– Я боялась этого! Я так и знала! Я знала, что так будет! Помогите мне, господа, помогите мне ради всего святого! Я не могу поднять его. Я не могу вытащить его! Он слишком тяжел для меня! Мой муж! Там! В доме! Он умрет, если вы его не вытащите!
Тогда они впервые поняли, к чему она клонит, и бросились мимо нее в конюшню – в то помещение, что когда-то было спальней кучера, – чтобы найти комнату, заполненную угарным газом. Они увидели печь, и, кроме того, тело человека – инертное, обмякшее быстро погружающееся в то безнадежное бессознательное состояние, которое предшествует удушению угарным газом.
В мгновение ока Клик открыл заслонку дымохода печи и выбил окно, создав в комнате сквозняк. Затем, пока Нэрком, прикрыв одной рукой рот и ноздри, другой, размахивая наручниками за цепь, выбивал другое окно в передней стене, Клик подхватил мужчину и, закинув его на плечо, словно мешок, вытащил его на улицу и приставил к стене конюшни, потом потер руки и ударил пострадавшего по щекам, обмахивая его, обдувая воздухом и проклиная трусость и слабость, приводящие к самоубийству.
Женщина все еще была там, сжимая руки и истерически рыдая, но, хотя она еще не раскрыла свое лицо, что-то свидетельствовало о том, что она не индуска, а белая, как мужчина, о котором она говорила как о своем муже, и с самых первых слов, которые она произнесла, когда увидела, что он вне опасности, и Клик, и Нэрком узнали, что это были сэр Моусон и леди Лейк.
– Моусон, как ты мог! – укоризненно сказала она, подойдя к нему в тот самый момент, когда он смог подняться на ноги, и крепко сжала в объятиях. – Я подозревала это, когда ты выходил из дома… но как ты мог?
– Я не знаю, – ответил он, со стыдом, раскаянием и ноткой агонии в голосе, которая заставляла жалеть его, несмотря ни на что. – Но это казалось слишком ужасным позором, чтобы я мог это пережить. И теперь мне придется с этим столкнуться! Боже мой, Ада, это слишком много, чтобы попросить человека вынести! Они здесь, на страже, эти индусы, которые защищают меня и мой дом, пока управляющий Рани не придет, чтобы получить Лестницу Света, как и было обещано, в…
– Ш-ш! – предупредила она, вспомнив о присутствии других, и положила ладонь ему на рот, чтобы избежать дальнейшего признания; поскольку она слышала, как Клик повторил – но с мягким значительным присвистом:
– Лестница Света!
Она дополнила его словами:
– Ну, мне конец!
И мгновенно обернулась к нему с вынужденной улыбкой на лице, но выражение ужаса наполнило ее взгляд.
– Это грубо с моей стороны, господа, забыть поблагодарить вас за любезную помощь, и я прошу у вас прощения, – проговорила она. – Я должна вам сказать большое, большое спасибо, и я постараюсь выразить благодарность не только словами. Но так как это всего лишь небольшое семейное дело, я уверена, что вы все поймете…
Это было вежливой просьбой удалиться. Нэрком развернулся и приготовился уйти. Клик, однако, не стал этого делать.
– Простите, но исчезновение Лестницы Света не стоит рассматривать как семейное дело! А английская семья тем более не должна этого делать, – сказал он мягко. – Я могу рассказать вам историю этой драгоценности, если вы этого хотите. Это ожерелье, которое когда-то было собственностью царицы Савской и носилось ею при дворе царя Соломона. Он состоит из двенадцати великолепных белых бриллиантов, ограненных полуквадратом. Каждый весит двадцать восемь с половиной каратов. Они соединены между собой тонкими золотыми звеньями, вставленными в мелкие отверстия, пробитые через край каждого камня. Ожерелье оценивается в один миллион фунтов стерлингов и является собственностью Рани Джханга, которая ценит его выше всех других своих чудесных и бесценных драгоценностей. И она не приятная старая леди, чтобы ей перечить. Она станет настоящим демоном, если что-нибудь случится с этим ожерельем, ваша светлость.
Женщина медленно отодвигалась от Клика и наконец остановилась, прижавшись спиной к своему мужу. Переполненная удивлением, отчаянием и ужасом, она смотрела на него в тишине, которая нарушалась только ее дыханием.
– Странно! – сказала она наконец. – Откуда вы знаете об этом? Ожерелье? Вы знаете меня? Нас? Я же не раскрыла свое лицо и не назвала вам своего имени. Вы ясновидящий, мистер?..
– Клик, – представился он, делая вежливый поклон. – Клик – это имя, леди Лик. Клик из Скотланд-Ярда.
– Тот самый сыщик? Боже! Этот удивительный человек? – воскликнула она, все лицо ее осветилось, она воспрянула и ожила.
– К услугам вашей светлости, – ответил он. – Мы вышли прогуляться этим утром… суперинтендант Нэрком и я… в поисках, вероятно, самой умелой и смелой пары похитителей драгоценных камней в мире – единственная пара воров во всей Вселенной, для которой добыча, столь ценная, как Лестница Света, покажется не только соблазнительной, но и реальной. Так что, если что-то произошло, что угрожает безопасности этого удивительного ожерелья… и вы, и сэр Моусон вправе узнать факты… Обращайтесь! Доверьтесь мне, и, возможно… Кто знает?
Прежде чем он успел закончить говорить, леди Лик схватила его за руку и, удерживая ее, сжала обеими своими ладошками и посмотрела на него яркими влажными глазами.
– Должно быть, это само Небо послало вас к нам сегодня утром! – воскликнула она. – Если кто-то в мире может помочь нам, то только вы… Моусон, слышишь, дорогой? Это мистер Клик. Великолепный мистер Клик! Почему мы не подумали о нем раньше? Скажи ему, Моусон… Расскажи ему все, дорогой.
Сэр Моусон немедленно отреагировал на это предложение.
– Мистер Клик, прошу прощения… Умоляю вас прийти к нам на помощь! – воскликнул он предельно взволнованно. – Леди Лейк права. Если кто-то может, то только вы! Вы спрашиваете, произошло ли что-нибудь с этим проклятым ожерельем, и могу ли я дать вам какую-то информацию по этому вопросу? На оба вопроса да! Ожерелье исчезло! Оно потеряно! Оно украдено!
– Что? Украдено? Лестница Света? Боже мой! Когда? Почему? Как?
– Его украли вчера из моего хранилища! Из моего дома! И, Боже, помилуй меня, у меня есть все основания полагать, что вор – мой старший сын!
Глава XXI
ПРОШЛА МИНУТА. ВСЕ молчали – никто не издал ни единого звука.
Шок, позор такого признания, рассказывающего, почему сэр Моусон пытался покончить с собой, смутил властного аристократа, лишил его жизненной силы. Он повернулся лицом и прислонил согнутую руку к стене конюшни, спрятал лицо, и Клик, жалея его, позволил ему поплакать. Затем обратился к нему, говоря как можно спокойнее.
– Подождите, – призвал Клик очень нежно, подошел к нему и похлопал его по плечу. – Спокойнее! Спокойнее! Во всем мире нет ничего более обманчивого, чем внешность, сэр Моусон. Возможно, когда я услышу факты… Разве я не говорил вам, что я ищу пару опытных воров, похитителей драгоценных камней? А это ожерелье-та вещь, ради которой они могут постараться? Откуда вам знать, что они этого не сделали?
