— А истребители какими будут?
— Они будут очень похожи на истребители свуйдов, один из которых ты даже сбил. Только намного меньше. Цилиндр вытянутый. Кабина пилота и сзади маршевый двигатель. Ну и подвески для оружия. Хотя это сильно сказано. Пушка скорострельная и одна или две тяжелых ракеты. Если будет атаковать крупные вражеские корабли. А если как перехватчик против вражеских истребителей и ракет, то только пушка. Больше там ничего не придумаешь.
— А кто же тогда будет шарообразным как «Шип»? И почему тогда собственно «Шип», а не «Орех», например?
— Ну шип у него будет. Одно орудие максимального калибра. Благодаря ему, этот малыш будет опасен даже самым тяжелым броненосцам в галактике. Мощного огня не обеспечит, но согласись, гораздо лучше, если есть чем ковырнуть потенциального гиганта, чем вообще не иметь ни единого шанса пробить трехметровую броню.
— А какое еще вооружение? — Николай уже почитал про огневую мощь потенциальных противников из разных корас и капельку начал разбираться. По верхам, конечно.
— Главное орудие встроено в корпус. Поэтому грубая наводка только поворотом всего корабля. Еще две башни со средними орудиями. По одному в каждой, но скорострельные. Два выстрела в секунду. Две пусковых установки для средних ракет и пять для легких. И четыре пулеметные башни противоистребительной обороны. Ну и дополнительно несет два легких истребителя и один тяжелый.
— Хм… Не маловато? — Николай попытался вспомнить вооружение стометрового крейсера одной боевитой корасы. Там получалось чуть не в десять раз больше всевозможных орудий. — Вроде для такого размера…
— Мало, конечно. Но, во-первых, мои орудия раза в два эффективнее тех, что на том крейсере с восемьдесят шестой страницы, — усмехнулся искраз. — А во-вторых, этот кораблик несколько крупноват для своего класса. Это разведчик и диверсант. Для боя его одноклассники, легкие крейсера, будут таблетками раза в два меньше. Скажешь, что разведчик должен быть незаметен? Верно! Но в космосе, что пятьдесят метров, что сто. Не разглядеть на обычных огромных расстояниях. А вот выхлопы от маршевых и маневровых двигателей всегда и демаскируют! Для двигателя, льющего факел в энергетическое пространство, это изрядное свечение на сотню метров. А у этого их нет… Почти.
— Что и маршевые двигатели не светят?
— Маршевые, увы, светят. Если дать ускорение больше четверти Же. Не получилось лучше. Можно, конечно, сделать тоньше броню, но тогда резко возрастет уязвимость. Но давай я по порядку расскажу. У этого корабля в середине огромная пустая полость. Тридцать метров диаметром. Потому он и большой такой. В эту полость и работают маршевые двигатели. Там же стоят и маневровые. Получается, что это такая летающая сфера без видимых дюз. Такую схему используют некоторые высокоразвитые корасы. Очень она сложная и капризная. Я ее назвал в шутку «схема Мюнхгаузена». Так как получается, что корабль летит сам по себе. Как тот барон поднимал сам себя за волосы. С точки зрения обычных двигателей абсолютное противоречие. Но в случае, когда движущая сила возникает за счет выплескивания струи плазмы в энергетическое пространство, получается вполне работоспособная. От маневровых двигателей все свечение остается внутри корпуса. А вот маршевые двигатели, стоит им заработать хоть как-то эффективно, свечение вне корпуса все-таки создадут.
— Уверен, что ты и здесь что-то предусмотрел. Иначе особого смысла городить огород не вижу.
— Как раз огород и придумал. Разработал щиты, которые можно монтировать в двух положениях. Если ты разгоняешься в сторону цели, то они должны быть в середине корпуса. Как такая огромная пачка балерины. А если ты собираешься тормозить, и, соответственно, будешь лететь двигателями в сторону противника, то перемонтируешь щиты на выносных стометровых штангах. Там же будет место для наблюдателя. Чтобы хоть видеть куда летишь.
— Очень сложная и времязатратная схема получается…
— Да. Но это все требуется только, когда надо быстро подкрасться к одиночному противнику. Если действовать медленно, то никакие щиты не нужны. С ускорением, ну или торможением до четверти Же, корабль превращается в настоящего невидимку!
Николай с резко возросшим уважением осмотрел стометровый непроглядно черный шарик, а Перин продолжил, подпустив печали в голос:
— К сожалению, есть изрядный побочный эффект. Как ты понимаешь, свечение внутри корпуса все-таки есть. И оно в объеме. То есть, представь себе, что у тебя внутри всего организма возникают фотоны. Несмертельно. Но и не безопасно, если это будет происходить постоянно. То что у тебя даже во сне будет светло в глазах, это еще ерунда. Хуже то, что клетки внутри тела могут пострадать. Мне удалось избавиться от ультрафиолета в этом излучении, но и видимый свет тоже не на пользу. Поэтому все помещения в задней трети корабля нежилые. Там даже пост наблюдателя держать бессмысленно, все равно даже небольшая подсветка в глаза не даст ничего рассмотреть. Маневровые двигатели тоже будут работать только при боевых маневрах, когда надо быстро смещать и вращать корпус. А в обычном полете развороты только за счет маховиков. Медленно, но безопасно.
Еще Перин указал на расположение телескопических выдвижных резонаторов для нырка в подпространство. Или выныривания. И указал на мощные опоры в задней, а в момент стоянки на Земле, нижней части сферы.
— Пришлось приспособить такие ножки… Да пошире. Без них эта бандура не сможет садиться на поверхность планет. Вот еще преимущество кораблей в виде таблетки. Их трудно уронить набок при приземлении. А с этим крейсером надо быть аккуратными. Если завалится на борт, то развернуть его будет очень непросто. Сферические корабли вообще для посадки на грунт не приспособлены.
— Ты говоришь про непросто? — Николай еще раз окинул взглядом стометровый шар. — Это не непросто! Это невозможно! В нем весу…
— Вполне даже возможно… Демонтируете опоры, включаете маневровые двигатели и катитесь, — Перин посмотрел на ошарашенного человека и усмехнулся. — Да шучу я. Но предусмотрена возможность переместить маршевые двигатели внутри полости. Так что, этот красавец может взлететь хоть боком, хоть задом. Пара дней возни всей командой и, если что, на планете не застрянете. Управлять им потом, правда, будет очень сложно, пока обратно двигатели не вернете. Так что лучше не заваливаться на бок!
Потом Николай еще обсудил надежность и изнашиваемость узлов и деталей различных кораблей будущего земного флота. Картина получалась не то чтобы плохая, но и не очень радостная. Как топливо использовался обычный водород. Не дейтерий или тритий. Иногда можно было настроить двигатели на использование воды. С топливом проблем не предвиделось. А вот сами двигатели имели длительный, но все-таки конечный ресурс. Технология производства очень сложная, соответственно дорогая. И особенно дорого стоили «волшебные палочки» — сверхтяжелые резонаторы, которые придется импортировать. Пока был небольшой запас от пиратов. А основной флот землян предполагалось строить без возможности нырков. Пока торговлю не удастся наладить.
Перин попробовал сам наделать этих резонаторов. Но у него ничего не получилось. То ли он не знал какого-то секрета. То ли их производство требовало потуг именно биологического разума.
