совсем не однокурсника.
— Николас?! — скривившись, пробормотал Себастьян Эскалант, отнимая руку от звонка и опираясь на дверной косяк. — Так дерьмово меня еще не называли!
— Что… что ты здесь делаешь?! — ошеломленно выдохнула я, наполовину уверенная, что это мое воспаленное воображение.
— Пришел поговорить! — прорычал он. — Но, оказывается, срываю твое свидание с этим чертовым милахой!
— Ты пьян? — я всматривалась в его подозрительно поблескивающие глаза, ослабленный галстук и расстегнутый смокинг.
— Слегка, — приуменьшил он и попытался открыть дверь шире, чтобы попасть внутрь.
О, только не это! Пьяный Себастьян Эскалант наедине со мной?! Подавляя внутреннее возбуждение, я резко захлопнула дверь, но что-то не дало ей закрыться.
— Твою мать! — вскрикнул он, и я поняла, что ударила его по пальцам со всей силы. — Как же больно-то!..
Только бы не сломала! Я испуганно распахнула дверь, и он, пользуясь моим раскаяньем, проник в квартиру.
— Себастьян! — закричала я, глядя на то, как он держит ушибленную руку и прислоняется спиной к закрытой двери. — Немедленно уходи!
— Эй, ты мне пальцы сломала, а теперь еще и выставить хочешь? — довольно ухмылялся он, что весьма противоречило сказанной фразе.
— В таком случае тебе нужно в больницу! — меня начинал охватывать страх, смешанный с сочувствием от причиненной боли Себастьяну.
— Зачем? Чтобы ты встретилась с этим малолетним неудачником? — он угрожающе двинулся в мою сторону с грацией опасного хищника.
Глава 43
Перелом
Я изумленно смотрела на него и даже не пыталась унять дрожь от дикого прилива адреналина в кровь. Лихорадочно обдумывая план спасения, я отступала назад.
Это что же получается? Я наедине с нетрезвым Себастьяном, ночью, в съемной квартире?! И откуда же мне ждать помощи?!
— Ты ушла, чтобы встретиться с этим Миком?! — горящие глаза Эскаланта выражали силу их владельца.
— Н-нет, — я обогнула диван, так чтобы он оказался между нами. — Я ушла потому, что у меня есть работа и домашнее задание на завтра.
Почему я оправдываюсь? Ответ лежал на поверхности омута моего сознания. Вернее, его олицетворял ценитель крепких напитков, который угрожающе нависал надо мной. Спорить с этим мужчиной даже на трезвую голову очень и очень опасно.
— И его зовут Николас, — успокаивающе продолжала я. — Он должен принести конспект лекции, который одолжил на прошлой неделе. У меня завтра экзамен и…
Себастьян вдруг остановился и склонил голову набок, словно пытался определить степень искренности моих слов. Потом полез во внутренний карман своего смокинга и достал… мой конспект?!
