Он не душил. Он подавлял. Больно прижимая меня к стене, он приблизил свое лицо, источая ненависть и презрение, прошипел:
– Даже не пытайся сделать нечто подобное, маленькая шлюжка! Ты не имеешь права хлестать меня по лицу! Никто не имеет права, понятно?! Тем более такая жалкая ничтожность, как ты! Теперь, говори! Когда ты дала ему трахнуть себя?
– Пусти! – я яростно толкнула кулаками в его каменную грудь.
Ни за что не отвечу! Я гнала от себя слезы и чувство боязни за свою участь. Я не отвечала, чувствуя боль и унижение такой масштабности, которую еще не знала.
– ГОВОРИ!!! – заорал он и жестко тряхнул меня, удерживая за шею.
Я зажмурилась и в ту же секунду почувствовала, как его пальцы разжались, и мое тело безвольно сползло по стене. Распахнув глаза, я сглотнула, заметив, что он отошел в сторону, снял пиджак, распустил узел галстука, а затем яростно швырнул все это на кресло и стал закатывать рукава черной рубашки.
Я медленно поднялась на ноги, не спуская с него глаз. Наконец, он справился и посмотрел на меня. Я ужаснулась от новой степени ярости смешанной с ненавистью, которые мерцали в его глазах. Он не скрывал своих эмоций. Себастьян Эскалант явно демонстрировал, какие чувства я вызываю в нем.
Но разве вот этого я добивалась?
– Тебя наказывали в детстве? – презрительно спросил он.
– Н-нет, – прошептала я, опять нарушая молчаливый обед. – Я была послушным и разумным ребенком.
– Так вот в чем дело? – покачал он головой и злобно усмехнулся. – Значит, ты компенсируешь нехватку своих детских проделок во взрослой жизни?
Я смотрела, как он потянулся за ремнем брюк со значком «Кавалли» и стал снимать его.
– Ч-что ты делаешь? – напряженно спросила я, хотя догадки уже были.
Он улыбнулся, вопреки сверкающим первобытной яростью глазам:
– Буду восполнять пробелы в твоем воспитании.
Эскалант сложил снятый кожаный ремень вдвое и двинулся в мою сторону.
– Нет, ты не посмеешь… – пятясь от него, замотала головой я.
– Ты уверена? – усмехался дикий Себастьян.
– Себастьян, – пыталась образумить его я. – Мы взрослые люди… Зачем же такие методы?
Его глаза медленно скользнули по мне. Кажется, я, назвав его по имени, перевернула ход будущих событий. И не в свою пользу.
– Ты права, – тяжело дыша, сказал он и ускорился. – Взрослым – взрослое наказание.
Он с такой яростной силой притянул мою голову к себе, что я еле устояла на ногах. Резкая боль от рывка волос на затылке пронзила меня. Но вскрик был приглушен грубым поцелуем-наказанием. Он кусал меня, наваливаясь всем весом, и я поддалась назад. Несколько шажков и я рухнула на диван, проглотив испуганный крик
– Ты заставляешь меня силой взять ответ! – прорычал он мне в рот, не прерывая болезненного и унизительного поцелуя.
– Нет!.. – я смогла выдохнуть единственное слово и снова лишилась возможности говорить и нормально дышать.
Под его весом я, извиваясь, сползла по спинке и сидению дивана, почувствовав бедрами пол. Себастьян навалился сверху и, не обращая внимания на сопротивление, рвал на мне платье. Я слышала, как отлетали пуговички и стучали по паркету. Мое тело изнывало от боли, которую причиняла тяжесть Себастьяна и грубый напор. Он захватил мои запястья, повалив меня на пол, завел их за голову. Мои силы иссякали, а страх перерастал в панику.
Он изнасилует меня, чтобы убедиться в моей измене!
– Пожалуйста… Не надо! – вместо вдохов сдавлено хрипела я, едва шевеля онемевшими губами. – Я… ничего не… делала!..
Но Себастьян погрузился в полный хаос своих скрытых эмоций. Его сила росла с каждой секундой, словно забирая ее у меня. Я почувствовала его жесткие пальцы, которыми он комкал подол платья, грубо задирая его вверх. Мой крик снова заглушил его рот. Паника смешалась с истерикой, слезы омывали щеки.
Но он ничего не замечал и раздвинул мои бедра, намериваясь довести дело до конца.
– Прошу тебя, Себастьян... Не так!!!
Будто в иной реальности я вдруг осознала, что стала свободна. Я шумно дышала – мои легкие снова обрели способность беспрепятственно насыщаться кислородом. Кто-то оттащил Себастьяна от меня.
Я, поддавшись инстинктам, забилась в угол между креслом и диваном, собирая остатки рваной одежды и пытаясь ими прикрыться. Глаза мигом нашли две борющихся мужские фигуры.
Братья Эскалант.
– Хватит, Себ!.. Перестань, слышишь?! – крича, убеждал его Виктор. – Приди в себя, наконец!!!
Я дрожала от пережитого почти-насилия и наблюдала, как Виктор тряс Себастьяна, словно пытался привести его в чувство. А тот упорно старался ударить брата, выливая вызванную мной ярость на родственника.
В комнату вбежала Латти и, накрыв меня пледом, подняла на ноги. Ее била крупная дрожь – я почувствовала это, когда она меня обнимала, будто пытаясь защитить. Я не могла перестать плакать и отвести взгляд от дерущихся братьев.
Внезапно, Виктор размахнулся и ударил Себастьяна кулаком в челюсть.
Я не сдержала вскрик, глядя как, тот пошатнулся, но удержался на ногах. Затихло все вокруг. Тяжело дышавший Виктор сжимал кулаки, стоя между нами с Латти и собственным братом.
Себастьян медленно выпрямился. Его темные волосы растрепались, несколько прядей упали на лоб, а на нижней губе кровоточила ранка. Медовый взгляд обретал четкость и скользил по присутствующим здесь людям. Он посмотрел в мои глаза, которые извергали слезы. В его взгляде я прочла раскаянье, обвинение и… жгучую ненависть.
– Какого черта…? – хрипло выдохнул он, глядя только на меня. – В кого ты меня превратила?!..
Его будто воротило от моего вида, и он попятился к двери, быстро исчезнув за ней.
Мои всхлипы переросли в рыдания. Я зажала рот рукой, пытаясь побороть этот приступ.
– Что вы устроили?! – обвиняя, требовал ответа Виктор. – Какого черта, ты сделала, Зоя?!
– Не кричи на нее, Эскалант! – встала на мою защиту Латти, крепче обнимая меня. – Это был и твой совет тоже!
– Какой, к черту, совет?! – взорвался Виктор и сделал два шага в нашу сторону. – Ты хоть понимаешь, что могло произойти, ворвись сюда кто-то из… сама знаешь кого! Да моего брата тут же посадили бы!
Я испуганно вздрогнула и попыталась отстраниться, но Латти не отпустила меня.
– Мы все продумали…
– Ни хрена вы не продумали! – яростно нападал Виктор. – Он бы изнасиловал ее, Латти! Ты как никто понимаешь от чего я ее спас!
Теперь Злата вздрогнула, словно от удара. Я почувствовала перемену в ней, и мне показалось, что наступила моя очередь ее защищать.
– Прости, крошка!… – вдруг изменился голос Виктора. – Я… зря это сказал.
