– А так вообще не кажется, будто ты хочешь, чтобы я помолчала на эту тему.
– Я с трудом сохраняю самообладание, и ты не облегчаешь мне задачу, Куини, – почти огрызнулся Кинг (для него нечто небывалое).
Я видела, как у него на щеках мелко бьются желваки. Пальцы опущенных рук подергивались. Кинг был на грани, и я намеревалась вытолкнуть его за эту грань и посмотреть, как упадет это замечательное дерево.
– Скажи, в чем проблема? – я поманила Кинга пальчиком. – Может, я смогу помочь?
Он неловко переступил с ноги на ногу и пробормотал:
– В самоконтроле.
Я укусила себя за щеку изнутри, чтобы не улыбнуться. Такое искреннее стремление вести себя прилично достойно всяческих похвал. Я не знала, почему Кинг счел себя обязанным застрять на второй базе, но не сомневалась, что в состоянии ему помочь.
Я повела пальцем вверх по своему бедру, собирая ткань складками.
Кингстон неотрывно следил за моим движением. Я остановила руку в дюйме от того, чтобы показать, какого цвета у меня нижнее белье.
– Почему сдержанность кажется тебе лучшей политикой?
Кинг облизал губы и поднял на меня распаленный взгляд.
– Потому что в прошлый раз, когда ты здесь побывала, я разорвал твои трусики.
– А я ничего не имею против. Сегодня я специально надела дешевые, на всякий случай. – Воспользовавшись возможностью, я стянула платье через голову и бросила на пол, продемонстрировав атласный с кружевом комплект из корзины с уцененным товаром – очень уж я надеялась на повторение прошлого раза. – Это ничего, если ты теряешь голову в моем присутствии, Кинг. Я вот, например, очень хочу потерять от тебя голову.
Он прерывисто выдохнул и окинул меня всю голодным взглядом. Огонь в его глазах полыхал и сыпал искрами. Четырьмя широкими шагами Кинг пересек комнату и остановился передо мной, сжимая и разжимая кулаки. Я услышала низкий стон – бойскаут все еще пытался удержать себя на поводке.
Я сняла ногу с ноги и стопой зацепила Кинга под колено, подтянув его ближе.
Последние волокна троса его самообладания натянулись до отказа, угрожая лопнуть.
Он подошел вплотную между моими расставленными бедрами, и его рука скользнула мне под волосы, остановившись на затылке. Другая рука огладила мое бедро и сжала ягодицу, глубоко впившись пальцами в плоть. Я закинула ноги ему на талию, чуть слышно застонав, когда эрегированный член уткнулся мне в живот.
Кинг оттянул мне голову назад – я видела его губы в миллиметре от моих, видела потемневшие от страсти и желания глаза. Вот показался язык, обведя щербинку на переднем зубе.
– Ты слишком большое искушение, чтобы устоять.
– Так перестань сопротивляться.
Я ожидала, что он подчинится и поцелует меня, но Кинг вдруг нырнул куда-то в сторону и провел кончиком носа и губами по моей шее, остановившись у уха.
– Может, ты установишь какие-то границы, моя королева, чтобы я знал, насколько мне можно терять голову?
Я затрепетала от предвкушения, услышав свое новое прозвище, произнесенное хриплым, полным смутных обещаний голосом.
– Никаких границ.
Кинг чуть отодвинулся, хотя его губы оставались мучительно близко от моих.
– Никаких?
Я укусила его в подбородок, с наслаждением чувствуя легкое жжение и ощущение тяги в затылке, когда сильные пальцы крепче взялись за мои волосы.
– Я несколько месяцев ждала возможности вернуться в твою спальню. – Выгнув спину, я принялась покусывать нижнюю губу Кинга. – Запри бойскаута в шкафу и сорвись с поводка, Кинг.
Глава 14
Необузданность
Кингстон
До знакомства с Куини я очень редко терял контроль над собой. Теперь же, стоило мне оказаться с ней наедине, самообладание превращалось в зыбкую, ускользающую концепцию. Особенно когда мы оказывались без одежды. Отчасти поэтому я избегал водить Куини к себе – или проводить с ней хоть минуту наедине в гостиничном номере на выездных играх. Я пытался уважать свою девушку.
Но сегодня я планировал привезти ее сюда – после того, как заберу ее от бунгало, подарю букет и коробку шоколада, так и оставшиеся на кухонном столе, и свожу ее в ресторан.
Последние две недели я не позволял себе ничего, кроме поцелуев. Я не прикасался к Куини, не пробовал ее вкуса, не доводил ее до оргазма, хотя мог думать только об этом, когда я не на льду.
Таких гормональных бурь я не знал с юности. Подростком я спасался хоккеем, вытесняя фрустрацию физической нагрузкой, но с появлением Куини в моей жизни и эта тактика стала неэффективной.
Если подумать, то двухнедельный период ухаживания, когда я лишил Куини и себя всякого удовлетворения, не был особо умной затеей. И сейчас Куини открытым текстом дала мне разрешение забыть о самоконтроле.
Кончиками пальцев она погладила меня по щеке, и от этого совершенно невинного движения спину будто окатило кипятком. Член задергался под молнией брюк. Тихий стон слетел с губ Куини, сводя меня с ума.
– Я несу тебя в постель, – вырвалось у меня каким-то рычанием.
По ее телу пробежала дрожь. Куини переплела пальцы за моей шеей, когда я подхватил ее на руки.
– Об этом-то я и прошу, – прошептала она мне на ухо, перемежая слова легкими укусами.
– Кажется, ты настроена не только полежать в обнимку, – я стиснул ее роскошный зад, пока нес Куини по коридору.
– Оргазм будет встречен с горячим одобрением, – засмеялась она. Губы раскрылись у моей щеки, влажный теплый язык проехался по ней, а зубы легонько вонзились в кожу.
Я плечом открыл дверь и подошел к кровати, уложив Куини на чистые, глаженые простыни.
– Всего один? – уточнил я, забираясь на кровать.
Куини выдернула из-под ремня подол моей рубашки и, привстав, сдвинула ее вверх. Я стянул рубашку через голову и бросил на пол, пока Куини занималась моим ремнем.
– В прошлый раз я потеряла им счет, и если ты сможешь сделать так, чтобы я опять разучилась считать…
– Нет ничего невозможного, – и я запустил руку ей в волосы, запутываясь пальцами в упругих шелковистых прядях. Оттянув голову Куини назад, я принялся водить губами по шее до подбородка, нежно покусывая, а потом наклонил ей голову в сторону и припал к губам. Я застонал, когда Куини просунула руку в мои боксеры и мягкая теплая ладонь сомкнулась вокруг моего напряженного члена.
Я тоже не отстал, тронув сосок подушечкой пальца и спустившись ниже, в атласные с кружевом стринги. Погладив скользкую, набухшую плоть, я проговорил Куини в губы:
– Ты уже мокрая для меня.
– Неудивительно, – задыхаясь, усмехнулась Куини и всхлипнула, когда я обвел пальцем ее вход.
