– Но, – вмешивается Билл, для которого, очевидно, не все ясно, – я думаю, такой массе динамита ничто не в состоянии оказать сопротивления. И я не представляю, как может сдержать его какая-нибудь дверь.
– А вы знаете, – отвечает Дуглас, – что в килограмме газолина
[4] энергии больше, чем в килограмме динамита? Разница исключительно в том, что горение газолина происходит относительно медленно, а вся ценность динамита заключается во внезапности его разряда. Приходится, главным образом, остерегаться этого первого толчка взрыва, громадную силу которого мы и направляем на камень стен, пока она до известной степени не истощится. Сила сопротивления этой двери (мы выходили в это время из коридора) рассчитана на давление в двойном размере против того, какое по нашим расчетам ей пришлось бы выдерживать. Поглядите, остов ее составляют тяжелые двутавровые железные балки с дубовыми в тридцать сантиметров толщины досками в промежутках, а кроме того, она вставлена в раму из тяжелого камня. О нет, она выстоит.
– А пробы вы не делали?
– Мы сожгли на первом повороте в туннеле полдюжины плиток, и дверь закрылась; также и водоотводные и вентиляционные трубы здесь – я вам их еще не показал. – В земле была прорыта канавка для удаления просачивающейся жидкости. – Мы должны вывести наружу эти трубы, а вентиляционная труба наверху также должна быть соединена с внешним миром. Под той доской есть отверстие, слегка закрытое конической пробкой. Ну, так вот, как я вам уже сказал, после взрыва пробка так крепко втиснулась в отводную трубу, что вьггащить ее удалось только гидравлическим насосом.
– А взрыв с полной нагрузкой в пятьсот килограммов, – приставал неугомонный Билл, – вы не делали?
Дуглас засмеялся.
– Ну, вы были бы неплохим юристом. Нет, здесь мы этого не делали, но такие пробы раньше уже производились в Европе, где приходится производить много земляных работ под большими городами. Там взрывались большие количества без вреда для кого бы то ни было. Перед дверью стояла маленькая вагонетка, и она осталась целой без всяких повреждений.
Все это было крайне любопытно, и я был доволен посещением склада, но не менее обрадовался, когда мы, наконец, выбрались из такого опасного логовища. Но едва мы вышли за дверь, как лампочки в туннеле начали мигать с длинными промежутками.
– Алло! – зовет нас Дуглас. – Это предупредительные сигналы, надо искать прикрытие. Через полминуты будет взрыв в голове туннеля. Вернемся в склад, чтобы в нас не попал какой-нибудь случайный камень.
– В склад? – Можно представить себе мое удивление. На всем свете не нашлось бы уголка, более неподходящего для укрытия во время взрыва, но меня втолкнули туда раньше, чем я успел опомниться.
Попав туда, я думал, что нужно прикрыть дверь, так как Дуглас сказал, что через полминуты после сигнала произойдет взрыв. Общими силами мы с Биллом попробовали ее захлопнуть, но она не поддалась.
– Дверь вам закрыть не удастся. Ее держит открытый противовес, – и Дуглас показал нам трос, который проходил у стены через верхний край двери по блоку с тяжелым железным грузом на конце.
Можно себе представить наше настроение!
Спасаться в камере, где лежит пятьсот килограммов взрывчатого вещества. Сотрясение взорвет его, а что тогда будет с нами? Тысячи мыслей пронеслись в моей голове, пока звук взрыва не дошел до нас.
Интересно, что звук взрыва гораздо быстрее проходит через камень, чем сообщается по воздуху, и потому предостерегающий грохот проносится раньше, чем ухо воспримет воздушную волну. Как только раздался этот грохот, заведующий что-то прокричал нам, чего я не разобрал, но я вижу, он хватается за свою шляпу, я делаю то же – оказывается, как раз вовремя. Еще секунда – отчаянный гул, воздушный напор почти что валит меня наземь, но обратный напор из склада снова меня поднимает. У меня мелькает мысль, что динамит взорвался от сотрясения, бросаюсь к двери. Замечаю, что она поддается несколько больше, но под тяжестью противовеса возвращается в прежнее положение. Вижу, что заведующий хохочет, к счастью, над Биллом, а не надо мной. У него порывом ветра сорвало с головы шляпу, пронесло зигзагом по коридору, а потом – над этим-то и смеялся Дуглас – обратная волна из склада вернула ему ее и положила к его ногам!
– Вот это преимущество динамитного склада, – ни Дуглас со смехом подымает донельзя испачканную шляпу и отдает ее Биллу, – будь вы снаружи в туннеле, вашу шляпу унесло бы невесть куда, и немало времени пришлось бы потратить на ее поиски. А здесь в складе вам ее возвращает обратная волна. Ну, а теперь поскорей выберемся, пока не слишком сгустился дым.
Уже ощущался этот неприятный запах газа, и его рассеивал накачиваемый у головы туннеля воздух.
Поразительно, что в минуту действительной или воображаемой опасности не обращаешь внимания на отдельные частности, которые живо всплывают в твоем сознании, когда приходишь в себя. Переживая в пороховом складе все смертные ужасы, я все же не упустил любопытного явления, которое осознал лишь в подъемной клети. Когда нас настигла первая волна взрыва, я теперь ясно вспомнил, как словно куча тумана была брошена в проход, в неподвижный воздух вокруг меня. Но здесь было особенно интересно, что из тумана, при столкновении его с неподвижным воздухом под электрическими лампами, ближайшими к нам, выделялись капли воды и падали дождем на землю.
Рассказал об этом управляющему. Он объяснил, что это отнюдь не воображение, а мое мимолетное наблюдение вполне соответствует действительности.
– Да, – сказал он, – при благоприятных световых условиях в такую сырую погоду, как сегодня, можно действительно наблюдать образование воды в сырой атмосфере.
Глава 16. Счастливое падение
В комнате у Дугласа висела пара чертежей, на которых была изображена прокладка водопровода под центром Нью-Йорка и под Ист-Ривер. Поперечный разрез показывал глубину туннеля под поверхностью земли. Мы не могли в них разобраться, глубина, казалось, не была в пропорции к длине туннеля. Ист-Ривер выглядела узенькой речкой, ширина ее была менее половины глубины проходящего под ней туннеля.
– Ширина Ист-Ривер, – говорит Билл, – восемьсот метров, водопровод здесь проведен на два с половиной километра ниже уровня земли. Что-то здесь неправильно, как будто.
– Разве вы не видите масштабы на чертежах? – вмешивается Дуглас – Их два: один для длины, две тысячи к одному, другой для глубины, сто к одному. Если бы мы вздумали длину измерять тем же масштабом, что и глубину, то не хватило бы стены для такого чертежа, он был бы в полтора метра длины. С другой стороны, стали бы мы измерять глубину масштабом длины, недостаточно ясно были бы проявлены мелкие изменения; понижение на десять сантиметров можно было бы обозначить только одной двадцатой миллиметра, это бы было незаметно для глаза. Для того, чтобы изменения выделялись яснее, инженеры обычно чертят глубину в более крупных размерах, чем длину.
