– Хм-м! Да, конечно! Но все же, как нам известно, произошло убийство; и, как вы говорите, он был нехорошим человеком и неудачником. Пусть своими подозрениями я даже оскорбил молодого джентльмена и… Но это неважно; это ничего не значит… Значит, вы ничего не знаете о нем?
– Ничего, слава богу. Последнее, что я слышала… он подрался с каким-то ужасным человеком, а затем их обоих отправили в тюрьму за то, что они заманивали людей в ужасные места, а затем подпаивали и грабили их. Но даже это я слышала между делом, а при моем дяде было не принято о нем упоминать. Нет, я ничего о нем не знаю… Вообще ничего. На самом деле, я никогда не видела его, с тех пор как он был мальчиком. Вы знаете, он никогда не жил здесь. А я почти ничего не знала о моем дяде, пока не переехала сюда. Мы были бедны и жили в совершенно другом городе, моя мама и я. Дядя Септимус никогда не приезжал к нам, пока моя мама была жива. Впервые он появился, когда она умерла, а его сын к тому времени уже ушел из дому. Я же была так бедна и так одинока, что была рада принять его предложение и переехать сюда. Нет, мистер Хэдленд, я ничего не знаю о Гарри Носворте. Надеюсь, ради него, что он мертв.
Клик не ответил. Минуту он сидел, сжимая подбородок и уставившись на ковер, затем неожиданно встал и повернулся лицом в сторону маленькой группы людей в дальнем конце комнаты.
– Пока это все, – объявил он. – Мистер Нэрком, мистер Нипперс, организуйте, пожалуйста, какой-нибудь свет, и давайте пойдем и посмотрим на эти следы.
Глава IX
ЭТО ПРЕДЛОЖЕНИЕ БЫЛО немедленно принято – даже миссис Армройд присоединилась к походу с фонарями и отправилась с остальными в мрак и тьму ночи. И мисс Ренфрю, обнаружив, что она, вероятно, останется одна в этом доме ужаса, быстро встала и поспешила с остальными.
Один шаг за порог, и перед ними предстал знаменитый Круглый дом. Он темной громадой возвышался на фоне бледного серебра лунного неба – мрачная постройка из камня и стали, с вытоптанной цветочной клумбой, окружавшей ее основание, и охранником – констеблем Горхэмом.
– Вот настоящий полицейский! Я же забыл снять его с поста! – воскликнул мистер Нипперс, когда увидел констебля. – И он торчал здесь, пока мы точили лясы в тепле! Вот настоящий служака и джентльмен!
Никто не ответил ему. Все были заняты тем, что следовали примеру людей из Скотланд-Ярда, представленных Кликом и суперинтендантом Нэркомом, уставившись на стены каменной трубы, в которой сидел мертвец.
– Тоскливый пост, констебль, – заметил Клик, приближаясь к молчаливому стражу.
– Да, сэр, очень. Но есть чокнутый часовой… Вот он! – ответил Горхэм, касаясь пальцем шлема. Затем, когда свет от ламп упал на лицо Клика и позволил ему увидеть, что это не кто-то из его знакомых, да и вообще человек, которого он прежде не видел, его глаза расширились, в них появилось озадаченное выражение, которое не покидало их, даже когда вся группа отошла за изгиб стены Круглого дома.
Неожиданно Клик остановился напротив окна без занавесок – квадрата света на темном изгибе стены. Яркий свет из окна высвечивал ствол и ветви липы прямо напротив, а под окном темнела истоптанная клумба с любопытными следами, глубоко впечатавшимися в почву.
Клик взял лампу из руки миссис Армройд и, наклонившись, внимательно осмотрел следы.
Мистер Нипперс не преувеличил, когда сказал, что все они были двенадцати дюймов в длину. Не был он далек от истины и когда объявил, что они похожи на следы какого-то существа, которое было отчасти зверем, а отчасти птицей; потому что такими они и были, с тремя огромными выступами, похожими на когти, впереди и одним сзади, и так похожи на следы, которые могла оставить гигантская птица, что можно было бы сказать, что такое существо и в самом деле оставило их и улетело, однако невозможно было, чтобы существовало летающее создание, обладающее весом, достаточным для того, чтобы оставить такие огромные следы. Мистер Нипперс утверждал, что видит отпечатки когтей и чешуи, отпечатавшиеся на мягкой земле.
– Да! Да! Ужас какой-то! – воскликнула миссис Армройд, воздев к небу свои маленькие руки и отвернувшись. – Оно может убивать, убивать и убивать – лошадей, волов, что угодно – такое отвратительное существо! Но что… что это было за создание, господин полицейский? Во имя всех святых, скажите…
– Хотел бы я знать, – протянул Клик. – Только, конечно, это не мог быть человек; так что мы можем выбросить из головы мысль о том, что старик был убит кем-либо из своего рода. Совершенно очевидно, что существо, каким бы оно ни было, проникло туда через окно (вы видите, что оно открыто) и убило несчастного, прежде чем он смог позвать на помощь или нанести удар в свою защиту.
– Да, но окно на шесть футов выше, мистер Хэдленд, сэр, – взволнованно вставил Нипперс. – А как же вес, который не дает летать?
– Не летать, друг мой, – ответил Клик с видом и тоном высокого превосходства. – Используй свой ум, чувак. Чудовище спрыгнуло – с дерева. Посмотрите сюда, посмотрите!
Подойдя к дереву, он постучал по сколу на стволе.
– Вот он содрал кору, поднимаясь наверх. Господи! Это же очевидно, как дважды два. Десять к одному, мы найдем такие же следы, когда пойдем в лабораторию, – влажные, знаете ли, от влаги земли; и чтобы убедиться в случае, если мы их найдем, давайте посмотрим на следы поближе и измерим их. У вас есть рулетка? Нет? Ладно, одолжите мне свои наручники, если у вас есть пара, и мы сможем измерить их. Спасибо большое. Теперь посмотрим. Один, два, три, Юпитер, – цепь всего на три пальца длиннее, чем эти следы. Идемте в лабораторию. Ведите нас, мисс Ренфрю, если желаете.
Она так и сделала. Вернувшись обратно, она открыла боковую дверь, предназначенную для того, чтобы позволить изобретателю выйти из дома, если бы он того пожелал, – и провела их в лабораторию, оставив констебля Горхэма продолжать нести свою тоскливую вахту снаружи.
В любое время внутренняя часть этой огромной трубы с каменными стенами, облицованной сталью изнутри, должна была оказаться удручающей для всех, кроме человека, который трудился в ней. Но сегодня вечером, когда этот человек сидел мертвым, лицом к открытому окну, с лампой рядом с ним, а застывшие руки лежали на страницах книги, покоящейся на рабочем столе, это место было уныло и страшно вдвойне; поскольку, в дополнение к другим неприятным качествам, теперь лабораторию наполняли трупный запах и странная, отвратительная вонь, от которой в горле начинались спазмы. Они напоминали пары, выбрасываемые при сгорании некоторых химикатов.
Клик сделал один или два вдоха, когда вошел, посмотрел на мистера Нэркома, затем пошел прямо к столу и заглянул в лицо мертвеца. Следы когтей, казалось бы, подтверждали версию нападения животного – черты лица были искажены и обесцвечены, а волосы бороды и усов были странно обожжены.
Клик остановился как вкопанный, увидев это лицо, утратив всякое легкомыслие и показное высокомерие.
