– Но с какой целью, ваша светлость? Люди не совершают столь отчаянного акта, как убийство, без какого-либо мощного мотива, за которым стоит выгода или месть, ведь, как я слышал, ни дядя, ни тетя не могут выиграть от гибели своего маленького племяннника.
– Разве? – ответила она с отчаянным жестом. – Как мало вы знаете! Миссис Кэррутерс – амбициозная женщина, мистер Хэдленд, и, как и все женщины низшего класса, из которого ее вытащили, она стремится к титулу. Она была актрисой. Достопочтенный Феликс женился и забрал ее из театра. Отвратительно, что человек такого типа должен быть навязан обществу и общаться с приличными людьми.
«Ого! Так вот где собака зарыта?» – подумал Клик, но вслух сказал:
– Давно прошел день, ваша светлость, когда последователи Фесписа
[7] должны извиняться за свое существование. В эти времена есть много дам со сцены, чьи жизни являются образцовыми и чьи имена вызывают только уважение и восхищение. И до тех пор, пока эта особая леди имела безупречную репутацию…
– Она? Да. В этом отношении никогда не было ни слова против нее. Иначе Феликс никогда бы не женился на ней. Но я верю, что люди этого класса должны оставаться в своем собственном кругу и не смешиваться с другими, для которых они не приспособлены. Миссис Кэррутерс амбициозная женщина, как я уже говорила. Она стремится и к титулу, и к богатству, и если маленький лорд Стратмер умрет, ее муж унаследует и то и другое. Конечно, этого достаточно для женщины подобного типа. Что касается ее мужа…
– Там, я боюсь, все ваши подозрения беспочвены, ваша светлость, – прервал Клик. – Мне сказали, что достопочтенный мистер Кэррутерс очень любит мальчика. Кроме того, он богат сам по себе, у него нет причин жаждать богатства маленького сына своего брата.
– Простите меня… Был богат – правильное выражение, а не «богат», мистер Хэдленд. Две недели назад, или около того, неудача компании «Даймонд Коаст Майнинг», дочерней компании «Вест Коаст», в которую была инвестирована большая часть его состояния и председателем которой он был, печально подорвала его ресурсы, и теперь у него нет ничего, кроме дохода от имущества племянника.
– Хм-м-м! Ах! Просто так! – сказал Клик, сжимая подбородок. – Теперь я вспоминаю, что заставило имя показаться знакомым, Нэрком. Я помню, как читал о неудаче и о той маленькой надежде, что что-то можно спасти. Тем не менее доход от имущества Стратмера огромен. А через заботу, в семнадцать или восемнадцать лет, которые должны пройти до того, как его маленькое светлость достигнет совершеннолетия…
– Он никогда не достигнет совершеннолетия! Он будет убит первым. Его сейчас убивают! – взволнованно вмешалась леди Эссингтон. – Мистер Хэдленд, помогите мне! Я люблю мальчика… он… ребенок моего собственного ребенка. Я люблю его так, как никогда не любила никого… Больше всего на свете. И если он умрет… Боже!.. Что мне делать? И он умирает. Я говорю вам, что он умирает. И они не позволят мне подойти к нему. Они не дадут мне его, эти двое! Если его крики ночью сокрушают мое сердце, я бегу в его детскую… А один или другой из них всегда рядом, и никогда ни на секунду они не позволят мне держать его в своих объятиях и быть с ним наедине.
– Ребенок кричит по ночам, ваша светлость?! Что это за крики? Крики от испуга или боли?
– От боли… от мучительной боли: эти крики расколют сердце камня, и хотя там никогда нет ни пятна крови, ни признаков насилия, дите заявляет, что кто-то приходит ночью и что-то вонзает в его шею. То, что по-детски он сравнивает с «длинной, длинной иглой, которая выходит из моей шеи и заставляет иголки колоть и колоть по всей моей руке».
– Так! Что? Давайте еще раз, пожалуйста! – встрепенулся Клик, прежде чем подумать; затем вспомнил себя и добавил извиняющимся тоном: – Прошу прощения у вашей светлости, но иногда и я могу быть немного взволнован. Что-то вроде иглы, попавшей ему в шею, да? И другие иглы, продолжающие ощущение вниз по руке?.. Хм-м-м!.. Был ли вызван врач?
– Нет. Я хотела, но ни дядя, ни тетя не позволили бы мне сделать это. Они говорят, что это ничего – просто «возрастное», и ребенок сам это преодолеет. Но это не так! Я знаю, что это не так! Если это было естественно, почему это никогда не проявлялось до краха этой жалкой алмазной компании? Почему дитя ждало, чтобы начать болеть, пока достопочтенный Феликс Кэррутерс не потерял свои деньги? И почему это происходит, ночь за ночью, с тех пор? Почему он начал болеть? Превращаться из счастливого, смеющегося, здорового ребенка в раздражительного, постоянно жалующегося недотрогу? Я говорю вам: они убивают его! Эта парочка. Говорю вам, что они используют какой-то тайный дьявольский способ, подрывая его жизнь; и если…
Она остановилась, вздохнула испуганно и, стиснув вуаль, повернулась и поспешно направилась к двери.
– Я говорила вам, что он догадается. Я же сказала, что за мной следят! – пробормотала она дрожащим голосом. – Он идет… Этот человек на дороге! Посмотрите в окно и увидите. Помогите мне, мистер Хэдленд! Ради бога, найдите способ остановить их! Прощайте!
Затем дверь за леди закрылась. Она ушла, выскочив из задней двери гостиницы и пытаясь скрыться среди рассеянных пушистых кустов и густых зарослей папоротника, которые покрывали холмы. Она бежала, как преследуемый заяц.
– Ну, что вы думаете об этом, старина? – с тревогой спросил Нэрком, повернувшись к Клику после того, как удостоверился в том, что достопочтенный Феликс Кэррутерс ехал по дороге к «Валторне».
– Преступление, вне всякого сомнения. Но чьё, я сейчас не в состоянии определить. Сотня вещей может вызвать колющее ощущение в шее, от укола кураре до мазка «бальзама папы», этой адской мази Борджиа. М-да! Итак, это достопочтенный Феликс Кэррутерс, не так ли? Держись подальше от окна, мой друг. Птица не должна видеть птицелова. И нам будет трудно объяснить наше присутствие здесь, если он увидит вас.
– Мой дорогой парень, ты же не имеешь в виду, что, по-твоему, он действительно виноват? – удивленно начал Нэрком. Но прежде чем он успел сказать что-то еще, это удивление было полностью вытеснено другим, намного большим. Достопочтенный Феликс остановил коня, спешился у двери «Валторны» и сообщил:
– Нет, не стоит расседлывать его. Я ненадолго, Бетти. Просто хочу перекинуться парой слов с друзьями, которых я ожидаю, – сразу прошел к бару, подошел к суперинтенданту с протянутой рукой.
– Слава богу, вы вовремя получили мое письмо, мистер Нэрком, – сказал он с глубоким вздохом облегчения. – Хотя я отправил его курьерской службой, это было после трех часов, и я боялся, что вас не будет на месте. Вы настоящий друг, раз решили прийти мне на помощь! Теперь я вам должен, и долг этот не смогут погасить деньги. А это великий и удивительный Клик, не так ли? Благодарю вас, мистер Клик, от всего сердца за то, что вы готовы взяться за это дело. Теперь мы раскроем эту тайну, я уверен.
