Стравинский послушно убрал от меня руки, пропуская в комнату. Следующие полчаса он молча наблюдал, как я собираю чемоданы, но не отходил от меня ни на шаг. Алекса беспокойно носилась вокруг, разбрасывая вещи, будто нарочно мне мешала. В конце концов, Макс взял ее на руки, и малышка тут же притихла. Теперь они вдвоем не сводили с меня глаз.
Покончив с чемоданами, я забрала у Макса Алексу, чтобы переодеть, и спокойно попросила его вызвать такси. Моя холодность поражала меня саму. Неудивительно, что Стравинский оставил любые попытки переубедить меня: он прекрасно видел, что сейчас это невозможно.
— Я сам отвезу вас, — отрешенно проговорил Макс, а я лишь неопределенно повела плечами.
* * *
Как только автомобиль остановился возле моего дома, я пулей вылетела из салона, забрала Алексу из детского кресла и направилась к воротам. Во дворе меня уже поджидала хмурая Амелия. Она смерила меня сочувствующим взглядом, а потом с ненавистью посмотрела на Макса, который плелся следом с моими чемоданами.
— Ненадолго же тебя хватило, Максимилиан, — ехидно бросила ему, но тот промолчал.
— Мама, прекрати, — осекла я ее попытки уколоть Стравинского: ему и так сегодня досталось от меня сполна. — Отведи Алексу в дом, а я буду через минуту.
Амелия с подозрением уставилась на меня, потом послала уничтожающий взгляд Максу, и только после этого, хмыкнув, двинулась с внучкой в сторону дома. Помедлив немного, я все же отважилась повернуться лицом к Стравинскому. Он замер нерешительно у входа, и только через некоторое время, откашлявшись, сумел все-таки выдавить из себя:
— Дьяволенок, ты сможешь когда-нибудь простить меня?
— Я не знаю, — честно ответила.
— Теперь ты уедешь в Англию? — с горечью в голосе спросил Макс.
— Нет, — это решение я приняла незамедлительно и, озвучив его, услышала облегченный выдох Стравинского. — Я ненавижу Англию, и оказалась там только из-за тебя, — не понимаю, почему я нещадно добивала его словами, но прекратить была не в силах, будто в меня бес вселился. — Я планирую ездить туда на сессии, но жить мы останемся в России.
— Хорошо, — кивнул Макс.
— И, Макс, — окликнула его, замечая тень надежды в сине-зеленых глазах. — Несмотря на наши с тобой отношения, ты остаешься отцом Алексы — и можешь видеться с ней в любое время, только сообщай о своих планах заранее.
— Спасибо, — грустно улыбнулся он.
Я развернулась, чтобы направиться к дому, но какая-то неведомая сила заставила меня оглянуться и чуть слышно бросить:
— Наш брак — всего лишь фикция. И я хочу развод…
«Карина, что ты делаешь?» — отчаянно вопила я сама себе, но при этом продолжала жечь мосты, до тла, чтобы не осталось ни единого шанса вернуться.
— Нет, я не дам тебе развод, — твердо ответил Макс, сжимая кулаки от безысходности.
— Тогда через суд, — пожала плечами и скрылась внутри дома.
Последняя нить разорвана, и в душе теперь пусто. Но назад пути нет. Я очень зла на Макса за то, что он подарил мне сказку всего лишь на мгновение — и тут же разрушил ее. Точно как тогда, в Париже… История повторяется. День сурка, только с периодичностью в два года…
Я оглядываюсь назад и понимаю, что эта любовь в принципе ничего мне не дала, кроме боли и слез. Грубость, издевки, незаслуженные обвинения, недоверие, хамство, а теперь еще и предательство — вот что я, в основном, получала от Макса. При этом он даже не собирался меняться! Зачем ему ломать себя, если можно сделать это со мной?..
Мрачные картинки воспоминаний соединились в одно черное пятно, которое постепенно поглощало мою душу. Все обиды прошлого вдруг сплелись в огромный ком, устремившийся с высокой горы прямо на меня, планируя размазать в лепешку.
И теперь я четко понимала, что дело не только в Олесе — она лишь стала катализатором моего срыва. Просто я слишком устала от страданий, перенесенных за эти два года, с меня хватит…
Выход двенадцатый
Глава 1
Несколько дней спустя. Максимилиан
У Данте было девять кругов ада, а нам с Кариной, кажется, приходится преодолевать девять стадий отношений, что, признаться, в стократ хуже и страшнее. Тем более, что застряли мы ровно посередине: назад не повернешь, впереди неизвестность, а вокруг — гнев и уныние…
Все эти дни я существовал словно сомнамбула. Судорожно пытался придумать, как вернуть свою семью, но любой из всплывавших в воспаленном мозгу вариантов разбивался о жестокую реальность.
Карина не отвечала на мои звонки, не желая не то, что разговаривать, а просто даже слышать мой голос. Все наше общение сводилось к коротким смс, которые касались исключительно Алексы. Малышка оставалась единственной нитью между нами, но достаточно ли этого, чтобы вновь связать нас вместе? Да и имел ли я право ожидать от Карины снисхождения, если сам не мог себя простить?
Так по-дурацки все рухнуло!
Я ведь действительно пытался создать и сохранить нашу идиллию, искупить все свои грехи перед Кариной. Как мог, старался… Черт, будь проклята Олеся со всей семейкой Емельяненко. Второй раз эта фамилия ломает мою жизнь! Хотя я и сам, судя по всему, давно уже проклят…
К слову, я все же поручил Кравченко проследить за Олесей. И, к моему удивлению, она оказалась чиста, по крайней мере, за последний промежуток времени не сделала ничего предосудительного. Единственное «но», которое меня зацепило — это список ее звонков, среди которых то и дело проскальзывали входящие от Олега.
Скорее всего, мой добрый «друг» сливал информацию не только старшему Емельяненко, но и его племяшке. Так что неудивительно, что она узнала адрес и приперлась в мой дом в столь «благоприятное» время. Я просто убежден: ее сориентировал Олег, и тем самым окончально засыпал землей гроб, где уже и так разлагалась наша дружба. Что ж, как там говорится, помним, любим… плевать!..
Возле уха противно прожужжал мобильный. Еле сдержался, чтобы не выкинуть его в окно. Такое ощущение, что у меня какие-то личные счеты с техникой.
— Слушаю, — хрипнул в трубку.
— Дрыхнешь, что ли? — резко брякнул Ключевой. — Пока ты там спишь, «наш товарищ» на твою компанию все проверяющие структуры натравил. Я узнал об этом случайно по своим каналам… Так что жди, потрепят тебя знатно…
— Какого черта? — подскочил я, но тут же понял, какого именно черта! Емельяненко за племяшку мстит…
— Что ты натворил, признавайся по-хорошему? — продолжал отчитывать меня Валерий.
— С Олесей расстался, — хмыкнул в ответ, откидываясь на спинку кровати.
Ключевой помолчал немного, наверно, взвешивая в мозгу все возможные пути развития событий, но в конце концов принял мою позицию.
