Однако какой взрыв ярости последовал после того, как Вишняк захотел что-то уточнить о берберовском «деле» в очередном письме («Два месяца тому назад Вы учинили мне допрос…»). Как раз в это время работа над «Курсивом» вступила в заключительную фазу…
Публикуемые ниже письма извлечены мной из фонда (collection) М. В. Вишняка, находящегося в архиве Гуверовского института войны, революции и мира Стэнфордского университета (Hoover Institution Archives, Stanford University, California). Все письма, за исключением письма Берберовой Алданову, впервые опубликованы мной в журнале «Новое литературное обозрение». Письмо Берберовой Алданову впервые было опубликовано Юлией Гаухман по копии, находящейся среди бумаг С. Ю. Прегель в библиотеке Иллинойсского университета (Урбана-Шампейн)
[827]. Все письма публикуются полностью, за исключением письма Алданова Вишняку от 19 января 1947 года, в котором опущена завершающая часть, не относящаяся к основной теме публикации. В ней речь идет возможности приезда Вишняка во Францию, дальнейших планах Алданова и т. п.
Публикация сопровождается краткими комментариями. Персоналии, о которых ранее шла речь в настоящей книге, не комментируются, или о них сообщаются минимально необходимые сведения.
№ 1
Н. Н. Берберова — М. А. Алданову
Н. Н. Берберова. 21 рю Миромениль.
Париж. 30 сент. 1945
М. А. Алданову. Нью-Йорк.
— —
Копии: В. М. Зензинову
[828], Г. П. Федотову
[829], М. В. Вишняку, С. Ю. Прегель
[830], М. М. Карповичу, М. О. Цетлину
[831] и А. А. Полякову
[832].
Дорогой Марк Александрович,
Я давно хотела писать Вам. Б. К. З[айцев]
[833], получив письмо от Вас в марте и показав мне его, советовал это сделать. Маклаков спрашивал меня: почему я не напишу Вам, чтобы раз навсегда положить конец «всей этой чепухе». Я писала А. Ф. К[еренскому]
[834], писала подробно, послала ему даже стихи свои («гражданские»). Послала также выписку из письма Бунина
[835] ко мне, может быть, он Вам ее показывал? Однако, теперь из письма Вашего к Рыссу
[836], я вижу, что Вы все еще настаиваете на прежнем, и что со времени Вашего письма к Б. К. З[айцеву] (март 45) ничто Вас еще не разубедило в моих политических преступлениях. Все это время я не решалась Вам писать по одной важной причине: я не могу до сих пор понять, что именно мне ставят в вину в Америке? Я все надеялась, что Вы объясните мне это в письме к Рыссу. Но дело еще только больше запуталось, потому что в первом Вы пишете о каких-то якобы моих письмах к Рудневу или Рудневой
[837] (от 40 г.), а во втором ссылаетесь уже совсем на другое: на привезенный Цвибаком
[838] слух (!) о якобы моем сочувствии немцам в 40 году. Затем Вы пишете о каких-то миллионах — выражение, часто встречающееся в Ваших письмах, когда дело идет обо мне и Н. В. М[акееве]
[839], причем в письме к Б. К. З[айцеву]. Вы только спрашиваете, есть ли они, а в письме к Рыссу уже утверждаете, что они существуют. Когда Вам пишут из Парижа люди, видавшиеся (так. — О. Б.) меня все эти пять лет из месяца в месяц, что миллионов никаких нет, а в политических преступлениях я не повинна, то Вы отвечаете, что это Вам лучше известно и о том удобнее судить. И все это на основании клеветы, пущенной обо мне мерзавцем, находящемся с Вами в свойстве
[840]!
