Я медленно двинулся вглубь зала, рассматривая работы Ксавьера, и прерывался лишь на приветственные кивки и пожатие рук. Впереди виднелось особо большое скопление поклонников творчества этого плейбоя. Я не торопливо шел к самым популярным фото этой выставки и стал замечать, что ловлю на себе странноватые взгляды присутствующих.
Что-то здесь не так.
Разные эмоции читались в глазах знакомых представителей знати, которые смотрели на меня. Чаще они отворачивались, стоило дать понять, что я замечаю их взоры. Коварное предчувствие проснулось во мне, и я чуть ускорился, уже особо не замечая фотографий.
Сезар стоял в компании Хоакина среди той самой толпы у особенно интересных, но пока неизвестных для меня работ Варгоса. Некогда раненный друг Виктора накинул пиджак на плечи, из-под которого виднелась лежащая рука в повязке.
– Как себя чувствуешь, Хоак? – озадаченно спросил я.
– Лучше, чем в бесконечно скучных стенах больницы! – жизнерадостно сообщил тот.
– Себастьян, как дела? – озадаченно спросил меня Сезар, пока я пожимал руку Хоака.
– Порядок, Сезар. – увильнул я от расспросов друга, но заметил напряжение в его взгляде.
– Ты без Зои? – спросил меня Хоакин.
– А ее здесь нет разве? – нехотя бросил я, желая как можно скорее избавиться от их общества.
– Честно говоря, меня это не удивляет, – закивал Хоак. – Такой решительный и смелый шаг требует особого восприятия. Но и… восхищения, конечно!
Я перевел взгляд на него, потом посмотрел на напряженного Сезара.
– Что ты имеешь в виду? – я нахмурился, снова глядя на Хоакина. – Ее признание?
Тот расширил глаза и даже чуть отступил назад.
– Э-э, нет, – он кивнул за мою спину. – Я толкую вот об этом.
Я озадаченно обернулся. Словно по беззвучной команде или подслушанному разговору, публика тут же расступилась, пропуская меня к особо популярным фотографиям.
Но я не двигался. Я так и застыл, даже до конца не развернувшись.
Моя жизнь всегда была примером стабильности и уравновешенности. Я не мог припомнить ни один сюрприз или внезапную преграду, возникшую на моем пути. Память так и не отыскала событие, которое могло подвергнуть меня в состояния изумления и, тем более, шока.
Однако все в этой чертовой жизни закономерно. За все приходиться платить. Вот и я однажды нехотя принял приглашения брата выпить кофе и забрать его невесту после киносеанса. С того вечера все изменилось. Постепенно моя жизнь давала трещину, которая все увеличивалась и, словно, венозная система судьбы, испещряла мой путь.
Только теперь, я готов перестать отрицать это.
Почему же? Думаю, это из-за того, что я отказался неспособным это делать, так как впервые был обездвижен шоком. Бесконтрольным событием, которое я не смог предугадать. Лавина, цунами и смерч налетели на мой контроль разом и сбили, растоптали и проехались по его бездыханному телу.
Я встретился с зелеными глазами своей жены, которая смело смотрела на каждого из присутствующих в этом зале. Она глядела на нас с огромных портретов, которыми была увешена вся стена до высоченного потолка. Ее огромные фото украшали белые рамки и подсвечивались золочеными фонариками.
Я неотрывно смотрел на каждую из них, не спеша переводил взгляд с одной на другую. Я внимательно изучал, ощущая, как превращаюсь в один сгусток дикой, жестокой ярости. Я глядел на двадцать две фотографии, которые изображали мою красавицу-жену.
Мою обнаженную жену.
Прикрытую лишь черной шелковой простыней, сквозь которую виднелись изгибы ее тела. Светлая кожа с золотистым загаром ярко и эффектно выделялась на фоне темного цвета. Вот она лежит, сидит лицом, стоит спиной с распущенной копной волос, улыбается, грустит, кусает губы… Разные неповторимые позы, пышущие эротизмом, искушением и откровенностью.
Вулкан злости пыхтел во мне, пока я продолжал смотреть на фото, где моя жена соблазняла фотографа, а теперь и каждого из тех мужчин, которые роняют на нее взгляд. Дышать становилось трудно, и я чуточку попустил узел галстука.
– Круто, правда? – раздался радостный голос Варгоса слева от меня.
Мои пальцы сильнее сжали бокал, когда я представил вместо него кадык этого урода.
– Я убью тебя, – просто и спокойно констатировал я.
– Я знаю, Себ, – вздохнул тот. – Но эта женщина стоит того.
Я медленно повернулся к нему лицом. Я понимал, что сейчас на нас смотрят не только все глаза присутствующих, но и камеры репортеров, желающих запечатлеть будущий «вкусный» скандал.
Мой взгляд встретился с наглым взором Ксавьера. Он был в восторге от себя. Он так и пыхтел своей победой.
Конечно! Ведь он трахнул мою жену.
Жаль, что мысли не могут убивать, а глаза – испепелять. Будь это нашей реальностью, то передо мной, вместо этого парня, уже лежала бы тлеющая кучка пепла со зловоньем от его туфель из кожи питона.
Растягивая губы в изощренную улыбку садиста, я допил шампанское и поставил его на поднос подскочившего официанта.
– Поздравляю с удачной презентацией своего творчества! – провозгласил я и сделал резкий наступающий шаг на мерзавца.
Инстинкт заставил его отшатнуться, от чего я, улыбнувшись, сжал до боли кулаки и обошел его.
Я устремился к выходу, абсолютно сосредоточившись на фантазии, где я швырял этого кабеля в разные стороны и разбивал его слащавое, самодовольное лицо. Я не замечал ничего вокруг от пульсирующей невероятной силы злости и жажды кровавой расправы. Уже в дверях я достал мобильный и нажал кнопку быстрого набора.
– Ресторан «Рэй» на углу Каррер де ла Дипутасьо, – удушающее спокойно звучал мой голос, словно со стороны. – Купи его. Сейчас же.
Быстрые шаги привели к автомобилю и прежде чем сесть внутрь, я добавил последнее указание личному помощнику:
– И сожги.
Глава 36
Зверя больше не узнать
– Какой же ты сладкий, малыш! – воспевала я, целуя пальчики своего будущего крестника под счастливый смех его мамы.
– Именно об этом я и думаю, каждый раз вставая среди ночи на его зов.
Я прижала к себе кроху, пока он разглядывал потолок, устроившись на моей правой руке.
– Это, наверное, дико не по-современному, – с капелькой грусти заговорила я, прохаживаясь по гостиной. – Но я уже хочу такого же малыша… или малышку.
Глаза встретились с понимающим взглядом Латти, и грусть нахлынула на меня. Кажется, я совсем забыла о реальности на ничтожно-краткий миг. Но это мгновение закончилось и все прежнее – жуткое и болезненное – вернулось на заслуженное место в моей жизни.
– У вас будут замечательные дети, Зоя, – тихо пообещала Злата.
