Я кричала, но рот все еще был заклеен, и крик больше походил на мычание. Я, словно гусеница, пыталась ползти к выходу.
Вой сирен и проблесковые маячки оповещали о скором прибытии полиции. Спасены!
Преступник поднялся на ноги, но Себастьян снова нанес ему пару ударов. Тот увернулся и попытался дотянуться до ножа, который валялся неподалеку. Но вой сирен становился все громче, и незнакомец, отражая удары Эскаланта, стал перемещаться к окну. Пара секунд, и он акробатическим прыжком, разбив стекло, выпрыгнул в него, впуская ветер и ночную прохладу в квартиру.
Только сейчас я заметила тонкий черный канат, тянувшийся откуда-то сверху, будто с крыши, ведь мой этаж последний. Вот так он попал сюда и так же ушел.
Я облегченно закрыла глаза, чувствуя, что сознание вот-вот уйдет из меня.
— Сейчас, малышка! Потерпи, чуточку… — шептал Себастьян с разбитой бровью и губой. Он резким движением сорвал пластырь с моего рта, развязал руки и ноги. Себастьян крепко обнял меня и поднял на руки.
— Спасибо!.. — прошептала я.
По коридору бежали полицейские, направляя на нас оружие. Себастьян встал на ноги вместе со мной и что-то им сказал.
Только я совсем не слышала слов, да и людей почти не видела. Я продолжала прижиматься к своему спасителю и неотрывно смотрела на петлю.
Веревка все так же свисала с потолка и слегка подрагивала от порывов ветра.
Глава 51
После ужаса
— Как он себя назвал?..
— Вы встречались с этим человеком раньше?
— Почему он выбрал именно вас?..
— Вы видели его лицо? Не показался ли он вам знаком?
— Все ценные вещи на месте?..
— Что-то особенное заметили? Татуировки, шрамы, акцент?..
Я уже не понимала, кто именно задавал мне вопросы — журналисты, которые поджидали возле полицейского участка или служители закона. Тысячи чужих слов шумели в моей голове, глаза болели от бликов фотовспышек, а сознание улетело куда-то далеко, даже когда Себастьян забрал меня из больницы.
Его водитель уверенно управлял машиной, пока он обнимал меня на заднем сидении. Голова раскалывалась от жуткой боли. Такое чувство, будто при малейшем движении в нее вонзались шурупы с резьбой и приходили в движение. Врач, проводивший осмотр ушибов, ввел мне в вену успокоительное и пообещал, что скоро мне станет лучше. Он очень настаивал, чтобы я осталась под присмотром медиков, но Себастьян не уступил.
И за это я благодарна ему. Мне становилось легче, когда я закрывала глаза и дышала Себастьяном, прижавшись к его груди. Он гладил мои волосы и спину, бормотал нежные, успокаивающие слова. Я уснула. Сквозь сон почувствовала, как он поднял меня на руки и куда-то понес. Лифт поднял нас на нужный этаж и открыл свои механические двери, впуская в квартиру Себастьяна. Я вдохнула знакомый запах его жилья — прохладный аромат цитруса, древесно-пряного кедра и сладкой корицы.
Аристократ занес меня в комнату, уложил в постель и поднялся, чтобы уйти.
— Себастьян! — я испуганно потянула руку и обхватила его пальцы.
— Пожалуйста, не уходи!.. Мне страшно…
Полминуты он решался, но все-таки шагнул к кровати и лег рядом. Я повернулась к нему, прижалась к его теплоте и уткнулась в шею. Мои губы коснулись его кожи, а глаза закрылись. Только вдыхая его аромат и ощущая его тело рядом с собой, я смогу заснуть.
Себастьян обнял меня и тяжело вздохнул.
***
Я резко открыла глаза и увидела глянец незнакомого потолка, в котором смогла разглядеть свое отражение.
Просторную комнату заливал утренний свет пасмурного дня. Я повернула голову и замерла. Себастьян Эскалант спал рядом.
Он лежал на боку, обнимая меня одной рукой и выдыхая теплый воздух мне в висок. Я скользнула взглядом по спокойному и совершенному лицу, впитывая его черты в свою память. Я неосознанно продумывала детали нового портрета…
Но что это за пластырь над темной бровью и почему появилась запекшаяся кровь на его нижней губе?
События вчерашнего вечера медленно, словно цветные кадры киноленты, всплывали в памяти, и каждое последующее воспоминание все сильнее меня устрашало.
Вечеринка. Винсент. Звонок.
«Я люблю тебя, Себастьян!»
Я закрыла глаза, но видения прогнать не удалось.
Незнакомец. Страх. Нападение. Петля. Драка. Мое спасение.
Нет, все это мне не приснилось. К несчастью.
Мне нужно встать. Я аккуратно сняла с себя его руку, поднялась с постели и спустила ноги на мраморный пол. На мне белый махровый халат, доходивший до пят. Он раздел меня, когда я уснула.
Мои щеки запылали огнем смущения, и, отгоняя от себя пошлые мысли, я осмотрелась.
Я в спальне Себастьяна. Огромная комната, в белом цвете, минимум мебели. Только исполинская кровать, две стеклянные прикроватные тумбочки и камин — все в едином, конструктивном, стиле. Капли дождя стекали по немного запотевшему гигантскому окну. Я уверена, что именно эта стеклянная стена и есть главное украшение комнаты.
Не удержавшись, я подошла к окну и посмотрела на грустное море с унылыми волнами, которые тянулись к серому небу.
Очень подходящая погода!
Все еще смущаясь, я побрела искать ванную. Она оказалась в роскошных серых и зеленых тонах с огромной душевой кабиной, ванной и зеркалами. Единственное, что не вписывалось в это окружение — отражение измученной девушки в стеклянных поверхностях.
Я умылась и потянулась за новой щеткой, которую предусмотрительный хозяин оставил в стаканчике рядом со своей. Освежив рот, я вернула ее на прежнее место и засмотрелась.
Две зубные щетки стояли рядом. Одна белая, а другая — нежнорозовая. Щетки — символ союза двух влюбленных, которые сделали важный шаг в своих отношениях и решили жить вместе.
Но это не моя история. И розовая щетка здесь временная. Да и не моя она вовсе.
Словно очнувшись, я взяла все еще влажную зубную щетку и выбросила.
Стараясь не думать о событиях ночи, я вернулась обратно в спальню и огляделась. Себастьян теперь лежал на животе. Его глаза закрыты, а дыхание ровное. Аристократ спал.
Оторвав от него взгляд, я направилась на кухню и снова замерла, вспомнив знакомую обстановку.
Здесь я его целовала, а он прижимал меня вот к этой стене…
Тряхнув головой, я прогнала воспоминания, включила телевизор и принялась варить кофе. Я знаю, что он предпочитает завтракать и, даже помню, чем именно. Но готовить я не буду. Это прерогатива его жены. Меня вообще скоро не будет в его жизни. Хотя он всегда будет в моей.
Новостной репортаж как раз вещал о вчерашнем происшествии, и я смотрела на изведенную себя и окровавленного Себастьяна, который выносил меня из подъезда дома.
