Ответ на эту фразу пришел с неожиданной стороны. Внезапно человек, которого майор Норкросс оставил стоящим у входной двери, решив, что тот никоим образом не связан с Нэркомом, а просто джентльмен, который одновременно дошел до гостиницы, спустился по проходу к открытой двери. Вошел мимо него в комнату и серьезно сказал:
– Разрешите мне исправить вашу ошибку, майор. «Этот мнимый следователь» не придет позже – он здесь, и он к вашим услугам и к услугам леди Мэри Норкросс, поверьте мне. Я давно слышал о майоре Сетоне Норкроссе как о человеке, которого высоко ценят в мире скачек, – впрочем, как и джентльмена, который владеет лучшим жеребцом в королевстве и чья кобылка, Горянка Лэсси, является фаворитом в предстоящем дерби. А теперь я имею честь встретиться с самим этим джентльменом.
Эффект от этого оказался несколько смущающим. Когда, закончив речь, Клик протянул руку и положил ее на плечо мистера Нэркома, леди Мэри наполовину поднялась со своего сиденья, только для того, чтобы снова сесть, удивленно посмотрев на своего супруга. Позже она заявила, что двое мужчин произвели на нее потрясающее впечатление: «Один напомнил мне актера, пытающегося сыграть роль выдающегося человека, а другой – человека выдающегося, пытающегося сыграть роль обычного человека, но не слишком удачно, поскольку не мог скрыть своего величия».
Однако майор был слишком прямолинеен, чтобы сдерживать свои чувства, и в данном случае, будучи полностью сбитым с толку, заявил:
– Боги! Если вы действительно Клик…
– Действительно. Мистер Нэрком может подтвердить.
– Но, боже! Я слышал, одно время вы были на самом дне! Что под небесами божьими заставляет вас и таких, как вы, заниматься подобными вещами?
– Мнения разные на этот счет, майор, – тихо ответил Клик. – Меня с этого «дна» вытянул мой добрый друг, мистер Нэрком, за это я его должник на всю оставшуюся жизнь.
– Должник, ничего себе! Не говорите ерунды. Как будто джентльмен мог не помочь джентльмену!
– Боюсь, было бы не так просто, если бы джентльмен был хорошим актером, а вы только что сделали мне комплимент, косвенно сказав мне, что я, должно быть, актер неплохой. Это очень мило с вашей стороны, но разве мы не можем допустить этого?
Мне кажется, что я тоже скоро смогу сделать комплимент, майор. Со всех сторон я слышу, что Горянка Лэсси обязательно выиграет дерби – на самом деле, если не произойдет чуда, на победу нет шансов ни у одной лошади, кроме нее.
Майор и его жена стали заметно взволнованными.
– Увы, сэр! – воскликнул майор голосом, полным глубокого отчаяния. – Боюсь, придется изменить это утверждение так, чтобы оно могло гласить: «Если не произойдет чуда, шанс на победу имеет каждая лошадь, кроме нее». Каждая! От Тарантула Доусона-Блейка, второго фаворита, вплоть до последней клячи!
– Боже мой! Кобылка не «пошла не так», надеюсь?
– Все гораздо хуже, чем «пошла не так». Ее вообще нет! Какой-то ужасный и подлый конокрад пробрался в конюшню прошлой ночью и украл ее… Украл ее, сэр, и не оставил следов, чтобы рассказать, что с ней случилось.
– Ну, что-то в таком духе я и подозревал!
– Надеюсь, что об этом пока никто не знает! Как будто этого было не достаточно. Я потерял не только лучшую кобылу в Англии, но и лучшего тренера: и это дело рук одного и того же чудовища!
– Что вы имеете в виду, майор? Тренер взял взятку и таким образом «продал» вас?
– Что, Том Фэрроу? Никогда! Не такой он парень! Человек, который предложит Тому Фэрроу взятку, проведет остаток недели в больничной койке! Более верный парень никогда не рождался в этом мире. Бог знает только, когда или как это произошло, но Фэрроу был найден на болоте вчера утром – совершенно без сознания и на грани смерти. Он был избит самым жестоким образом, который только можно себе представить. Мало того, что его правая рука оказалась сломана, но его череп был почти расколот. Жуткое сотрясение мозга, конечно. Бедный парень, он не может сказать ни слова, и есть вероятность, что никогда уже не сможет сделать этого снова.
– Это плохо, – заявил Клик мрачно. – Есть идеи, кто был нападавшим? Местная полиция нашла следы, улики?
– Местная полиция ничего об этом не знает. Я не сообщил им об этом случае.
– Не сообщили… Гм! Довольно необычно! Почему? Когда у человека произошло ограбление, украдена ценная лошадь, а его объездчик практически убит, можно, естественно, предположить, что первым действием будет приведение механизма закона в действие без промедления. То есть, если… Хм! Да! Именно так.
– Что значит «именно так»? – нетерпеливо спросил майор. – Вы, кажется, натолкнулись на какую-то идею с самого начала. Не могли бы вы сказать мне, что это за идея?
– Конечно. Я мог бы предположить, что когда человек молчит о таких вещах, есть вероятность, что у него есть некое представление о том, кем может быть преступник, и что у него есть веские причины не желать, чтобы мир узнал о происшедшем. Другими словами, он скорее потеряет пятьдесят раз цену лошади, чем обнародует данные о личности преступника.
Глава XII
ЛЕДИ МЭРИ ТИХО застонала. Лицо майора вытянулось от изумления.
– Я не знаю, волшебник вы или нет, мистер Клик, – проговорил майор через мгновение. – Но вы верно поняли суть. Именно по этой причине я воздерживаюсь от обнародования этого дела. Достаточно плохо, что у нас с леди Мэри возникают подозрения в отношении личности этого человека, не позволяющие нам говорить лишнего. Взять Доусона-Блейка. Если бы он узнал, он перевернул бы небо и землю, чтобы погубить его.
– Доусон-Блейк? – повторил Клик. – Простите, но вы имеете в виду сэра Грегори Доусона-Блейка, пивовара-миллионера, добившегося рыцарства недавно, чья лошадь, Тарантул, является вторым фаворитом в предстоящем дерби?
– Да, именно его. Он наш сосед, мистер Клик. Его поместье, замок Клевердейл, находится прямо за границей Нортумберленда и примерно в пяти милях от аббатства Моркан. Его конюшня, во всяком случае, превосходит мою; и мы оба используем промежуточную вересковую пустошь в качестве тренировочной площадки. Кроме того, есть еще дочь Доусона-Блейка, с которой так плохо обошелся лейтенант Чедвик, поиграв и бросив. Если вы не знаете, он бросил ее и женился на девушке из хора, которой нечем было похвастаться, кроме красивого лица и длинной череды родовитых предков. Не то чтобы мисс Доусон-Блейк что-то потеряла, избавившись от такого человека, но раньше она безрассудно хотела связать себя с ним на всю жизнь, а ее отец так и не простил лейтенанта Чедвика и потратил бы миллион на удовлетворение, посадив его за решетку.
– Я представляю. А этот лейтенант Чедвик – кто он, если я могу спросить?
– Единственный сын моей старшей и единственной сестры, мистер Клик, – слегка покраснела леди Мэри. – Она совершила глупость, выйдя замуж за своего учителя музыки, когда я была маленькой девочкой, и мой отец умер, так и не увидев ее снова. Впоследствии ее муж бросил ее и ушел… Она так и не узнала, куда, до дня своей смерти. Пока она была жива, я и мой брат, лорд Шевельмер, видели, что она ничего не хочет делать и просто плывет по течению. Мы предоставили средства, чтобы выучить ее сына в Сандхерсте, и после того, как мы отправили его в колледж, мы надеялись, что он оправдает наши надежды, добившись чести и отличия. Это была тщетная надежда. Он не достиг ничего, кроме позора. Вскоре после плачевного брака с актрисой, ради которого он бросил мисс Доусон-Блейк и которая, в свою очередь, бросила его, когда обнаружила, что он бесполезное бремя, – он был уволен из армии и с тех пор превратился в заядлого игрока и завсегдатая скачек, просаживающего там большие суммы. Я не видел его в течение шести лет, когда он неожиданно появился в этом районе три дня назад и попытался завязать знакомство с одним из грумов аббатства.
