– Не пойму тебя, Зоя! Ты признаешься мне в любви, а после гонишь…
– Я меняю тебя, Себастьян. Чтобы отдать той, которую ты сможешь полюбить.
Как же больно!
– Зоя... – простонал он. – Хватит бунтарского духа! Хватит отказываться от меня! Ты моя, понимаешь? И я не позволю тебе сломать мою клятву, данную нашим семьям.
– Она твоя клятва. Только твоя, Себастьян! – устало напомнила я.
– Хорошо. Моя, – сдержано выдохнул он. – Но она связана с тобой. Поэтому я сделаю все, чтобы ты приняла меня как своего мужа, Зоя. И все будет по-моему! Ты очень сильная, но я сильнее тебя, малышка.
Он прав. Себастьян – сильный, совершенный мужчина. От его вида застывает дыхание, а сердце пускается в пляс. Он влюбляет одним словом истинно-мужского голоса, всего лишь жестом с грацией хищника и уверенными манерами истинного аристократа. Он – воплощение современного принца, но лишенного романтики и любовных надежд. Суровый, строгий и властный идеал мужественности.
– Я знаю, – усмехнулась я, остро ощущая бьющую ключом любовь в левой части грудной клетки. – Твоя сила в моей любви, от которой я хотела бы избавиться как можно быстрее.
– Зачем? – тихо спросил он.
Я облизала губы и сглотнула, чтобы ответ не был пропитан теми слезами, которые омывали мои глаза и щеки:
– Затем, что моя любовь тебе не нужна.
Я нажала отбой вызова. Выключив мобильный, я убрала его на тумбочку и свернулась клубочком в пустой и все еще чужой кровати.
Одиночество всегда со мной. Оно стало моим другом и опорой. Бывали очень редкие моменты, когда я рада этому другу. Сейчас пришло это время.
Я плакала, глядя в темное небо барселонской ночи, доверяя свои истинные чувства своему верному одиночеству.
Глава 27
Подготовка к мечте
Самое важное в мечте – время, когда она становиться реальностью. Если в душе горит огонек надежды, а в глазах отражается ее свет, наступает лучший момент для того, чтобы мечта воплотилась в жизнь.
Я долго жила мечтой о собственной выставке. Я стремилась к ней, пыталась дотянуться и рисковала всем, чем владела. Но стоя в центре огромного зала пятизвездочного отеля «Роял Плаза» и глядя на картины, которые заняли свои места под современной подсветкой, я понимала, что время этой мечты ушло.
Завтра их увидит мир. Но не как творения Зои Рольдан, а как творчество графини Солер, наследницы титула и «семейного проклятия». Вздохнув, я почувствовала душевную неудовлетворенность от отчетливого осознания, что сейчас мечтаю совсем о другом.
– Хорошо, что ты согласилась на этот зал,– деловито кивал Ксав, приблизившись. – В «Четыре Кэтс» не поместились бы ни картины, ни приглашенные. Ты чертовски популярна, детка!
– Это и создает во мне напряжение, – обреченно заметил я и двинулась к выходу. – Лучше быть безызвестной, чем наследницей с такой славой.
– О, что уж тогда говорить звездам фильмов для взрослых?! – шутливо возмутился Ксавьер, двигаясь рядом.
Я вскинула на него возмущенно-пуританский взгляд, и он рассмеялся.
– Э, слушай, Зоя, – замялся он у выхода, помогая мне надеть серое пальто в стиле «оверсайз». – Какие у тебя планы на этот вечер?
Обмотав вокруг шеи белый объемный шарф, я повесила на плечо сумочку и взглянула на непривычно-нерешительного молодого мужчину, который очень редко называл меня по имени.
– О, я планирую около часа поразмышлять о горестях собственной судьбы, полчаса мучить себя догадками на тему «Кто кровожадный убийца и любитель жанра хоррор?», ну а после, приму ванную и попытаюсь поспасть, – пробурчала я. – А что?
Он выждал паузу, набрасывая свою черную короткую куртку, и заговорил, когда мы уже шли к раздвижной стеклянной двери, ведущей на улицу.
– Хотел поужинать с тобой. И поговорить.
– О чем? – я вопросительно подняла брови.
Мы стояли на крыльце отеля в окружении моей охраны. Прохладный ветер декабря приподнял полы моего пальто, и я поежилась.
Ксавьер взъерошил волосы, чем очень сильно напомнил Себастьяна.
– Хочу тебе рассказать кое-что, – уклончиво ответил он, избегая моего взгляда.
Я смотрела на друга, чувствуя себя не очень комфортно от ощущения недоговоренности.
– Ксав? Все в норме? – встревожено спросила я.
– Да, все хорошо! – нервно рассмеялся тот. – Просто поужинаем и поговорим так…. Ничего особенного.
Но тут его взгляд сфокусировался на ком-то или чем-то за моей спиной.
– О, черт! Если конечно, доживу до сегодняшнего вечера, – хмуро пробормотал он.
Я обернулась, ища глазами повод его огорчения и заметила высокую фигуру в пальто цвета капучино, из-под которого выглядывал белый ворот рубашки и узел черного галстука. Себастьян Эскалант стоял возле моего автомобиля и смотрел в нашу сторону тяжелым взглядом.
Сердце обещало непременно совершить побег через горло, стоило мне только приоткрыть рот. Оно все также хотело устремиться к его сердцу, не веря в его безразличность и расчетливость.
– Уверен, что мы поужинаем за беседой завтра, детка, – Ксавьер снова привлек на себя мой взгляд.
– Ты не должен менять планы из-за появления Себастьяна! – воспротивилась я.
Хотя понимала, что его отступление – это разумное решение.
– Не должен, – улыбнулся и кивнул тот. – Но вынужден!
Не позволяя мне продолжить, он привычно чмокнул меня в щеку и прошептал в ухо:
– Повезло мне, что Себ не Медуза-Горгона. Иначе был бы я уже серым камушком.
И пошел обратно в отель.
Я проводила его взглядом и вздохнула. Если представить, что мечта – это чаша, то Себастьян наполнял бы ее собой доверху. Итак, пора идти навстречу к человеку, который олицетворял собой мою мечту.
– Привет, Зоя, – он пронизывал меня взглядом золотых глаз.
– Здравствуй, Себастьян.
Ему нравится, как я произношу его имя. Сам говорил мне об этом. А мне нравиться каждый совершенный звук в его имени.
– Ты немного рано, – улыбнулась я. – Выставка начнется через тридцать два часа.
Ветер шевелил его темные волосы. Мне опять захотелось зарыться в них пальцами, ощутить это наслаждения такой невинной, но в то же время, интимной лаской.
– Зоя, ты поужинаешь со мной?
Мягкость в его голосе подкупала, а губы чувственно манили. Смысл сказанных им слов медленно проник в мой разум.
– Поужинать? – эхом повторила я.
Удивительно! Два приглашения за последние пять минут. Но более странное это то, что Себастьян приглашал, то есть, спрашивал разрешения. А не взял за руку и молча, повел туда, куда ему надо. Мол, нравиться мне, значит, понравится и тебе.
