Достопочтенный Феликс посмотрел на Клика. В его взгляде читался вопрос.
– Нет, – беззвучно прошептать в ответ Клик. – Это не было что-то ядовитое – просто воск свечи. Птица влетала в окно кладовки, и экономка поймала ее, сорока воровала свечи.
Достопочтенный Феликс не ответил. Как раз в этот момент молодой Эссингтон, чей взгляд скользил по газете, разразился громким воплем.
– Я говорю, это круто! Послушайте!
Потеряно: где-то между Портсмутом и Лондоном или каким-то другим местом в пути. Маленькая черная кожаная сумка со свидетельством о смерти и некоторые другие вещи, которые не представляют никакой ценности для кого-либо, кроме владельца. Нашедший будет щедро вознагражден, если все содержимое будет возвращено в целости и сохранности.
– Прекрасный пример языка Шекспира; и если… Деланд, старина, что с тобой?
Клик внезапно вскочил и, схватив достопочтенного Феликса за плечо, вытащил его его из комнаты.
– Просто подумал о чем-то, вот и все. Мне надо бежать; приду снова перед сном, – уклончиво ответил он. Но за дверью добавил: – «Вернуть владельцу», – процитировав газету, потом добавил: – Нет, не задавай никаких вопросов. Одолжите мне свое авто и своего шофера. Вызовите как можно быстрее. Подождите меня и заставьте ждать твою жену, леди Эссингтон и ее сына. Я сказал завтра, я отвечу на загадку, не так ли? Ну, тогда, если я не самая слепая летучая мышь, которая когда-либо летала, я дам тебе такой ответ сегодня вечером.
Затем Клик повернулся и помчался наверх за своей шляпой и пальто и десять минут спустя мчался в сторону лондонского отделения так быстро, как мог его нести Панхард за тысячу фунтов.
ОКОЛО ЧАСА ДНЯ он вернулся и вошел в гостиную Приората в сопровождении уравновешенного и очкастого джентльмена несомненно кельтского происхождения, которого он представил:
– Доктор Джеймс О’Мэлли, дамы и господа, доктор медицины. Дублин.
Леди Эссингтон и ее сын поклонились, достопочтенный Феликс и миссис Каррутерс также. Затем сын ее светлости заговорил обычным чуть вульгарным, откровенным образом.
– И все же, Деланд, где вас черти носят? – спросил он. – Почему вы так неожиданно умчались? Феликс говорит, что у вас для всех нас есть сюрприз, и вот мы ждем. Приступайте к вручению…
– Очень хорошо, так и будет, – ответил Клик. – Но прежде всего позвольте мне снять бесполезную маску и признать, что я не офицер индийской армии – а простой полицейский детектив, которого иногда зовут Джордж Хэдленд, ваша светлость, а иногда…
– Джордж Хэдленд! – вскочила графиня, вставая и снова садясь, бледная и потрясенная. – Вы пришли! Вы пришли в конце концов! Спасибо, спасибо! Я знаю, что детективы вынуждены работать под чужой личиной… Вы знаете… Вы должны знать!.. – добавила она, обращаясь к достопочтенному Феликсу и его жене. – Я послала за ним… Я привела его сюда. Я хочу знать, и я буду знать, чья рука отнимает жизнь у Стратмера – ребенка моего ребенка – для меня самого дорогого существа во всем мире. Мне все равно, что я страдаю, мне все равно, что я теряю, мне все равно, если суды присудят его опеку незнакомому человеку. Главное, чтобы его дорогая маленькая жизнь была спасена и он оказался вне опасности.
Настоящая любовь сияла в ее лице и глазах, когда она это сказала, и эта уверенность удивила Кэррутерс и его жену так же, как слова, которые она произнесла.
– Боже мой! Правда ли это! – Достопочтенный Феликс повернулся к Клику. – Вас пригласила и она тоже? Она также работала для спасения мальчика?
– Да, – подтвердил детектив. – Я поступил на ее службу под именем Джорджа Хэдленда, мистер Кэррутерс. На службу хорошей женщине, которую я недооценил и потому назвался вымышленным именем. Но вам я представлюсь более известным именем – Гамильтон Клик!
– Клик! – и ее светлость и ее сын вскочили с быстротой молнии. На миг повисла тишина, а затем:
– Ну, я тащусь! – выпалил молодой Эссингтон. – Великий Клик у нас в гостях?
И снова сел, с важным видом.
– Да, Клик, мой друг… Отлично, дамы и господа. А теперь, когда маска снята, позвольте мне рассказать вам небольшую историю, которая… Нет! Простите, мистер Эссингтон, не выходите из комнаты, пожалуйста. Вам тоже полезно послушать.
– Я не собирался уходить. Хотел только закрыть дверь.
– Ага, вижу. Разрешите начать. Теперь, дамы и господа, прошло ровно четырнадцать дней с тех пор, как наш друг доктор О’Мэлли, ехавший из Портсмута на своем мотоцикле после посещения пациента, который умер в тот день, был сломлен сильной жарой и попытками отбиться от воинственной сороки, которая вылетела из леса и настойчиво атаковала его, и, упав на землю, потерял сознание. Когда он пришел в себя, он находился в больнице Чаринг-Кросс, и все, что он знал о своем спасении, было то, что автомобилист, который подобрал его, отвез его в больницу и передал властям. Однако сам он не смог указать точное место аварии, иначе у нас не было бы той чрезвычайно интересной рекламы, которую господин Эссингтон зачитал, в этот вечер… Доктор потерял маленькую черную сумку с чем-то чрезвычайно ценным, что он вез, и которая содержит решение нашей интересной загадки. Как, спросите вы? Пойдем со мной, все вместе, в комнату мистера Кэррутерса, где спит его светлость, и узнаем это сами.
Они поднялись и последовали за детективом наверх; и там, в тускло освещенной комнате, спящий ребенок лежал со старой тряпичной куклой, прижатой к нему близко, а раскрашенное лицо куклы лежало на изгибе его маленькой шеи.
– Вы хотите знать, откуда происходят эти таинственные атаки… Кто и что вредит ребенку? – сказал Клик, когда подошел вперед на цыпочках и, осторожно взяв куклу, поднял ее. – Вот он, враг: вот эта кукла! Вы хотите знать, как? С помощью этого – смотрите! Видите?
Он вонзил лезвие карманного ножа в куклу, и одним махом распорол ее и, опустив пальцы, вытащил из ваты и тряпок, которыми она была наполнена, тонкий стеклянный флакон с закрытой пробкой, в котором что-то светилось и испускало искры света, мерцающие и горящие беспокойным огнем.
– Это все, доктор? – спросил он, держа вещь.
– Да! Боже мой, да! – закричал тот, хватаясь за него. – Чудо небес, конечно, то, что ребенок не был изуродован на всю жизнь, или, возможно, не словил смертельную дозу. Половинки зерна… Половина зерна радия, дамы и господа… Ее достаточно, чтобы прожечь дыру в самом дьяволе, если он пролежит достаточно долго.
– Радий!
Слово повисло в воздухе, и две женщины и двое мужчин столпились, чтобы посмотреть на таинственное вещество, недавно открытое наукой.
– Радий в кукле? Радий? Я говорю, Деланд, я имею в виду, мистер Клик, во имя бога, кто мог положить туда проклятое вещество?
– Ваша сорока, мистер Эссингтон, – ответил Клик и в кратко рассказал о Марте, о порванной кукле и сороке, которая влетела в комнату, пока девушки не было.
– Несчастная птица, должно быть, подняла ампулу, когда доктор упал и потерял сознание, а открытый пакет лежал без присмотра. И со своей склонностью к краже и сокрытию вещей она полетела с трофеем в детскую и спрятала его в порванную куклу. Конечно, Марта не видела флакона, когда зашивала куклу, но царапина, которую она получила от сороки, соприкоснулась с веществом. Что? Нет, мистер Каррутерс, никто не виноват. Никто не пытался ранить его светлость. Виноват только Случай, а он не может быть наказан. Что касается вознаграждения, сделайте мне одолжение, дорогой друг, присмотрите, чтобы этот молодой парень получал достаточно дохода от поместья, чтобы продолжить свой курс в Оксфорде, и все.
