Я высвободился от его хватки и бросил:
– Отправляйся к своей семье, Тор. Это они нуждаются в тебе. А я – нет.
Я ни разу не оглянулся, когда входил в дом, чтобы скрыться там от мира. Вернее, попытаться скрыться.
Мой мучительный сон начался уже под утро и продлился чуть больше двух часов. Проснувшись, я заварила себе чай, и пока он остывал, пошла переодеваться. Сняв халат, я натянула джинсы и белый свитер, а кудрявые от сна волосы завязала в пучок на затылке.
Мои мысли были наполненные тем шифром, который я обнаружила вчера ночью. Я не смогла осилить его. Я думала, разгадывала, подбирала, но все тщетно. Взяв в руки блокнот отца, я посмотрела на буквы и номера страниц, в надежде, что утренний рассудок поможет решить эту головоломку.
Две буквенных строки складывались в абсолютно бессмысленные строки:
Д Р Ч Т Е В О Б Р А Л О К Е С Н Л С Е Я А Ч О Н Ь Я
Мне нужна помощь. Вот только чья? Кому я могу доверять полностью? Кто не получит ничего после моей смерти? Кто рассудительный, мудрый и чрезвычайно сообразительный? От кого моя голова не кружится, а пульс не переходит на бешеный ритм?
По всем этим пунктам подходил только один человек из всех мне известных.
Решительно включив мобильный, я набрала номер абонента, который мне не откажет в помощи. Я уверена в этом так же, как и в качестве советов, которые он мне давал.
– Ты права, Зоя. Это шифр, – заключил Гаспар, глядя на мои записи и раскрытую книгу Рамона Солера. – Нужно поработать над ним.
– Вдруг это сделал не Рамон Солер? – мрачно высказывала я предположения. – А что если это придумал тот, кто взорвал дом? Если этот убийца хочет запутать нас еще сильнее?..
– Зоя! – остановил мой сумбурный поток Гаспар. – Я отдам книгу в лабораторию. Там специалисты выяснят, когда были сделаны эти пометки и даже чьей рукой. Графологи постараются составить максимально точный психофизиологический портрет этого человека. Если эти пометки оставил убийца, мы однозначно узнаем о нем больше.
Я нервно кусала губы и смотрела на молодого мужчину, который сидел напротив. Неужели единственное, что удалось спасти от взрыва, может стать ключом для разгадки давней и страшной тайны?
– Ты думаешь, здесь зашифровано его имя?
– Зоя, человек, который сейчас возомнил себя мстителем…
– Мой брат, – я встретилась с глубокими глазами Гаспара.
– Да, – кивнул он, проникновенно глядя на меня. – Он возрастом – как Себастьян… Э-э… как мы. Он не мог тогда делать то, что делал.
– А если это не он? – меня охватило такое внутреннее волнение, что я стала даже дрожать. – Если это всего лишь легенда? Миф, который нужен, чтобы заполучить деньги семьи Солер?..
– Откровенно говоря, – опустил взгляд Гаспар. – Именно так сейчас считают мои коллеги. Очень большие надежды мы возлагаем на Марию. Совсем скоро врачи позволят провести с ней беседу.
Мое дыхание прекратилось. Я впилась в него глазами, не решаясь задать вопрос, ответ на который я уже знала.
– Кого они подозревают больше остальных? – тихо спросила я.
Гаспар тяжело вздохнул, без слов ответив на мой вопрос. А после посмотрел на меня и дрожь усилилась.
– Зоя, я знаю его с детства. Он человек-слова, пример благородства и силы. Он честен и идеален, черт возьми! – голос моего собеседника цеплял уверенностью в тех словах, которые он торжественно произносил. – И я отсеку себе обе руки, если, не дай Бог, ошибаюсь!
Мои нервы были словно оголенные провода старой проводки. Достаточно всего лишь искры, чтобы случился пожар. Я прикрыла глаза, чувствуя, как одинокая слеза начала свой унылый ход по щеке.
– Мой разум твердит, что я должна верить этому, – прошептала я. – Но вот верить может только сердце. А оно, к несчастью, слепо из-за любви.
Я увидела сочувствие во взгляде Гаспара. Он потянулся через стол и накрыл ладонью мои дрожащие руки.
– Он обезопасил твою жизнь, Зоя. Теперь покушения на тебя – это лишь безрезультатная месть. Ты должна быть с ним.
– Кому должна? – горько усмехнулась я и, высвободив руки, смахнула еще одну слезу.
Я встала и пошла к окну. Глядя на сырой декабрь за стеклом, я обхватила себя руками и погрузилась в воспоминания:
– До того как все стало известно, он признался мне, что ненавидит свою жену. Он называл ее… меня своим бременем, – медленно выдыхая боль, говорила я. – Мне жаль, что я неумышленно заковала его в кандалы на двадцать лет. И еще больше жаль, что теперь он хочет загнать меня в клетку и подчинить своим правилам.
– Зоя? – позвал меня Гаспар.
Я не оборачивалась, ощущала, как напряжение сковало все внутри.
– Ты можешь погибнуть.
Мои глаза изучали дневную Саррию, пока душа изнывала от безвыходности.
– Я готова принять свою судьбу, – решительно сказала я и повернулась к нему лицом. – Даже если она станет смертью.
Гаспар уже стоял напротив и смотрел на меня сильным взглядом, которым влиятельные полководцы или очень дорогие психоаналитики внушали силу в разуверившихся людей.
– Зоя, ты должна бороться. Ты должна сражаться!
– Я не могу, – разбито прошептала я, опуская руки. – Я не боец, Гаспар. Я художник…
Он подошел ко мне и взял за плечи:
– Но даже в поэте живет воин, способный защитить и себя, и свою любовь.
Гаспар вынудил меня взглянуть на него и улыбнулся.
– Если бы только знать, что я нужна ему со своей любовью. Только я. А не выполнение клятвы и обретение денег, которые прилагаются ко мне.
– Ох, Зоя! – протянул Гаспар и обнял меня.
Я не смогла сдержаться и расплакалась, уткнувшись в его реглан. Этому человеку можно показать свою слабость. Он не предаст и не воспользуется этим против меня. Уверенность в этом зашкаливала.
– Как насчет американских гамбургеров? – спустя некоторое время, спросил он мою макушку.
Я, все еще всхлипывая, подняла голову:
– Что?
– Хочу угостить тебя своим любимым блюдом, – он бодро улыбнулся. – Вернее, единственным блюдом, которое я могу приготовить. Уверен, тебе понравится. К тому же, я просто теряю сознание от голода!
Мои глаза впечатывали в мозг зрелище. Они запоминали момент измены – поцелуй жены с другим мужчиной. Я почти чувствовал, как они целуются. Я знал вкус ее губ. Я помнил, как она стонет, как целует в ответ…
Я шумно выдохнул, откинулся на спинку кресла и, сжав кулак, приложил его к губам. Я наблюдал, как эта мерзавка наставляет мне рога. Я изучал видеозапись с квартиры Зои. Тот самый вечер, после выставки ее картин. Ксавьер полез к ней, а она не отстранилась. Не остановила его, не влепила пощечину и даже не ушла.
