Язык Нэркома чесался, чтобы узнать, что Феликс Кэррутерс имел в виду под всем этим; но Клик, справедливо подозревая, что письмо, на которое тот ссылался, было доставлено после отъезда начальника, выступил вперед и спас ситуацию.
– Очень хорошо, что вы так сильно доверяете мне, мистер Кэррутерс, – объявил он. – Мы должны были поторопиться, мистер Нэрком и я – письмо пришло слишком поздно, но, к счастью, нам удалось добраться сюда, как вы видите. А теперь, пожалуйста, могу я узнать подробности дела?
Он говорил осторожно, чтобы это не касалось какого-то другого вопроса, кроме интересов Золотого мальчика, и чтобы почтенный Феликс не догадался, что леди Эссингтон уже отчасти посвятила их в суть дела. Как Клик и подозревал, речь пошла об одном и том же. Феликс Кэррутерс заговорил о тайных атаках на его светлость, погружаясь сразу в детали. Хотя в целом он не сказал ничего нового, повторив рассказ леди Эссингтон.
– Помогите, мистер Клик, – закончил он довольно взволнованно. – И моя жена, и я чувствуем, что вы, и только вы – человек, который разберется в этой дьявольской истории. Мальчик так дорог нам, как будто он наш… Помогите мне выявить врага, схватить эту подлую и жестокую руку, прежде чем все зайдет слишком далеко. Нужно не дать ребенку умереть и предотвратить позор, который неизбежно должен лечь на мои плечи, если эта история станет достоянием широкой публики.
– Широкой публики, мистер Кэррутерс? Какой публики вы боитесь, скажите, пожалуйста?
– То, что могло бы принести позор, если бы хоть какой-то намек на то, что я считаю правдой, мог быть раскрыт, мистер Клик. Вам я могу признаться: я не обращаюсь ни к одному врачу, потому что боюсь, ради молодого Клода, что расследование может привести к раскрытию правды. И моя жена, и я полагаем – на самом деле, мы почти уверены, – что это его собственная бабушка, леди Эссингтон, ранит мальчика, и что вскоре она попытается направить подозрение против нас.
– В самом деле? С какой целью?
– Чтобы нас отстранили от опеки за то, что мы не могли заботиться о ребенке, и чтобы его перевели на попечение, чтобы она могла получать доход от его имущества.
– Фу! – тихо присвистнул Клик. – Шустрая леди!
– Мы делаем все возможное, чтобы помешать ей, – продолжал достопочтенный Феликс, – но ей все равно удается всякий раз причинить вред ребенку, несмотря на нас. Его детская на том же этаже, что и ее комнаты, но для большей безопасности я прошлой ночью перенес его в мою спальню и запер окна и двери. Я сказал себе, что ничто не может добраться до него, но все продолжается! Посреди ночи мальчик проснулся с криком и плачем, крича, что кто-то пришел и воткнул длинную иглу в его шею, а потом впервые… Боже! Я чуть не сошел с ума, когда увидел это… Впервые, мистер Клик, на нем была отметина – три красных сырых маленьких пятна над ключицей с левой стороны шеи, как будто птица клюнула его.
– Хм-мм! И все окна были закрыты, говорите?
– Все, кроме одного – окна моей гардеробной, но поскольку гардеробная закрыта, чтобы никто не мог войти, я подумал, что это не имеет значения, и поэтому оставил его частично открытым ради притока свежего воздуха.
– Понятно, – сказал Клик. – Ясно! М-да! Две недели без какого-либо внешнего признака, а затем вдруг три маленьких пятна! В центре они с отступом и сильно воспалены по краям? Спасибо! Совершенно так, именно так! И двери заперты, и все окна, кроме одного, закрыты и закреплены внутри, так что никакое человеческое тело… Что? Берусь ли я за дело? Конечно, берусь, мистер Кэррутерс. Я слышал, вы сегодня устраиваете домашнюю вечеринку. Если бы вы смогли приютить меня в Приорате на ночь или две, и мы сообщили бы вашим гостям, что старый друг из университета по имени… э-э… Посмотрим! Ах, ах! Деланд… Это сработает так же, как и любое другое имя… Лейтенант Артур Деланд, вернувшийся домой из Индии… Если вы сообщите своим гостям, что этот друг присоединится к вечеринке, я буду у вас к обеду, со своим слугой.
– Спасибо! спасибо! – сказал достопочтенный Феликс, сжимая руку. – Я сделаю именно так, как вы предлагаете, мистер Клик, и комнаты будут готовы для вас, когда вы приедете…
И когда все было решено, достопочтенный Феликс ушел, а Клик вызвал хозяйку, чтобы та снабдила его ручкой, чернилами и бумагой, и сел писать записку леди Эссингтон, в которой говорилось, что она должна прислать коляску за мистером Джорджем Хэдлендом, чтобы он явился в Приорат через три дня.
РОВНО В ПОЛОВИНЕ первого лейтенант Артур Деланд, крупный, красивый, светловолосый парень, с печальным видом, какой бывает только у военных на гражданке, когда они чувствуют себя не в своей тарелке, появился в монастыре Боскиделл с низкорослым индусом-слугой и был представлен хозяйке и нескольким членам домашней вечеринки, и все сочли его приятным приобретением для их компании, прежде чем он провел час под крышей Приората.
Странно, как иногда складывается жизнь, но Клик, вопреки собственными ожиданиям, нашел достопочтенную миссис Кэррутерс милой, нежной, похожей на голубку маленькой женщиной, а сына леди Эссингтон – резвым, сообразительным, заросшим юнцом двадцати двух лет, который, несмотря на легкомысленное воспитание и показную грубость по отношению к матери, был очень мил. На самом деле, он «подыгрывал» мистеру Клоду Эссингтону, как говорят наши американские кузены. Мистер Клод Эссингтон сразу же принял Клика в сердце и отнесся к детективу как к другу детства, с почти непосредственной искренностью мальчишки.
– Я говорю, Деланд, вы – изворотливый тип, но вы мне нравитесь! – заявил он прямо, после того как они сыграли с дамами один или два сета тенниса, выполнив свои «социальные обязанности» в целом. – Если ситуация немного улучшится, я смогу вернуться в Оксфорд на следующий срок… И один Господь знает, как мне поступить, если не удастся получить от Кэррутерса деньги, которых у него, похоже, нет… Но если я вернусь, а вы все еще будете в Англии, я позову вас на майскую неделю, и мы оторвемся. Боже! Маман сейчас придет. Давайте посмотрим… А потом приходите к конюшням и гляньте на мою коллекцию. Надеюсь, мои питомцы заинтересуют.
Они так и сделали; «коллекция» оказалась голубями, сороками, парракетами, белыми мышами, обезьянами и даже ручными белками, которые вышли по зову своего хозяина и роились или стекались к нему.
– Теперь, Долли Варден, держи свои воровские щипцы подальше от моего платка, старушка! – воскликнул этот энтузиаст-орнитолог, обращаясь к сороке, которая сидела у него на плече и немедленно клюнула маленькую жемчужину в его галстуке.
– Ужасная старая воровка и бродяга, каких не видало царство пернатых, эта красотка, – объяснил он Клику, поглаживая голову сороки. – Украдет твои зубы, если сможет их достать, и выйдет на свободу, как блаженный блуждающий цыган. Потерял ее на трое суток пару недель назад. Господь знает, куда унесло старую воровку. Что это такое? Белый материал на ее клюве? Благо, если я знаю. Думаю, клевала стену или что-то еще, и… Эй! Там Кэррутерс и его малыш, прогуливаются рука об руку. Пойдем и поговорим с ними. Стратмер поразительно любит моих мышей и птиц.
