Соколов (естественно, за подписью Брата № 1) отправил Семенову письмо, в котором заверял, что «если бы мы были, как это уверяют наши враги, только „мифической“, „несуществующей“ и, скажем просто „фиктивной“ организацией, то, конечно, нам оставалось бы только сидеть смирно и молчать. Но так как мы совершенно чисты перед Богом и совестью и действительно, а не на словах, делаем то дело, о котором говорим, то правды бояться нам нечего и правда за нас»
[439].
По словам Соколова, атаман Кречет находился «по сю сторону границы», однако выполнить скрытое желание редактора «Возрождения» и «предъявить» его в Париже Брат № 1 считал невозможным по конспиративным соображениям. Он предложил Семенову другой вариант — отправить на встречу с Кречетом «своего вполне ОТВЕТСТВЕННОГО корреспондента и представителя». Соколов доверительно сообщал, что страной пребывания Кречета является Польша, и тут же стращал своего корреспондента возможными опасностями подобной поездки, ибо поляки ведут себя «необычайно угодливо» по отношению к красным и недавно выдали им «с польской территории отступивших туда 36 человек наших дружинников», а приехавшее из Парижа новое лицо, вероятно, с беженским паспортом, привлечет внимание польских спецслужб.
Второе предложение Соколова носило более радикальный характер. Он изъявил готовность открыть имена руководителей Верховного круга БРП особо доверенному лицу, «эксперту». И сам же предложил кандидатуру А. В. Амфитеатрова. Ему мы «верим, как в смысле его беспристрастности, так и в смысле его способности после не подвести все дело ненужной болтовней „по секрету“. Не представляем себе возражений и с Вашей стороны, ибо это один из Ваших наиболее ценных и верных сотрудников». Финансировать поездку Амфитеатрова, полагал Брат № 1, должно «Возрождение»; он еще раз «доверился» Семенову, сообщив, что ехать придется в Германию
[440].
В этом же послании Соколов попытался как-то сгладить один из самых грубых промахов в пропагандистской кампании БРП, а именно — попытку приписать себе организацию взрыва в партийном клубе на Мойке в Ленинграде, осуществленном людьми А. П. Кутепова в июне 1927 года. Теперь он уверял, что в хронике РП за май — июнь о «петербургском взрыве» говорилось как о выполненном «неизвестными русскими людьми», сообщая тут же для «личного сведения» Семенова, что «фактический выполнитель» взрыва, позднее убитый Петерс, «был также член БРП, лишь индивидуально принявший участие в предприятии иной организации». Убитый в перестрелке с красноармейцами 23 июня 1927 года кутеповец Ю. Петерс (Н. Н. Вознесенский) никакого отношения к взрыву на Мойке, так же как к Братству Русской Правды, не имел. Но оспорить версию Соколова, понятное дело, не мог.
На самом же деле, уверял Брат № 1, членами БРП был осуществлен другой взрыв, 24 июля, о котором упоминалось и в сводке Братства, и в статье Амфитеатрова в «Возрождении»
[441].
Этот последний взрыв был замолчан красными газетами (вероятно, потому, что не удалось никого схватить) и только в СПБ газетах появился ряд траурных объявлений о гибели разных товарищей «на службе пролетариату». В заграничную печать об этом проникли лишь смутные слухи. В частности в «Возрождении» от 30 июля помещена заметка агентства Балтэвксин о взрыве в СПБ во время коммунистического заседания. Об этом взрыве мы в свое время получили лишь короткое сообщение по линии связи от нашей СПБ группы, где обещались детали. В таком виде мы и поместили это в сводке. После этого связь прервалась и мы все еще не имеем сведений о членах той группы. То ли погибли, то ли скрываются
[442].
Нетрудно догадаться, что заметка в «Возрождении» и послужила тем «гвоздем», на который «Гриф» повесил очередное сообщение о подвигах братчиков.
Амфитеатров в Германию не поехал, да и вообще никогда лично с Соколовым так и не встретился. Однако вскоре он получил более полную информацию и стал верным адептом Братства. Теперь Соколов подписывался собственным именем, не признаваясь, впрочем, что Брат № 1 — это он.
Начало «романа» выглядело следующим образом: Амфитеатров отозвался на присланные ему номера «Русской Правды» и получил в свою очередь предложение «руки и сердца» от Брата № 1. Письмо содержало весь необходимый антураж: девиз «Коммунизм умрет, Россия не умрет», местопребывание отправителя было обозначено как «Место очередного пребывания Верховного Круга Братства Русской Правды». Брат № 1 жаловался на недостаток времени, «всецело отданного на наши Братские дела», не позволившие ему в срок отозваться на письма Амфитеатрова. «Времени мало и теперь. Однако, мне все же хочется написать Вам, и я пошлю письмо из того места при Советской границе, где я в данную минуту нахожусь, с верной оказией, которая опустит его во избежание цензуры почтовой, особенно любопытной в „молодых“ государствах, в Германии, поближе к Вашим краям»
[443]. Таким образом снималось противоречие между пребыванием неутомимого борца с коммунизмом около советской границы и германским почтовым штемпелем.
«Вы нам нужны, — писал Брат № 1, — ибо Вы самый подходящий человек для выступления в нашу защиту. Думаю, что и Ваша совесть подскажет Вам тоже. „Не людям служим, Богу и Родине служим“. Таково наше правило. Верим, что таково будет и Ваше».
Судя по контексту, Амфитеатрова смутило обилие юдофобских лозунгов на страницах «Русской Правды». Соколов разъяснял:
Для нас Россия — выше всего и в нашей работе мы идем по линии наименьшего сопротивления, как то должен подсказать всякому политику простой холодный разум. Отбрасывая в сторону всякие глупые крайне-правые выдумки о «тайном кагале еврейских мудрецов» и о «всемирном жидомасонстве», которые якобы, как на шахматной доске, разыграли Русскую революцию, где мы все были неповинны, как барашки (выдумки, объясняемые всего более простою невежественностью и недостатком образования), мы однако же видим себя стоящими пред лицом того несомненного факта, что Русская революция, если и не была разыграна Еврейством, то была стремительно подхвачена и захвачена Еврейством в такой мере, что очень скоро весь красный аппарат и правления государством, и правления партией оказался в еврейских руках и, чем выше, тем гуще. Эта насыщенность красных правящих слоев евреями такова, что народ с полной основательностью считает Красную власть еврейской, и наличность среди нее известного, убывающего ближе к командным высотам нееврейского процента не делает ее не Нееврейской, как не делала некогда татарского ига нетатарским наличность в ханской ставке множества всяких инородных женщин и всевозможного происхождения ренегатов…
