Дальше — больше:
От Петербургской губернии до Западной Украины, от Балтийского моря до Черного работают наши Братские Боевые Дружины, объединяемые «Западно-Русским Боевым Центром» с Главным Атаманом Братом № 72 во главе. Повсеместными лихими налетами они захватывают населенные пункты, уничтожают отряды ГПУ, жгут тюрьмы и здания Чеки, обезоруживают красные гарнизоны, взрывают мосты и склады военных припасов и быстрым своим судом расправляются с чекистами и ненавидимыми народом Комиссарами.
Под Крайском «наша 3-ья Братская Дружина три дня билась с высланным из Минска конным отрядом ГПУ и, отбив его, ушла в леса… 3 августа Братьями РП сожжено здание Совнархоза в Минске». В Борисове вслед за неудачной попыткой их освободить были расстреляны, «после тяжелых пыток», во дворе тюрьмы ГПУ Братья полковник Николай Седлецкий, Лаврентий Рутковский и Николай Сергеев.
В ответ на это под Борисовым Особой Братской группой были выслежены, захвачены и повешены три чекиста, выполнители расстрела помянутых Братьев. На груди казненных приколоты записки: «Казнены Братством РП за участие в расстреле Братьев Седлецкого, Рутковского и Сергеева». По всей Белоруссии гремит имя начальника нашей 9‐й Братской дружины, атамана Клима, недавнего красного офицера, выдающегося своими отчаянно смелыми набегами и крутыми расправами с комиссарами и чекистами. 18 июля атаман Клим в районе Слуцка наголову разбил высланный противи него отряд ГПУ под начальством члена Слуцкой ГПУ Грюнберга. Сам Грюнберг повешен…
[418]
Далее рассказывалось о подвигах братских дружин № 1, 16, 2, 7, 8, 13. Братчики пачками расстреливали чекистов и прочих коммунистов (по сообщению РП, почему-то по 25 человек). Дружины, правда, также несли потери. Действовали они преимущественно в Белоруссии, но их активность распространялась уже и на Украину, а отдельные террористические группы совершали подвиги и в столицах, и в Средней Азии, и на Кавказе…
Особая Северная Братская Террористическая Группа 24 июля взорвала в Петербурге адскую машину в помещении, где было коммунистическое собрание. Убитых и раненых около 100 человек
[419]. Красные власти скрывают этот случай… Наши Братья в Москве заложили адскую машину в Кремле, к сожалению раньше времени случайно найденную подметальщиком. Другой раз, Бог даст, не сорвется… В Асхабаде нашими братьями, благополучно скрывшимися, убит начальник местного отдела ГПУ… Нет возможности и нет места перечислить все случаи, когда красные комиссары падают от руки Русских мстителей. Это происходит каждый день и каждый час в различных концах России. Наша литература (наш журнал «Русская Правда» и наши многочисленные различные летучки, воззвания, плакаты и памятки) гуляет по всей России широкой волной, передаваемая тысячами рук, заходя и в хату крестьянина, и в тесную комнату рабочего, и в казарму красноармейца. Наш завет «Бей змею в голову всюду, где ее ни встретишь» крепко усваивается народом
[420].
Здесь же предлагалось и удобное объяснение тому, что о подвигах «братчиков» не поступало из СССР никакой иной информации, нежели собственные сообщения БРП: «По приказанию из Кремля красные газеты всячески замалчивают то, что творится в России, стараясь скрыть от глаз Европы вскипающую волну повстанчества и народного ответного террора. Замалчивают и имя нашего Братства, опасаясь увеличить его популярность»
[421].
Рассказы о подвигах «братчиков» на страницах «Русской Правды», журнальчика в эмиграции все-таки почти не читаемого, возможно, не вызвали бы большого резонанса, если бы не появление сводок БРП на страницах белградского «Нового Времени» и публикация в августе 1927 года в «Возрождении», второй по популярности газете Русского зарубежья, записок атамана Кречета, птицы из «стаи» Дергачей, Климов и прочих соколовских робингудов. Похоже, в последнем случае «Гриф»-Кречетов решил немного поиграть с публикой.
Казалось бы, столь откровенная утка, правильно квалифицированная одними политиками как фальсификация, а другими — в частности генералом Врангелем сочтенная поначалу большевистской провокацией
[422], должна была поставить крест на репутации БРП. Однако не было бы счастья, да несчастье помогло. Главной сенсацией весны и лета 1927 года в эмиграции было разоблачение крупнейшей провокации ГПУ — якобы антибольшевистской подпольной организации «Трест» в России. Эмиграция, как выяснилось, была «проедена» провокацией, и даже вселявшая надежду на перерождение большевизма изнутри книга В. В. Шульгина «Три столицы» оказалась написанной «под диктовку» чекистов, да и сама его поездка в Россию, как стало теперь очевидным, была организована и контролировалась советскими спецслужбами
[423].
На фоне афронта, постигшего руководителя боевой работы при великом князе Николае Николаевиче генерала А. П. Кутепова, деятельность которого, как оказалось, освещалась агентурой Москвы, БРП, делавшее ставку не на засылку эмиссаров из‐за границы, а на местные силы, выглядело гораздо привлекательнее в глазах некоторых непримиримых борцов с большевизмом. Взрыв в партийном клубе на Мойке в Ленинграде, осуществленный боевиками Кутепова, не мог полностью восстановить его репутацию, тем более что вслед за этим успехом последовал ряд провалов и гибель нескольких групп террористов в перестрелках с чекистами.
Тем не менее доверие и поддержка — моральная и материальная, полная или частичная, — оказанная БРП, то есть Соколову, некоторыми видными деятелями эмиграции, кажется почти невероятной. Публично в поддержку БРП высказались митрополит Антоний (Храповицкий), генералы П. Н. Краснов и Д. Л. Хорват, странно выглядевший в подобной компании В. Л. Бурцев, лидер правых кругов русской эмиграции в Югославии С. Н. Палеолог, литератор А. В. Амфитеатров, «полупризнал» в конечном счете БРП генерал П. Н. Врангель. Попытаемся разобраться в причинах этого.
