– Я отлично знаю твои умения, – прошептала (или простонала) я.
Лицо Кингстона потемнело, и он легонько провел пальцем от моего виска к подбородку.
– Не искушай меня, Куини. Вина – нерадостное чувство.
Он отступил, взялся согнутым мизинцем за мой и повел меня в кабинку для метания топоров.
Мысленно я твердила, что с легкостью справлюсь с собой. Кингстон – всего лишь парень, бросающий топоры.
Да вот только он не просто парень с топором. Он молокопьющий, двереоткрывающий, супервежливый бойскаут-друг, который вдруг остановился у стеллажа ботинок со стальными мысками.
– Какой у тебя размер? – спросил он.
– Пятый, – задыхаясь, ответила я.
Кинг поглядел вниз и тронул мыском мою стопу.
– Правда? Какая у тебя маленькая ножка!
Он подал мне ярко-розовые ботинки, и я мешком осела на скамью.
Но Кингстон не сел рядом, а взял один из невысоких табуретов и уселся передо мной, после чего снял с меня шпильки и начал заправлять мои ступни в розовые с черным грубые ботинки.
Мои интимные части до нелепого возбудились от физического контакта, особенно когда длинные, теплые, толстые пальцы Кингстона обхватили мою икру снизу. В общем-то, жест был абсолютно заурядный, но на деле выходило что-то иное – из-за выражения его лица и из-за того, как энергия пронизывала все мое тело с каждым прикосновением. Хорошо еще, что Кингстон свято чтит правила и не станет нарушать договоренность о платонических отношениях!
Я уже убедила себя, что мне надо продержаться всего час, но тут рубашка поло вдруг оказалась у Кингстона над головой.
Он аккуратно положил снятую рубашку на скамью.
Он не остался полуголым – это же Кингстон. Единственный раз, когда я видела его без рубашки, – той ночью, когда, раздевшись, он был готов на приятнейшие непристойности.
Учтивые, но такие манящие.
Кингстон остался в тонкой белой футболке, не скрывавшей рельефные мышцы пресса и маленькие соски. Которые я трогала не только пальцами. Мне хотелось сохранить ясность мысли и хладнокровие, но белая футболка, только подчеркивавшая прекрасное тело, и чертовы топоры затрудняли мне задачу.
Я не могла решить, что это – лучшее в мире развлечение или изощренная пытка. Или и то и другое.
Я еще никогда не пробовала бросать топоры, поэтому Кингстон устроил мне ускоренный курс обучения. Я хотела бы написать, что увлеченно слушала, но это было бы неправдой: в основном я старалась сглотнуть слюну, наполнявшую рот, а вот с другой частью тела, увлажнившей ластовицу трусов, ничего поделать не могла.
Мышцы спины и руки обозначились рельефнее, когда Кингстон прицелился и метнул топор, попав в яблочко с первой попытки. На лице у него появилась невероятно сексуальная довольная улыбка, пока он подошел к нашему столу, сделал большой глоток молока и утер рот тыльной стороной руки.
– Твоя очередь, – он подал мне куда более легкий и меньший по размеру топорик.
Я попыталась скопировать его позу, но вынужденное невнимание сказалось не лучшим образом.
– Подожди, дай помогу. – Кинг подошел и остановился сзади, мыском раздвинув мне ноги пошире. Спиной я чувствовала его твердую грудь и живот, а руки Кинга окружили меня стальным обручем. – Руки прямее, только в локтях согни. – Я подчинялась, а Кинг, поправляя меня там и сям, взял меня за бедра и развернул лицом к мишени. – Вот так, умница. Колени чуть присогни…
Я послушалась и, соответственно, уперлась в него задницей. Мы замерли.
– Кингстон? – прерывисто позвала я.
– Да?
– Я чувствую, как ты чем-то в меня тычешь. Не очень платонически с твоей стороны.
Он засмеялся.
– Некоторые мои органы менее учтивы, чем другие.
– Я очень ценю твои неучтивые органы.
Голос у меня звучал так, словно я находилась на грани оргазма.
Кингстон медленно выдохнул, стиснул мои бедра и отступил на шаг, прекратив контакт. Первая попытка вышла никудышной – я едва попала в толстую доску, служившую мишенью, но следующий бросок был лучше. Мы с Кингстоном менялись по очереди, и прикосновения активизировались до почти нестерпимого уровня.
Кингстон замахнулся для броска, когда в заднем кармане слаксов зазвонил сотовый.
– Это мамстра. Ответь за меня, пожалуйста!
– Мм, хорошо, – я запустила пальцы в его карман, сознавая, что касаюсь его задницы. Входящий звонок оказался видеозвонком, чего я не ожидала, но все равно ответила.
– Здравствуйте, Ханна! Кингстон сейчас как раз бросает топор и попросил меня ответить.
Брови у нее на секунду сошлись на переносице, но тут же взмыли к волосам.
– Что бросает?! А, топор! Ну конечно! Вы, должно быть, Куини?
– Да, это я и есть.
Ханна и глазом не моргнула ни от нашего занятия, ни от того, что я отвечаю на звонки Кингстона, зато я не могла скрыть смущения.
Она усмехнулась, сразу став невероятно похожей на Кингстона – улыбкой и глазами.
– Райан о вас говорил.
– Правда?
Вздрогнув от громкого тупого удара, я обернулась и увидела топор, торчавший из стены рядом с мишенью.
– Ханна, привет, мы тут малость заняты! – громко сказал Кингстон.
Не обращая на него внимания, Ханна радостно спросила меня:
– Значит, Кинг привез вас бросать топоры?
– Верно. Пока ведет он, я-то сегодня первый раз, но только что он позорно запорол бросок, так что я, может, и отвоюю несколько очков…
– Один-единственный раз промахнулся, – Кингстон навис у меня над плечом. – Мамстра, слушай, давай я позже позвоню?
Улыбка Ханны стала шире.
– Как мило вы вместе смотритесь!
Кингстон выдернул телефон у меня из пальцев.
– Пока, Ханна!
– Целую, Рай-Рай.
Кингстон прикрыл глаза и покачал головой.
– Я тоже тебя целую, мамстра. Пока.
Приоткрыв глаз, он поглядел на меня.
– Рай-Рай?
– Так меня называет только Ханна, и только она умеет достать меня до печенок.
– По-моему, это просто классно, что у вас такие отношения.
– Мы всегда были дружны.
– Это сразу видно, – я почти завидовала его отношениям с сестрой-матерью. У меня нет ни братьев, ни сестер, ни ласковой матери (моя неизменно внушала мне, что я ни на что не гожусь). – Когда это ты ей про меня говорил?
Кингстон пожал плечами. Щеки у него стали густо-розовыми.
– В последнее время мы часто перезваниваемся, а я не привык от нее таиться.
