Однако эту девушку не так легко обмануть. Она слишком проницательна и умна. Поджав губы, я почувствовала, что уже готова разрыдаться на ее плече. Но задерживаться здесь долго не могу, дабы не подвергать большему риску ее семью.
– Я хочу быть с ним, Латти! – закусив губу, тихо призналась я. – Хочу получить хотя бы робкий намек на то, что он может меня полюбит. Или попытается…
– Зоя! – накрыв ладонью мое запястье, она привлекла на себя мой взгляд. – Любовь – это всегда борьба, компромиссы и труд. Любовь – это всегда жертвенность. Она имеет гору недостатков и минусов, но то счастье, которое она дарит, превосходит все.
Серые глаза девушки заблестели, будто от слез, и она продолжила:
– Но Себастьян видит в любви лишь плохое. Он боится ее. Отрекаясь от этого чувства, он даже не сразу заметит, как уже по уши утонет в ней. И даже тогда он будет, сопротивляется.
– Что же мне делать? – обреченно спрашивала я. – Сдаться? Отпустить?
– Ни за что! – ее глаза вдруг загорелись азартными искрами. – Если твоя любовь настоящая – а я в этом не сомневаюсь – надо бороться!
Я смотрела, как Латти на глазах становилась увлеченной моей проблемой.
– Все мои прежние попытки, были провальные, – вздохнула я.
Латти улыбнулась:
– Милая, ты только подумай о вашей первой встрече. Вы не знали правды, но вас словно магнитом тянуло друг другу. Вы уходили от чувств, подавляли их и опять оживляли. Ну, вот скажи мне, разве это не судьба?
Мои глаза поймали лучик света, играющий на светлом паркете. Воспоминания заблестели в сознании также ярко, как и он.
Она права. Я была обречена влюбиться в Себастьяна.
– Взбудоражь его мир, Зоя!
Я неуверенно хмыкнула, посмотрев снова на Латти:
– И как я могу это сделать? Это же словно второй раз взять в осаду Трою. Только без смекалки Одиссея и Троянского коня!
– Ты меня удивляешь! – усмехнулась молодая мамочка.
– Ну, хоть тебя… – огорченно пробормотала я.
– Так, Зоя! Быстренько выключай свой унылый пессимизм! – строгость в ее голосе была настолько непривычна, что я удивленно уставилась на подругу.
– Ты можешь перевернуть с головы на ноги все его окружение. Взломай его привычки! Сделай его стабильность – хаосом!
Она и Виктор постоянно говорили об этом, но это легко лишь на словах.
Я иронично вскинула брови:
– Интересно, как мне удастся это сделать?
Злата хитро улыбнулась:
– Начни с самого дорого для него.
– Что ты имеешь в виду? – поразмыслив пару минут, спросила я ее.
Улыбка молодой мамы стала шире и она, поднимая чашку с кофе, будто делая тост, ответила:
– То, что сейчас принадлежит тебе.
Из дома молодой семьи Эскалант я выходила невероятно воодушевленная. Я набрала номер Ксавьера, сидя на заднем сидении авто, и ждала, когда монотонность гудков прервет жизнерадостный голос друга.
– Как дела, детка?
– Похоже, что уже лучше, – усмехнулась я, нервно теребя одну из пуговиц на своем пальто. – Ксав, у меня есть хорошая новость для тебя.
– Заинтригован.
– Я дарю тебе свои фотографии, – выдохнула я. – И ты можешь делать с ними, все что хочешь.
Повисла пауза.
Неужели не рад?
– Э-э-э… ты ведь знаешь, что я сделаю с ними? – осторожно спросил Ксавьер.
– Да.
– И я могу сделать это прямо сегодня?
– Да.
Опять тишина.
– Детка, – опять зазвучал голос Ксавьера. – Ты должна знать, что Себ почти никогда не пропускал мои выставки. И сегодня он тоже там будет.
Нервная дрожь пробежала по спине и приподняла волоски на теле.
– Ксав, я отдаю тебе в распоряжения фотографии в честь выставки твоих работ, – протараторила я, боясь, что передумаю.
– Я понял, – серьезный тон друга был непривычен. – Только будь осторожна, Себ в последнее время больше походит на Тора. А когда он увидит тебя такой и публично... Зачем тебе это, Зоя?
Я, прикрыв глаза, откинулась на спинку сидения:
– Хочу разбудить зверя, Ксав.
Я остановил «Майбах» у ресторана «Рэй» на углу Каррер де ла Дипутасьо. Выбравшись из авто, я кинул ключи парковщику и двинулся в сторону входа, застегивая последнюю пуговицу на сером пиджаке.
До конца не понимая, зачем приехал на выставку человека, которого подозреваю в интимной связи с собственной женой, я все же вошел внутрь. Большой зал ресторана был освобожден от столиков и стульев. Вместо них у боковой стены располагался один длинный стол для фуршета. Остальные были увешаны фотоработами Ксавьера Варгоса. Некоторые фотографии разных размеров свисали с потолка, а несколько расположились на трехногих подставках. В центре зала находилось возвышение, на котором танцевала стройная девушка. Она ловко кутала свое обнаженное тело в черный блестящий шелк, который струился по ней во время почти акробатических движений. Танцовщица взлетала и изящно падала, благодаря чуть заметным канатам, которые крепились на ее талии. Громко звучала музыка группы «The Neighbourhood» и световое шоу подчеркивало красивый ритм англоязычной песни.
Любителей творчества и просто личности Варгоса собралось немало. Навскидку, человек двести. Я привычно улыбнулся на камеру паре репортеров и двинулся вглубь зала.
– Себастьян! – окликнул меня Ксавьер.
Я обернулся к нему для приветствия.
– Не думал увидеть тебя здесь! – самодовольно улыбался он.
– От чего же? – я пожимал ему руку сильнее, чем обычно. – Я присутствовал почти на всех твоих выставках. Почему же эта должна стать исключением?
– Не знаю, – протянул тот. – Может, из-за нашего соперничества за общество восхитительной Зои?
Я едва не скривился от силы, с которой приходилось удерживать кулак подальше от челюсти этого прохвоста.
– Ты не соперник мне, Варгос.
И что это за ответ, черт возьми?!
– Эта твоя неаргументированная уверенность дает мне фору, Себ! – продолжая улыбаться, сказал он и хлопнул по плечу. – Думаю, мои новые работы особенно тебе понравятся.
– Обязательно выскажу свое мнение, Варгос! – бесстрастно пообещал я.
Он хмыкнул и, подмигнув мне, добавил:
– Жду с едва сдерживаемым нетерпением! А теперь, извини, должен поприветствовать остальных своих гостей.
Ксавьер покинул меня, и я взял бокал шампанского с подноса, который держал юный официант в белой рубашке и галстуке.
Ну, посмотрим, что же он натворил на этот раз!
