Когда мы достигли места своего назначения, то, прежде всего, были удивлены тем, что трубы туннеля были сделаны из стальных изогнутых плит. Я представлял себе, конечно, что они должны иметь солидный вид, но такими громадными я не мог себе их представить. Они достигали девятнадцати футов в диаметре; на расстоянии каждых пятнадцати футов были устроены особые стальные крепления, которые назывались диафрагмами. С обеих сторон каждого отрезка туннеля была деревянная обшивка, прикрепленная к немного выступающим диафрагмам. Таким образом, между обшивкой туннеля и теми частями его, которые находились между диафрагмами, получалось пустое пространство, которое перед погружением должны были наполнить цементом.
– Хорошенькие «печные трубы», – посмеивался Хочкис. – Весом с хороший пароход. Они здесь еще не кажутся такими большими. А вот если бы перевезти их в город да поставить на улице – они достали бы до окон третьего этажа. Да и вряд ли много нашлось бы таких улиц, на которых их можно было поместить. Ведь ширина их восемьдесят футов.
– Хорошо, что мы не опоздали, – сказал Билл. – Их еще не начали опускать.
– Нет, уже начали! – возразил Хочкис. – Прилив сам опускает их в данную минуту.
– Прилив? Что вы хотите сказать?
– Разве вы не видите, что туннель строился на лесах над рекой. Когда уровень воды стоял сегодня утром низко, под них подвели плоскодонные баржи между подпорками лесов, а теперь вода скоро поднимется и поднимет трубы. Пойдемте, посмотрим, что там делается.
Концы двух крайних труб были доверху закрыты перегородками, но у обеих средних труб перегородка шла только до половины. Хочкис взобрался на одну из этих половинчатых перегородок и мы, как обезьяны, полезли за ним.
– Знаете что, – острил Билл, – мы теперь можем говорить, что были в Гарлемском туннеле прежде, чем туннель был в Гарлеме. Никогда не догадаются в чем дело!
Внутри, собственно говоря, смотреть было не на что, но мы все-таки прошли насквозь и вышли с другого конца через дверь в перегородке, которая здесь у всех четырех труб была доверху. Как раз когда мы дошли до двери, мы почувствовали, что все сооружение закачалось. Оказалось, что мимо прошел буксирный пароход.
– Ура! – закричал я. – Он сейчас всплывет. Давайте заберемся на верхушку.
– Вообразите, как будут удивляться ваши домашние, – шутил Хочкис, – когда вы расскажете им, что плавали по реке Гарлем, сидя на туннеле!
– Они, наверное, подумают, что я сошел с ума.
Мы забрались наверх и сели на доску, положенную на диафрагмы. Буксирный пароход прицепился к одной из барж.
– Едем! – кричал Билл, в то время как туннель тихо соскальзывал на воду.
Это был самый удивительный спуск, о каком я когда-либо слышал.
– Мы плаваем, но мы еще не спущены, – сказал Хочкис. – Для этого нужно, чтобы из-под нас вытащили плоскодонки.
– Но неужели они сделают это сейчас? – изумился Билл. – Ведь у средних труб перегородка сделана только до половины.
– Это ничего не значит. Крайние трубы достаточно велики, чтобы держать туннель на воде. Вы увидите, что он не уйдет глубоко в воду. Пойдемте помогать затапливать плоскодонки.
Мы побежали по доске к середине секции туннеля, но, когда мы туда добежали, рабочие уже открыли отверстия в баржах, и вода хлынула в плоскодонки.
– Отчего это они не торопятся уйти с барж? – спросил я, указывая на человека, который стоял на одной из плоскодонок.
– Так ведь они погрузятся не скоро. Пройдет, по крайней мере, четверть часа.
Ожидание показалось мне бесконечным. Потом мы стали замечать, что туннель слегка кренится на один бок. И вдруг этот край разом погрузился. Это произошло оттого, что баржа, находящаяся на этой стороне, погрузилась раньше других. Но в следующую минуту затонули и остальные. И туннель выровнялся. Буксирный пароход вытаскивал из-под него полузатопленные баржи.
– Ну, можете кричать «ура», – сказал Хочкис. – Теперь мы действительно спущены на воду.
– А что дальше? – спросили мы.
– Да я думаю, что теперь можно ехать домой, – сказал Хочкис, – здесь больше делать нечего.
– Скажите, пожалуйста, – спросил я Хочкиса по дороге домой, – что сталось с господином Сквайром, нашим знакомым из туннеля?
– Он теперь в Лонг-Айленде, – ответил Хочкис, – работает в туннеле Ист-Ривер. Мы могли бы заехать к нему в понедельник, после погружения в воду новой части Гарлемского туннеля. У него всегда есть что-нибудь интересное в запасе.
Когда мы в понедельник опять явились на Гарлемский туннель, то оказалось, что та часть туннеля, которую мы видели, уже отведена в то место, где ее должны были затопить. С обоих концов туннеля поперек трубы были установлены широкие цилиндры.
– Для чего это? – спросил я. – Их не было тут в прошлый раз.
Хочкис все объяснил нам.
– Когда затопят эту часть труб, то придется передвигать ее до тех пор, пока не установят на одном уровне с той частью, которая уже погружена. Для этого будут пользоваться несколькими подъемными кранами, но эти краны вряд ли будут достаточно сильны, чтобы справиться с этим делом без всякой помощи. Эти цилиндры будут наполняться водой и уменьшать тяжесть труб, так что на каждый кран придется по пять тонн.
– А я все-таки не понимаю, как подгонят эту часть труб к той, которая уже лежит на дне.
– А для этого, видите ли, у каждого конца труб устроены стальные мачты. По этим мачтам можно определить положение туннеля под водой. На них установлены щиты, которые находятся как раз посредине наружных труб. Наблюдатели на берегу будут следить за этими щитами и указывать, в какую сторону надо подвинуть плавающие трубы, чтобы поставить их на должную линию, пока при погружении два тяжелых стержня, находящихся под самым центром опускаемых труб, не придутся в отверстия, устроенные над трубами, погруженными уже на дно реки. Находящийся же под водой водолаз забьет клин в это скрепление.
Билл не удовлетворился объяснением.
– Неужели этого скрепления будет достаточно, – сказал он, – чтобы не образовалась течь, когда из туннеля будут выкачивать воду?
– Вы забыли, что трубы будут заключены в цементную оболочку. Цемент затвердевает в воде и единственное, о чем надо позаботиться, это чтобы его не смыло. А для этого его будут накачивать туда через трубы.
Концы труб будут, значит, находиться под поверхностью цемента, – перебил Билл, внезапно поняв, в чем дело, – так что свежий цемент, проходя через трубы, будет располагаться там под прочной оболочкой.
– Откуда вы знаете это? – удивился Хочкис.
– Ну, так ведь мы с Джимом видели кое-что с тех пор, как расстались с вами. Таким образом строились столбы на железной дороге Ки-Уэст, которая идет прямо по морю.
Нам пришлось взять лодку, чтобы добраться до баржи, стоящей около плавающей части туннеля с трубами и грузом цемента. Туннель начали уже затоплять. На барже шла усиленная работа: песок и гравий смешивались с цементом в особых сосудах. Были устроены подъемные краны, конвейеры.
